Он уже надевал шляпу, когда в дверь постучали.
— Джо, открой, — он окликнул слугу.
«Наверное, пришло письмо от компаньона, — подумал он. — В самый раз».
Это действительно было письмо. Но не от компаньона с Барбадоса, которому он недавно переправил тысячу песо. Письмо, принесенное двумя хмурыми типами пиратской наружности, было надписано рукой штурмана Эшби и запечатано его перстнем. «Мистеру Джону Причарду, дом Мейерса». В вопросах субординации Эшби всегда был пунктуален, как точные часы, и никогда не забывал именовать его капитаном. Вот что значит английская военно-морская выправка. Но сейчас он наименовал его «мистером», а это могло означать что угодно. Сломав жирную на ощупь восковую печать, Причард уже точно знал: произошло нечто необратимое.
— Читайте, мистер, — сказал один из двух «почтальонов». — Там всё написано. Нам поручили проследить, чтобы всё вышло согласно законам.
«Отрешили», — мысль пронеслась в его голове, как чайка над кораблём, почему-то не взволновав его так, как он ожидал.
«Мистер Причард, — гласило письмо. — С превеликим сожалением сообщаю Вам, что команде „Орфея“ стали известны факты сокрытия Вами части добычи, подлежащей законному разделению согласно договору. Доказательством этого послужили бумаги, найденные нами в капитанской каюте. На общем собрании было принято решение отстранить Вас от командования кораблём, и, в соответствии с законами Берегового братства, команда избрала нового капитана…»
«Эшби, чёрт бы тебя побрал! Чистоплюй лондонский! Ты сам хотел жить в моей каюте!»
Удар был болезненным, но по сравнению с тем, что его ждало впереди, он оказался только цветочками. Ведь письмо ещё не дочитано.
«…избрала нового капитана, коим стала мисс Алина, именуемая также Спарроу,[11] — прочёл Причард. — Капитан Спарроу принесла клятву в соответствии с обычаями, и приказала немедленно выходить в открытое море. В связи с чем мы были лишены возможности вручить Вам решение команды лично, в чём приносим Вам свои извинения.
Джеймс Эшби, эсквайр, штурман барка „Орфей“».
Но и это было ещё не всё. В письме оказалась приписка, сделанная другим почерком. И Причард, даже не заглядывая в подпись, узнал руку девчонки.
«Жаль, что так получилось, Причард, — писала эта стерва. — Ты умён, и мог бы при большом желании уделать даже Моргана. А вместо этого вцепился в сундук с деньгами, как клоп в перину. Ты напоминаешь мне фрегат в луже. Вроде все пушки на месте, рангоут в порядке, паруса наполнены ветром — а никуда не движется. Впрочем, что теперь говорить? Ты предал нас. Потому я считаю данное тобой слово относительно меня недействительным и беру назад своё обещание — не зариться на твоё место.
Катись в Англию. Флаг тебе в руки, барабан на шею, ядро в штаны и линкор навстречу.
Алина-Воробушек, капитан „Орфея“.
PS. Извини, но денежки, найденные в твоей… прошу прощения, уже моей каюте, я поделила, как положено. Так будет справедливо».
Уходя на берег, Причард в каюте много не оставил. Но и это было болезненно. А больше всего уязвило то, что теперь «Орфеем» командует какая-то девчонка. В море без году неделя, даром что отличный боец. Если она стала — подумать только! — капитаном, то вряд ли надолго. Как бы ни был высок её авторитет, рано или поздно она совершит ошибку. И тогда…
— Всё по закону? — осведомился один из посыльных, наверняка какой-нибудь умудрённый опытом пират, знаток обычаев; всех висельников в лицо не упомнишь.
— По закону, — процедил Причард. — Можете идти.
Обычно, будучи до такой степени разъярён, Причард начинал бушевать. При этом, как правило, страдали посуда, мебель и окружающие. Сейчас он чувствовал себя кораблём, выброшенным на мель. Как там написала эта дрянь — «фрегат в луже»? Сволочь. Ведь была же великолепная возможность её повесить! Нет, решил оставить на борту. Поверил в её удачу. Может, и не зря поверил, но теперь-то он остался ни с чем!
«Ещё не знаю, как, но я вышвырну её с „Орфея“. И всех её прихвостней тоже».
…К губернатору Ямайки, Томасу Модифорду, Причард вошёл как ни в чём не бывало. После обмена дежурными приветствиями и ничего не значащими фразочками его светлость позволил себе хитрую усмешку.
— До меня дошли слухи, — проговорил Модифорд, — будто «Орфей», подняв французский флаг, покинул бухту Порт-Ройяла. Скажите, это правда?
— К сожалению, — ответил Причард. Его бесила эта слегка насмешливая любезность. «Встретились бы мы с тобой в открытом море, сэр…» — До команды тоже дошли кое-какие слухи, и они меня сместили.
— Кто теперь командует «Орфеем»?
— Вы не поверите, ваша светлость. Девчонка.
— Мисс Спарроу? — казалось, губернатор даже не слишком удивился. — Я наслышан о ней. Девушка редкой отваги. Но не думаю, что в ближайшее время она станет частым гостем в английских гаванях…
— Это означает, что в данный момент…
— Вы меня понимаете с полуслова, мистер Причард, — улыбнулся губернатор. — Вы положительно рождены для английского флота, а не для палубы пиратского корабля… Знаете, мне ведь поручено собрать эскадру для борьбы с пиратами, не имеющими каперского свидетельства. Эта информация не предназначена для широкого распространения. Вы, пожалуй, третий человек на Ямайке, который в курсе — после меня и Моргана. И я сообщил вам это в расчёте на то, что вы согласитесь принять под своё командование бриг «Акула», недавно пришедший из Плимута. Разумеется, вы достойны большего, но большего, к сожалению, у меня сейчас нет.
— Это честь для меня, ваша светлость, — Причард изобразил поклон, сдерживая холодную улыбочку.
— Надеюсь, вы оправдаете моё доверие, — кивнул сэр Модифорд. — Ибо в противном случае я не смогу гарантировать вам спокойное возвращение на родину.
«Чёрт… Это меньше, чем мне хотелось бы, но больше, чем я рассчитывал получить. Что ж, повоюем за его величество короля Англии».
7
— Я бы дал сто реалов, чтобы посмотреть на рожу Причарда, когда он открыл наше послание, — оскалившись, сказал Билл. При прежнем капитане матросов, даже неформальных лидеров команды, крайне редко допускали на квартердек. Сейчас он и Дуарте там почти поселились.
— Меня больше волнует, что он сделает после того, как получит письмо, — сказала Галка. Её не покидало ощущение, будто там, на уходящем под горизонт ямайском берегу осталась одураченная смерть. А эта старуха терпеть не могла, когда добыча уходила у неё из-под носа. — В Англию после нашего посыла он точно не поедет. Побежит к губернатору клянчить другой корабль?
