Ознакомительная версия.
Я вернулся в шатер. Первое, что я почувствовал в темноте - ствол дерринджера, упершегося мне в лоб. И уж потом - приятную округлость бедер флот-лейтенанта.
- Я уже начала беспокоиться, - сообщила она, и, надув губки, прогнувшись, выставив вперед свою грудь, добавила: - Что будем делать?
- Спать, - ответил я, укладываясь на мягкую шкуру.
- Как?
- Чутко.
Ночь прошла на удивление спокойно. Нет, пару раз я просыпался от криков снаружи и топота множества ног, но нас никто не потревожил. Проснувшись, первое, что я увидел - кость, явно человеческая... вернее - аборигенская, со следами от зубов. Похоже, вождь любит погрызть что-нибудь этакое перед сном. Еще повезло, что кость лежит рядом со мной, а не с Жаклин... вот крику было бы!
Перевернувшись на другой бок, я увидел и саму девушку. Флот-лейтенант наводила утренний марафет, поставив косметичку на череп. Удивительно, как спокойно она к этому отнеслась! Или начинает осваиваться?
- Интересно, откуда у тебя это? - спросил я.
-Что? - Обаха испуганно обернулась. - А, косметичка? Да так, в карманах завалялась...
- Что у тебя еще там завалялось?
- Хлам всякий, - отмахнулась девушка. - Когда уходим?
- Скоро, - заверил я, доставая из кармана брикет с пайком.
Вскрыв банку с консервированной ветчиной, я нарезал ее приличными кусками, которые вложил между ломтей хлеба, достал банку каши, вылил в нее содержимое пакетика с кетчупом, и, завивая водой из фляги, наскоро позавтракал. Безвкусно. Хотя и надпись на упаковке заверяла, что все очень питательно. Но я себя смог в этом убедить, лишь пару раз перечитав этикетки на банках. Жаклин смотрела на мою утреннюю трапезу с плохо скрываемыми приступами тошноты.
- Что ж так голова-то болит? - пожаловалась она. - У вас вода еще осталась?
Почти вырвав из моих рук флягу, пилот присосалась к горлышку, и не вернула сосуд, пока полностью не осушила его.
- Пить меньше надо, - ответил я. - Ты в носках, или портянках?
- В чулках! - Жаклин кокетливо продемонстрировала свои аккуратные ступни, облаченные в нейлон.
Ужас! Как она себе ноги не натирает в военных сапогах?
- Снимай, - приказал я. - И давай презерватив из аптечки.
- Что? - ужаснулась лейтенант. - Вы собираетесь прямо здесь... сейчас?
- Ой, не ты ли собиралась вчера прыгнуть в койку к Мамбупе, а после - меня соблазнить? Снимай, тебе говорят.
- Никуда я вчера не собиралась! - заявила она, игриво повернувшись ко мне попкой.
Расстегнув форменные штаны, девушка, виляя бедрами, сняла их с себя. Глядя на нее сзади, на аккуратную попку с тоненькой полоской стрингов, теряющихся между ее аппетитными половинками, на полоску светлой кожи над резинками чулок, я уж было сдался, почти уложенный на обе лопатки мыслью, что выйти можно и попозже... а можно и завтра. Но мысль о еще одной ночи, проведенной в обществе соплеменников Кампуты мгновенно отрезвила меня. Жаклин же, обернувшись через плечо, начала расстегивать куртку, обнажив сперва одно плечо, потом - второе. Куртка полетела к моим ногам, следом за штанами. На очереди была футболка, которую лейтенант сняла, уже полностью развернувшись ко мне, игриво вздернув плечиками, от чего ее груди волнительно заколыхались.
- Остальное сними сам, - проворковала она, опускаясь на шкуру.
- Конечно, детка, - прохрипел я.
Устроившись между ее ножек, проведя ладонями по бедрам, замлев на секунду от прикосновения к ее бархатистой коже, я снял с девушки чулки.
- Презерватив? - напомнил я.
- Да, конечно... - прошептала Обаха, томно прикрыв глаза.
Нащупав куртку, она вынула аптечку из наплечного кармана. Засунув в свои карманы обе фляги, отправив туда же аптечку и скомканные чулки, достав из контейнера с рационом два корытца с малиновым джемом и пирожное, я поднялся на ноги. Да, обнаженная Жаклин на шкуре квессиновского животного выглядит чертовки соблазнительно!
- Детка, ты пока одевайся, а я скоро вернусь, - произнес я.
- Что? - переспросила лейтенант, широко открыв глаза.
- Одевайся, говорю, - повторил я. - Можешь пока портянки себе нарезать из чего-нибудь. Я скоро вернусь.
- Ах ты! Ты... Козел! - прокричала она. - Подонок!
- Все же не забывай, что я твой командир, так что товарищ рейд-подонок Козел!
Рука пилота зашарила у изголовья, и я счел лучшим поскорее покинуть палатку. Следом, просвистев над головой, их шатра вылетела обглоданная кость. Если бы я не споткнулся о труп, лежащий на входе, снаряд точно угодил бы мне в темя.
Охранники, сидевшие на корточках, встрепенулись, бодро вскочили на ноги, стукнув древками копий по земле, и не без гордости указали на мертвое тело. Невезучий абориген, вопреки ожиданиям, отдал концы не от перелома позвонков, а от нескольких десятков ударов копья. Помня свое обещание, я вручил каждому по банке с джемом. Они недоверчиво понюхали незнакомое доселе угощение. Я жестами заверил, что все отлично, это тоже очень вкусная штука. Наконец, самый смелый впился зубами в упаковку. Захрустел сминаемый пластик, варенье брызнуло во все стороны. Не прекращая работать челюстями, дикарь погладил себя по животу. Фу, мерзость.
Кампута нашелся тут же, неподалеку. То, как он поглощал пирожное, я наблюдал, тактично отвернувшись. Когда шелест пластика затих, я смог вернуться к выяснению беспокоившего меня вопроса.
- Смотри, сюда, товарищ проглот...
Взяв палочку, я нарисовал на земле несколько деревьев, сильно смахивавших на гибрид елки с пальмой, несколько клыкастых кругалей, изображавших каменную россыпь. Для большей понятности изобразил огромный рогатый валун, возле которого мы и встретились, за ним - холмы дюн. Подумав, я добавил посередь леса вигвамы туземцев. Да, я не художник, но получилось, кажется, вполне похоже.
- Вот тут лес, деревня - все понятно, - рассказывал я, водя импровизированным пером по карте. - Здесь - пустыня, с ней тоже все понятно. А что за пустыней? Что тут? - я ткнул в пустое пространство за песками.
Абориген смотрел на мое искусство, сосредоточенно наморщив лоб. Неужели я переоценил его умственные возможности? А жаль, проводник показался мне весьма сообразительным парнем.
Нет, я не ошибся! Кампута внезапно просиял, забрал у меня палочку, и нарисовал за пустыней частокол клыков. Похоже, я только что положил основы картографии на Квессине-3. Но теперь получалось, что он переоценил меня. Я решительно не понимал, что может означать эта спина бронтозавра. Дикарь, видя, что его художество мне ни о чем не сказало, отсек вершины клыков ломаными линиями, а над самым большим нарисовал облако.
Ознакомительная версия.
