— Впечатляет? — все еще надеясь на чудо, спросил Эйринам.
— Вполне, — меланхолично отозвался гость.
— Вполне?! — возмутилась подруга. — Да я только на видовых экскурсиях видела подобное великолепие!
— Я не отрицаю достоинств экспозиции, — пожал плечами Зафс.
«Все, — подумал профессор, — пора заканчивать. Тратить время на этого… болвана! — мне жаль».
Почти не слушая восторженных восклицаний Леверы, профессор медленно попивал прохладный сок. Еще никогда тщеславие знаменитого ученого-коллекционера не было так уязвлено. Зафс не задал ни единого вопроса, не проявил интереса ни к одному экспонату, он остался холоден и сдержан перед самым блестящим музейным собранием оружия.
И словно бы заражаясь от гостя равнодушием, профессор сам стал безучастным, хладным зрителем. Вопросы Леверы не будили в нем желания поведать занимательную историю древнего арбалета или рассказать о предназначении искривленного ножа для жертвоприношений. Ему не хотелось, как обычно, заострять внимание гостей на выставке ядов для наконечников мечей и копий. Впервые в жизни профессору показались скучными и зал, и Дом, и гости, и он сам.
«Все это тщета, — устало подумал ученый. — Все это скопище рухляди, пыли и пустого блеска…»
Нет! Нет, нет и нет!! Это гость так действует на Дом!
— Мне надо заняться работой, — внезапно, перебив Леверу, сказал Эйринам.
— Ой, профессор, — сконфузилась девушка. — Простите. Мне так тяжело оторваться от этих сокровищ! Зафс, ну скажи хоть что-нибудь!
— Мы благодарны вам, профессор, за доставленное удовольствие, — с холодящим душу ученого равнодушием произнес Варнаа. — Пошли, Левера.
Постоянно оглядываясь, цепляясь взглядом за каждый предмет экспозиции, Левера двинулась к выходу. Зафс шагал следом и безучастно скользил глазами по стенам.
«Болван! Какой болван!» — идя за гостем, негодовал профессор. Зафс раздражал его все больше и больше.
Вдруг, налетев на спину гостя, как на каменную стену, Эйринам остановился.
— Какая вещь. — Слова, произнесенные Зафсом, приковали ноги профессора к полу. — Земное зеркало. — В тоне юноши не прозвучало вопроса. Молодой человек, без всякого сомнения, точно определил один из самых драгоценных и диковинных предметов экспозиции. — И рама… из красного дерева…
— Что вы сказали? — недоверчиво, пожалуй, даже шепотом проговорил профессор.
— Я говорю, земное зеркало, — невозмутимо повторил юноша. — Чудная вещь. Ему ведь несколько тысячелетий?
Левера, уже дошедшая до трапа и не дождавшаяся приятеля, вернулась в зал и встала за плечом юноши.
— Что это, Зафс?
— Просто — зеркало, — ответил тот.
— Оно… Оно совсем простое?
— Да. Отображает лишь действительность.
— Не меняет одежду…
— Не меняет, не разговаривает и не лезет с советами, — впервые усмехнулся странный гость. — Оно — отображает. В этом его первозданная суть.
— Какая скука, — фыркнула Левера. — А если я хочу проверить, как мне подходит новое платье или помада? Оно мне подскажет?
— Нет. Придется экспериментировать самой, — все с той же усмешкой проговорил юноша.
— Какая скука! — повторилась Левера. — Весь день можно потратить на подборку одежды! А почему оно такое мутное… в каких-то трещинах…
— Трещин нет на поверхности, — спокойно объяснил Зафс. — Это всего лишь дефекты амальгамы. Естественные, от древности.
— Амаль… что?
— Амальгама. Сплав ртути в данном случае с серебром. Он наносится на обратную сторону стекла…
Совершенно не вмешиваясь в диалог молодежи, профессор слушал, как Зафс Варнаа детально и со знанием дела описывает древнейший процесс создания зеркал, отвечает на вопросы подруги, и с удивлением понимал — невероятный юноша осведомлен о давно забытом производстве гораздо больше достославного профессора Эйринама. Академика, члена всевозможных исторических обществ, лауреата, кавалера и прочая, прочая, прочая…
Но как?! Откуда?! Почему?!
Совершенно не заботясь о производимом на профессора впечатлении — девушка внимала почти без интереса, — Зафс обернулся к застывшему ученому и произнес:
— Еще раз спасибо за доставленное удовольствие, профессор Эйринам. Прощайте.
И, взяв Леверу под локоть, пошел к трапу.
А Эйринам еще долго стоял напротив зеркала, отразившего действительность — обескураженное лицо старого профессора. Только один человек, побывавший в его Доме, смог опознать в мутном стекле ценнейший реликт — настоящее земное зеркало в раме из практически утерянного красного дерева.
Но то был ученый, историк, один из известнейших специалистов по древней истории Земли. А это довольно узкая специализация, сам Эйринам не мог похвастаться глубокими знаниями в этой области.
Зафс изучает доисторические справочники галактики Млечный Путь и конкретно — Землю?
Но три галачаса назад он уверенно произвел реконструкцию Туранской битвы! А это совершенно другая область! Другое время! Другая цивилизация!
Или… его обучение узко направлено на… несколько отраслей?
Нет. Временной и пространственный разрыв неоправданно велик.
Кто он — Зафс Варнаа?
А Зафс Варнаа сидел рядом с Леверой на пассажирском сиденье флаера и безучастно следил, как девушка лихо обгоняет медлительный общественный транспорт, грузовые платформы и прочие неторопливо летящие машины. Левера наслаждалась скоростью, хорошей погодой и вновь переживала каждую минуту недавнего триумфа. Профессор Эйринам пригласил ее в Дом! Разговоров об этом посещении хватит на несколько дней…
«Как все глупо, однако». — Зафса терзало чувство досады. И вины.
Он не смог, а точнее, не захотел побороть всплеск. Он позволил себе поддаться искушению, он — выделился.
И дело было не в том, что в последний момент «экскурсии» он пожалел добряка профессора и похвалил первый же, случайно выбранный экспонат. Дело было в самом факте отступления от правил: не обращать на себя внимания, не бросаться в глаза, не выделяться, быть обычным.
Несколько сотен зрителей стали свидетелями его беспечности. Как цирковой жонглер, он выпрыгнул на освещенную арену, и крики «браво!» совсем сроднили его с клоунадой.
«Идиот, фигляр, мальчишка! — кусая в досаде губы, ругал себя Зафс. — Нельзя было идти на эту лекцию! Ты уже чувствовал всплеск! Знал, что он тебя захватит!»
Зафс покосился на улыбающуюся Леверу. Точеный носик, розовые ушки, тонкая шея в пене белых, шелковых волос и глаза — два голубых сапфира в оправе из почерневшего серебра…
