Хотя стоило Гарри заглянуть в глаза Безум-Рабу, и стало ясно, что новенький кидаться не станет. В курсе уже про пультик и про то, чего в таких случаях бывает.
А все ж с огнеплюем спокойней как-то.
— Выходи, выходи! Эй, ребя, в гонки разомнемся?
Они вяло зашевелились, заоглядывались; «Да можно…» — протянул кто-то, вздыхая.
— На третьей скорости, — небрежно проронил Гарри. — Доставайте колеса, ребя. Миль-Раб, — повернулся он к клетке, — объясни новью, в чем прикол.
Те зашептались, а сантаклаусы уже потянулись на площадку. Здесь же, во дворе «рабятника», как раз была подходящая: ровная, в меру большая.
Гарри проверил свою гоночную машинку: включил, прислушался к жужжанию моторчика… нет, кажется, батарейки еще не сдохли, это хорошо. По нынешним временам новые фиг достанешь, а без колес — какая развлекуха? У дюраселей же выменивать — себе дороже встанет.
— Ну, объяснил?
Миль-Раб кивнул. Безум-Раб несмело оглянулся на него, потом вышел на середину площадки — сутулый, подслеповато моргающий. Гарри с легкой досадой подумал, что особо-то позабавляться и не выйдет: этот дохляга не долго продержится. Если один долл добудет — и то хорошо.
Машинки уже выстроились с двух сторон площадки; нетерпеливый Тугодум Лью заранее включил мотор и просаживает батарейки, остальные ждут сигнала.
Гарри поправил бороду и махнул рукой, мол, давай! Сам он тоже поставил свою гоночку вместе со всеми и долл поцепил на шестке, вроде флажка. Теперь задачка Безум-Раба — надергать как можно больше «зеленых», а машинки-то на месте стоять не будут. А сантаклаусам — им не только уворачиваться (но и атаковать! иначе трусом прослывешь!) надо, каждый ведь норовит опрокинуть машинку своего противника. Вон Приблуда, гляди, так и целится в гоночку Шалуна!..
Некоторое время над площадкой раздавалось грозное, надсадное гудение моторов. Безум-Раб, как Гарри и ожидал, оказался тем еще растяпой. Он вообще не пытался сорвать доллы с шестков, а всё больше уворачивался от машинок! Одно слово — Безум!
Гарри, в свою очередь, был целиком увлечен ведением машинки — в самой гуще «тучи», но так, чтобы не получить удар в бок от Джексона или его дружков. Забава выходила та еще, сантаклаусы вмиг позабыли о своих дурных предчувствиях и кислом настроении. А когда Безум-Раб неожиданно ловким движением сорвал долл с машинки Шалуна…
В общем, не удивительно, что скоро даже дозорные сбежались поглазеть на гонки. Если б не Миль-Раб…
Гарри услышал крик: «Саблезубки!» — но принял за чье-то ругательство. Какие, блин, саблезубки, если ребята стоят на страже?!
А вот такие: голодные, яростные, прыгающие отовсюду! Спасайся, кто может!
— Огнеплюи хватай!
Ага, только где они? А эти твари уже туточки, да крупные какие, некоторые Шалуну по пояс! Чешуя на них переливается, махонькие глазки злобно блестят, по клыкам уже стекает чья-то кровь. Так всегда бывает, это их обычный манёвр: прыгать, кусать, отскакивать и снова кусать. И так до тех пор, пока жертва не обессилит от боли и потери крови.
Топча машинки, Гарри побежал к своему огнеплюю, который оставил прислоненным у стены. Знал, что почти наверняка не успеет, а все-таки побежал. А что еще прикажете делать?! Не ждать же, пока эти твари сожрут тебя!
Он уже был в двух шагах от огнеплюя, когда одна саблезубка прыгнула навстречу. Шалун машинально швырнул в нее первое, что попалось под руку, и только потом сообразил, что это был пультик управления ошейниками! Чтоб тя террористы подорвали, вот же облажался!
Тем более, саблезубка на пультик и внимания не обратила, только головой мотнула, уворачиваясь. Пластиковый корпус заскользил по полу и ткнулся прямо в ноги Брюс-Рабу.
Всё! Кранты! Этот — крепкий орешек, его не запугать. Если еще догадается, как снять ошейники…
— Освобождай! — завопил позади Безум-Раб. — Давай, освобождай нас, чего ждешь!
Ну погоди, тухляк, дай только уцелеть! Я тебе покажу «освобождай»!
Саблезубка наконец прыгнула. Но еще в воздухе в нее врезался Брюс-Раб, повалил, вцепился в чешуйчатое горло голыми руками. Они катались по полу, она — истошно визжа, он — молча, только выступали под грубой кожей напрягшиеся мышцы.
Гарри спешно подобрал пультик и подхватил огнеплюй. Огляделся: кое-кто из сантаклаусов тоже успел к оружию и теперь вовсю поливал пламенем мерзких тварей. Жаль, некоторым не так повезло, но о них Шалун подумает потом, а сейчас…
— Устроим им пустынную бурю! — завопил он, направляя струю огня в Брюс-Раба и саблезубку. — Давай, ребя!
Потеха вышла что надо — лучше, чем с гонками! Святой Дисней был бы доволен!
Рабы
— Не шевелись. Полежи спокойно.
Детский голос хнычет:
— …болит!
— Потерпи. Скоро пройдет. А станешь вертеться — еще хуже будет.
— …больно!
— Тише, тише. Давай-ка, я расскажу тебе сказку.
— А что такое «сказка»?
Рабы лежат чуть поодаль: в бывшем зале ожидания места хватает для всех. Непонятно, как он уцелел, и непонятно, почему другие «племена» не устроили здесь свое убежище — с белдомом президента, с загонами для рабов и прочим. Может, потому, что слишком уж велик зал, слова здесь разносятся далеко, звучат гулко… как в старом доме, из которого все съехали.
— Они не знают, что такое «сказка», — прошептал Безум. — Господи!..
— Лежи, не дергайся, — Миль мягко опустил руку ему на плечо и кивнул Джесси, мол, продолжай. Неясно, видела ли она его кивок в полумраке, но это и неважно. Джесси знает, что делает.
— Сказка — это такая история. Которой взаправду не было, но которая…
— Глупо. Если не было — тогда зачем врать? — спросил Норм. Голос его казался тусклым… мертвым.
Миль очень надеялся, что мальчика удастся выходить, хотя после укусов саблезубок выживает один из десяти. Хорошо хоть, дети позволили рабам ухаживать за Нормом, а Джесси на позапрошлом переходе наткнулась на аптеку, в которой и обнаружила нужные лекарства. Джесси — она легла в криованну позже, чем прочие, и к тому же была когда-то врачом-педиатром. Только сама вот детей иметь не могла. Потому и отправилась в «заморозку» — надеялась дождаться отмена закона о клонировании.
Дождалась.
— «Зачем»? Так интереснее. Ну, слушай. Давным-давно в одной далекой стране жил-был маленький мальчик. Родителей у него не было, только старая бабушка.
— Эй! Что такое «родители»? И что такое «бабушка»?
— Как они могут не помнить этого? — изумленно прошептал Безум. Сейчас он позабыл и про собственную боль, и про то, что вытворял с ним утром Гарри Шалун. — Как они могут не помнить?!
— Могут, — скупо проронил Миль.
