– Я вас не видел. – Я отвернул голову в сторону. И от света, и чтобы не смотреть на убийцу… – Я вас не видел, не знаю, Печкин влетел в аномалию, как сам выбрался, не помню, где потерял снарягу – тоже.
«Респиратор» передернул затвор. Лязг железа прозвучал красноречивей любых слов. «Противогаз» хмыкнул.
– Складно чешешь. Убедительно. – Он засмеялся. – Хрен с тобой… Хабар добрый, купил ты жизнь свою.
– Благодарю. – Больше ни слова, чтобы не передумал.
– Ну-ну… – Его палец крючком зацепил край душегубки и потянул материю вверх. – Дай посмотрю на твою рожу, чтобы найти… если что…
Я ничего не мог сделать… Окуляры противогаза приблизились вплотную, и я увидел прячущиеся за ними глаза.
Знание пришло сразу. Я знаю этого человека! Знал ДО Зоны. А лучше бы не знал вообще…
Я тупо таращился на противогаз и соображал что делать. Вот сейчас мне точно не уйти. Хэвтик оттолкнул меня. Я споткнулся о Печкина и завалился назад.
– Толян, сколько лет, сколько зим. – Отпятившись назад, я с трудом поднялся. Все тело болело. Но я встал. Я не мог себе позволить, трухануть перед бывшим корешом… итак ударил в грязь лицом.
– Койновский…
Хэвтик махнул рукой напарнику: «забирай барахло, я догоню». Мы с ним подождали, пока «Респиратор» уйдет. Искали слова для предстоящего разговора. В луче света трава отливала золотом. Ночной ветер колыхал ее, и поле выглядело совсем как волнующееся море. Печкин, бедняга, мертв. Разговор… Он не будет долгим. Но он все равно будет. И не в мою пользу… Вот она – жизнь. Земля круглая, одно место скользкое…
– Ну что, Серый. – Хэвтик снял противогаз. – Не думал я, что встречу тебя. Слушок был, что ты получил нехилый срок и гниешь на нарах. И мне не придется тебя мочить за подставу. За долг. За кидалово. Ан вон как оно на самом деле…
Все правильно. Расплата настигла меня. Здесь, в Зоне.
Я покачал головой. Говорить что-то, бесполезно.
– Толян…
– Ты значит, вот где осел. В сталкеры записался, – продолжил он. – Одинаково мыслим кореш. Мне тоже пришлось податься в Зону, чтобы рассчитаться за ТВОИ долги. Только я прописался фартовей.
– Толян…
– А что Толян? – На его лице расплылась хищная улыбка. – Сыграем в игру, а? Койновский? Я не хлопну тебя, уж больно просто. Тем более, хабар ты мне неплохой подогнал. Все прибавка к пенсии…
Выстрел.
Шлепок.
– Ааааааа!!!
– Заткнись. – Удар приклада. – Я ухожу. Скоро Выброс. Удачи, добраться до бара.
Еще удар приклада по лицу. Удар в живот…
Удар…
…Легкий толчок. Я открыл глаза. По ногам пробежала крыса. Величиной с домашнюю кошку. Несколько штук проскочили рядом со мной и исчезли в траве. Проследив за ними взглядом, я понял, куда нужно идти, чтобы… Не надо. Можно накликать. Но в первую очередь…
Надо осмотреть ногу. Надо посмотреть, что оставили мне шакалы. Надо найти ориентир. Надо что-то делать…
Прежде всего – раны.
Превозмогая боль, дотянулся до Печкина. Он лежал в метре, лицом ко мне. Я рванул его комбинезон и тут же зашипел, резкое движение пришлось не по нутру искалеченной ноге. Начал обыск. Через несколько минут подытожил поиски: забрали все. У Хэвтика не было в планах дать мне хоть один шанс. Сволочь он. Даже фляги с водой забрал.
Я облизнул распухшие губы. Высокая трава, сочная, зеленая. Такую траву любят кролики. В Австралии они расплодились так, что чуть не уничтожили всю зелень. Некому их там было жрать. А в Зоне кроликов нет. И местная живность питается исключительно мясом… Хищники… Кто же заказал Печкина? Хищник? Он может… Даром что ли бар на Янтаре держит… Под носом у военных… Связи, мать его…
Да хрен с ними, печкиными и хищниками… Вот трава – это да. Это проблема. Сквозь нее надо продираться. Только надо определиться куда.
Балансируя на здоровой ноге, поднялся над травой. Зеленое поле, несколько колков кустарника, рыжие ветки упавшей сосны. Рядом лес. У горизонта, через поле, заводские постройки…
Постройки! Дикая Территория! Бар «100 рентген»!
Колено выдавило в мягком дерне ямку. Нога заныла от напряжения. Ее товарка тут же отозвалась резкой болью. Нога! Нужно обработать раны! Страх перед мучениями загнал мысли о баре в самый дальний угол рассудка.
Серега, Серега…
Какой еще Серега? Койнов? Нет в Зоне Сереги Койнова. Нет Серого Койновского. Есть Каин. Окаянный… но не раскаивающийся.
Прыгая как на трех конечностях и подвывая от боли, словно побитая собака, я добрался до подмеченной сосны. Сел, навалившись спиной на ствол. Шершавая, пахнущая смолой кора. Теплая. Но главное не это. Главное то, что из веток вполне можно сделать шину и костыли. Двигаться будет легче. Будет шанс, добраться до заводской территории. И пусть Хэвтик идет со своей местью в задницу. А там уж найду какую-нибудь яму, чтобы переждать Выброс. Или, или… Долг например. А что? Долг – неплохая крыша. В обиду своих не дает… Зубы скрипнули в ответ на пронзившую ногу боль.
…Хорошая мысля, приходит опосля…
Я попытался отломить подходящую ветку. С трудом, но получилось. Мысли в голове превратились с какую-то кашу. Но чаще других возникала только одна – пока, наконец, не вытеснила все остальные:
«Я хочу пить».
Пока сломал еще одну, повторил эту мысль раз сто. А может все двести… Лишь потом, когда, наконец, выломал третью, я понял свою ошибку и, вместо слов: «Хочу пить», – грязно выругался во весь голос.
Потеря крови… Причина слабости, жажды и тугодумия.
Нужно было взять одежду Печкина. Чтобы использовать ее в качестве перевязочного материала и для фиксации шины!
А я стормозил! Теперь, после резких движений, кровотечение возобновилось. Я вытянул перед собой главный источник моих страданий. То, что болели ребра и голова – сущий пустяк, не стоящий внимания. Хотя, может быть, поэтому я не сообразил сразу, что одежда Печкина может мне пригодиться. А здесь… по правому бедру черные разводы. Мне вдруг захотелось разорвать ногу руками, чтобы заглушить тупую и выматывающую боль, острой, но кратковременной. Вместо этого я пальцем потрогал толстый слой запекшейся крови. Сковырнул его. Под ним оказалось небольшое отверстие. Материя комбинезона, штанина, плоть… Зачарованный я смотрел, как дыра тихонько наполняется кровью. Жидкость чуть-чуть задержалась в фиолетовых берегах поврежденной кожи, а потом тоненькой струйкой устремилась к земле. Почувствовав горячую дорожку, я очнулся. Плюнул. Все равно пулю не вытащить. Вцепился пальцами в штанину комбинезона и начал собирать ее в складки. Каждый рывок – прилив дурноты, каждое усилие – всплеск слабости. Обнажать до конца голень не было нужды. Вытянув балахон комбеза до колена, увидел выступ. Там, где по определению должна быть ровная поверхность голени. Брючина не давала осмотреть перелом, но я и так знал, что там и как. Порванные мышцы, багровая кожа, огромная гематома. Сломанная кость.
