Группа насчитывала одиннадцать человек, включая и его самого.
Кроме того, в операции прикрытия к нему были подключены все мобильные системы связи, компьютерного и технического сопровождения, орбитальная спутниковая группировка и контрразведка ФСБ.
В принципе охраной политолога должна была заниматься именно ФСБ, в которую входила Федеральная служба охраны, однако начальник Барсова полковник Гаранин, командующий ССО, намекнул, что приказ о защите украинца исходит от самого президента, и дело передали в Росгвардию. Очевидно, президент захотел проверить кондиции своего гаранта безопасности, предназначенного в первую очередь для его защиты, во вторую – для защиты конституционного строя.
Ефим Федосеевич Салапонько был давно известен средствам массовой информации России, политикам и спецслужбам. Особым умом он не обладал, но благодаря природной изворотливости и хитрости, способности быстро менять свою точку зрения и оказываться в нужное время в нужном месте, постоянно клеймя «клятых москалей» со всех трибун, сумел стать полезным радикалам в украинской власти и был объявлен ими чуть ли не знаменем укрнацизма.
Между тем оканчивал он российский вуз – Смоленский технологический институт, хорошо знал российских правозащитников и нередко был поддерживаем ими в соцсетях. Поэтому и принял приглашение руководства Первого ТВ-канала подискутировать на тему: кому выгодна война на Украине, хотя стал уже надоедать нанимателям, высказывая откровенно фашистские взгляды там, где об этом стоило помалкивать. Вряд ли ему приходило в голову, что его могут «сдать» радетели «незалежной», пекущиеся не о народе, а о своей выгоде.
Пятого мая он прибыл из Киева в Москву поездом и, сопровождаемый «хвостом» беспрецедентно сложной эшелонированной слежки, отправился в гостиницу на северо-западе столицы, сев в предоставленный телекомпанией автомобиль.
К сожалению, определить местонахождение украинской диверсионной группы российским контрразведчикам не удалось. Было известно, что к делу подключилась «спящая» ячейка, организованная по калькам террористов ИГИЛ, ожидающая команды не один день или месяц и проживающая в подмосковных городках и посёлках.
Получив задание, члены группы должны были собраться в Москве по наводке, провести операцию и раствориться «в толпе», оставив на месте преступления вещественные доказательства вины российских спецслужб.
Оперативникам был известен лишь один из диверсантов, бывший житель Донецка, гражданин Савостин, уже второй год работавший водителем «Скорой помощи» в районной больнице в Лыткарино. За ним и установили слежку, полагая выявить остальных членов группы. Однако диверы СБУ, обучавшиеся не только у российских специалистов, но и прошедшие спецподготовку у американских инструкторов «мокрых дел», научились работать тихо, общались со своими агентами только через компьютерные сети, и вычислить их пока российские контрразведчики не могли.
Но Барсов интуитивно ощущал, что киллеры где-то рядом, и поклялся доказать противнику, что хлеб ест недаром.
Заняв место в фургоне интерактивного сопровождения, следовавшего за «Фордом» телеканала от Киевского вокзала, с единственным пассажиром на заднем сиденье, он вспомнил операцию своего приятеля майора Дениса Вербова, служившего в спецназе ГРУ, целью которой было предотвращение покушения на штаб-квартиру Международной ассоциации лёгкой атлетики (ИААФ) в Монако, подготовленного агентами министерства обороны США. Вербов справился с задачей блестяще, сумев спасти жизнь президента ИААФ, и Барсов надеялся закончить свою операцию с не меньшей эффективностью.
Гостиница, в которой намеревался поселиться Салапонько (это стало известно после того, как он назвал водителю «Форда» адрес), оказалась маленькой, всего на двенадцать номеров, и частной. Название подтверждало её статус: «Микрокомфорт». Располагалась она в левом крыле шестиэтажного здания на площади Курчатова, напротив центрального входа в подземный ядерный комплекс, рядом с муниципальным отделением полиции и стоматологической клиникой.
– Глаза, – проговорил Барсов в усик микрофона рации; система мультисвязи позволяла ему разговаривать со всеми подразделениями, участвующими в перехвате, в режиме реального времени.
Термин «глаза» из лексикона спецслужб определял следующие действия наблюдателей: им отдавалась команда сосредоточиться на объекте и доложить, что они видят.
– В охвате посторонка, – сообщил капитан Коля Алексеев, носивший оперативный псевдоним Второй.
Это означало, что в пределах зоны наблюдения за объектом никто не следит, кроме бойцов группы.
– Ухо-первый.
– Серый шум, – отозвался сотрудник группы технического сопровождения, отвечающий за прослушивание телефонных переговоров в радиусе полукилометра от ведомого «клиента».
– Скорее всего, они будут ждать его в гостинице, – поделился своими умозаключениями лейтенант Саша Виткер; в иерархии группы – Третий; он олицетворял собой «мыслительный центр» подразделения, рассчитывающий варианты предполагаемых действий противника.
– Шестой, – вызвал Барсов лейтенанта Стёпу Дулько, – обзор.
– Всё тихо, как на кладбище, – ответил балагур и весельчак Шестой, уже подъехавший к гостинице. – Двор забит тачками, стать негде.
– Подозрения?
– Джип «Ситроен СХ-6» с затемнёнными стёклами, только что припарковался у входа, и белый фургончик «Газель Некст» с надписью на борту «Мороженое из Куренёвки».
– Глаз, где второй объект?
Речь шла о машине «Скорой помощи».
– Следует за первым в полусотне метров.
– Уши, они должны переговариваться!
– Просеиваем, – ответили из машины сопровождения. – В эфире более тысячи абонентов, комп трудится как гребцы на галерах.
Он имел в виду, что особая программа, разработанная психологами контрразведки, отслеживала все телефонные переговоры в зоне движения объекта и анализировала все произносимые слова и фразы, вычленяя представляющие оперативный интерес.
– Шестой, скинь номера джипа и фургона, Верхний-дорожный – пробей номера. Пятый, Седьмой – смените Второго.
Несколько минут в эфире царила тишина.
Потом заговорил Ухо-первый:
– Шеф, мы их поймали! Некий Туз предупредил Валета о пересдаче и направил его на площадь Курчатова!
Барсов помедлил; обращались к нему.
– Отследили местонахождение?
– «Скорая» с подмосковными номерами.
– Что я говорил? – послышался голос Виткера. – Они все едут к гостинице.
– В «Скорой» был один водитель, – напомнил Алексеев.
– Значит, их босс сидит в салоне «Скорой».
– Они решили убрать объект сегодня? – спросил Барсов с нотками сомнения. – Сразу после эфира?
– А зачем им ждать завтрашнего дня? Можно ведь «засветиться» ненароком. Федералы их эсбэушников хорошо прижали, и они вряд ли станут рисковать оставаться здесь ещё на сутки.
– Логично. Сосредоточились! Меняемся.
Фургон Барсова обогнал «Форд» телевизионщиков, в котором ехал Салапонько, свернул с Ленинградского проспекта на улицу Алабяна, потом на Маршала Бирюзова.
– Доложите обстановку!
– Клиент говорит по мобиле, – сообщил Алексеев.
– Уши?
– Да, пишем, – ответил Ухо-первый. – Слушайте.
– Митя, я приехал, – заговорил гнусавый, с характерным тягучим украинским акцентом, голос Салапонько. – Устроюсь в гостинице и до пяти буду свободен, можем встретиться.
– Ты один или с Николой? – отозвался другой голос, проглатывающий гласные.
– Один.
– В какой гостинице остановишься?
– В «Микрокомфорте», на Курчатова.
– Тогда предлагаю ресторанчик на Песчаной, «Гарден» называется, небольшой, но приличный и недалеко от твоей гостиницы. Могу за тобой заехать.
– Хорошо, я перезвоню.
Послышался тихий щелчок.
– Пишем реакцию, – сказал Ухо-первый.
– Валет, зайди и застынь, – проговорил мужской голос, принадлежащий человеку, привыкшему командовать. – Гусар уже там с десяткой, осмотрись. Подъедет Рябой, сообразим, какой вариант лучше.
– Понял, Туз. Я бы в гостинице его завалил.
– Не тебе решать.
– Понял.
Разговор прервался.
– Отследили тачку Валета? – спросил Барсов.
– Серый «Шевроле» с подмосковными номерами.
– Всем «на раз»!
Машина свернула на площадь Курчатова.
– Где встанем? – спросил водитель.
– Предлагаю прямо напротив отделения полиции, – сказал молчавший до сих пор спутник Барсова, сидевший рядом с водителем; Четвёртый, сержант Цуренов, легко перевоплощавшийся в чеченца, южанина-азиата, в японца или китайца. – Место есть.
– Паркуемся.
Фургон втиснулся между бело-синим полицейским «Лексусом» и чёрным «БМВ».
– Объект выходит из машины, – доложил Алексеев.
– В вестибюле гостиницы сидит парень, – добавил Шестой, он же Стёпа Дулько, – пьёт воду и делает вид, что занят мобилой.
