Я прищурилась.
- А от кого, интересно, эти агенты узнали об этом месте, а?
- Действительно, Ай, - ехидно поддакнул Змей со своего места, заставив меня подскочить от испуга. – От кого?
Ай отвёл взгляд.
Н-да…
- Моё дитя в состоянии самостоятельно решить, на чьей быть стороне, - продолжил Змей негромко. – И полагаю, оно уже увидело достаточно, чтобы понять сущность эльтов.
Намёка не понял бы только тупой. И в общем и целом дедуля был прав – я достаточно познакомилась с более чем сомнительной культурой эльтов. Сомнительной в плане отношения к людям. Все эти традиции в духе Дикой Охоты, шабаши, распитие человеческой крови, наверняка ещё и оргии есть, ведь они так замечательно вписываются в общую картинку! Не удивлюсь, если это на самом деле так, а Хов просто милосердно оградил меня от этой части их жизни. До поры до времени. Или вспомнить хоть ту женщину, у которой ребёнка отобрали, а её саму выкинули за ненадобностью.
Да, у людей были вполне веские причины. Не удивлюсь, если Интерпол особо не старается поймать сопротивленцев. Видовая солидарность и всё такое…
- Можно подумать, люди лучше, - фыркнула я, плюхнувшись у огня. Дедуля подал чашку с чаем. – Можно подумать, человечество приняло эльтов с распростёртыми объятьями и никаких грехов за ним не водится. Да дай ему волю – и тут же вспыхнет война.
Почему во мне вскипело раздражение? Откуда это желание оправдать эльтов?
- Да, это правда, - согласился Змей. – Но жизнь и состоит из круговорота жизни и смерти. Чтобы выжить, одно поедает другое, занимает чужое место, чтобы затем пасть от более сильных клыков и когтей. Одно уходит, другое приходит. Само человечество – лишь звено в цепочке развития разума. Оно должно бороться, должно учиться на собственных ошибках. Падать и подниматься, чтобы либо исчезнуть, дав пищу для развития другого разума, либо выйти за пределы и превратиться во что-то более совершенное. А эльты посадили его под колпак и диктуют: «Это трогать нельзя, иначе будешь наказан». У них нет на это права. Это не их мир.
- Но они приняли правила, - возразила я.
- Они их обошли. Они не просто заняли чужое место - они мешают, - отрезал дедуля. - И им бы не удалось это сделать без чьей-то помощи.
Это что ещё за намёки? Я-то тут с какого бока?
- О чём ты?
- Неважно, - быстро сказал он и захлопнул рот, не реагируя ни на какие слова.
- Вот… Гад ползучий! – прошипела я в бешенстве и повернулась к Аю.
Он тихонько сидел в уголке пещеры, явно стараясь не попадаться на глаза Змею лишний раз, и вздрогнул от вопроса:
- Ай, кто тебя завербовал в Сопротивление?
Вид у келпи сразу стал несчастный: плечи поникли, глаза распахнулись, уголки губ опустились. Из полупрозрачной груди вырвался душераздирающий вздох. Я не поддалась.
- Это кто-то из твоего народа? Или из соседних сидов? Или же это была Ким? Когда она тебя успела завербовать? Или это ты её завербовал? Кто тебе помог начинить взрывчаткой тыквы? Ведь в одиночку ты бы такое провернуть не смог. Или же агент живёт на стороне смертных, в тайном убежище?
Под градом моих вопросов келпи цепенел и съёживался, явно мечтая оказаться где угодно, но не здесь. А Змей смотрел на это и явно забавлялся.
- Да не сможет он ничего рассказать, - встрял он в паузу, когда я набирала воздух для новой порции вопросов.
Воздух застрял в горле огромным непроглатываемым пузырём.
- Это ещё почему? – прокашлявшись, спросила я.
Змей поворошил угли под котелком и мирно ответил:
- Клятва. Эльты уничтожили Инквизицию и её знания с памятью, но вот стереть способности бывших инквизиторов у них не получилось. И не до всех удалось дотянуться.
Я опешила.
- Способности? У людей сохранились жрецы?
- Не совсем, - процедил Ай. Видимо, на это его клятва не распространялась. – Перевёртыши тоже в каком-то смысле люди. Но у людей нет… - он поперхнулся кашлем. Это выглядело в высшей степени странно - мёртвый поперхнулся. У него же нет лёгких и дыхания! - Нет… Не могу, прости.
Прекрасно. Мой защитник связан абсолютно левой клятвой. И это в высшей степени странно. Клятвы ведь теряют силу после смерти. Заклясть духа под силу только шаману или, как тут их называют, друиду. А я была уверена, что после смерти Ай из шаманов встречал только меня.
- Ты знаешь? - повернулась я к Змею.
- Не-а, - лениво бросил он в ответ и, заметив мой взгляд в сторону палатки, добавил: - И Ким тоже. Да и зачем это тебе? Не побежишь же ты с этим знанием к своему разлюбезному Кориону?
- А если побегу? - с вызовом спросила я.
- Тогда ты эльт. И не видать тебе больше человеческого обличья, - равнодушно сказал Змей. - Так и будешь из жизни в жизнь вокруг своего разлюбезного мотаться, погибая от его руки снова и снова до скончания времен.
Прекрасно. Просто прекрасно.
- Не переживай, хранитель, - Змей аккуратно допил чай и, сняв с котелка крышку, наложил в миски ароматный плов. Протянул одну порцию мне. - Мы здесь не задержимся и уйдём завтра утром. Я не буду неволить своё дитя. Выбор должен быть сделан осознанно, без спешки... Тем более что от него по большому счету ничего не зависит. Хлебушка?
Он улыбнулся так ласково, словно и вправду был моим родным отцом. Я чуть не поперхнулась и сдавленно кивнула. Разумеется, поддаваться Змею было нельзя. То, что он со мной проделывал — самый элементарный развод, известный человечеству с незапамятных времен. «Разумеется, ты можешь выбирать любую дорогу. Мы тебя любим и поддержим любое решение», - говорили из поколение в поколение старшие младшим, а потом добавляли: «Но если ты выберешь неправильно...» И дальше следовало описание всяческих ужасов, начиная от порки и заканчивая вечными муками в аду. Правильная дорога, конечно же, была та, которой прошли эти старшие. Неправильной — все остальные.
Но слово своё Змей сдержал. Утром я проснулась в палатке одна. Трескучий костёр уже облизывал чайник. На столе у керосинки стояла вымытая посуда. Ким и Змей оставили почти все принесённые вещи, прихватили лекарства из аптечки и благополучно исчезли. К великому нашему с Аем облегчению.
- Куда они ушли?
Ай махнул рукой вглубь пещеры. Я вытаращила глаза.
- В аномалию? Серьёзно?! И Ким не побоялась?
Хотя чего это я. Это же тётушка Ким.
- Этот… дух… что-то поколдовал - и прокол подчинился, - ответил Ай. – Так что они сейчас в Японии гоняют кицуне. Да, - добавил он, поймав мой панический взгляд. – В сидах. Да ты не волнуйся, детка. Они сразу оттуда выйдут. Не дураки же они – на территорию эльтов лезть.
- Ты уверен?
- Они подробно всё обсудили. Да и Ким была не в том состоянии, чтобы диверсии устраивать.
Я немного успокоилась и, протерев лицо водой из кружки, полезла в почтальонку за зубной щеткой. У меня в сумке всё чётко структурировано. На дне лежат крупные вещи. Письменные принадлежности, книги и учебники в правом отделении, которое поменьше, слева – аптечка, рукоделие, всякие полезные мелочи и парочка печенек, во внутреннем кармашке – гигиенические принадлежности… Так, а это что за чёрная тетрадка и почему она лежит под платьями слева, а не справа среди учебников?
Я с недоумением повертела её в руках, пролистнула пару страниц в начале и наткнулась на знакомый почерк Криса: «15 июня. Прорезался второй клык. Очень больно и плохо, и слезятся глаза. Даже Джозеф испугался…»
Меня словно шарахнуло молнией. Дневник Криса! Точно, он же отдал его мне перед Альварахом, хотел рассказать что-то, а я благополучно про это забыла!
- Что там такое? – не утерпел Ай, заглянув мне через плечо.
- Пока не знаю.
С такой скоростью я чистила зубы только будучи студенткой. Кончики пальцев зудели, стоило только бросить взгляд на дневник, в котором, как оказалось, вполне могли храниться многие ответы.
Да, Крис был мальчишкой. Он не знал о Сопротивлении и наверняка многое опустил в своих описаниях. Но он жил в одном доме с тётушкой Ким! Имена, места, какие-то реакции и разговоры – что-то точно попало на страницы!
