Ирина Нельсон
Второстепенный: Торг
Глава 1. Эговодство
- Итак, Изначальные законы. Давайте вспомним, какие они. Кто знает Первый? Да, мисс Тернер? – учительница прошлась вдоль первого ряда и кивнула на первую взлетевшую руку.
Софи встала, небрежно смахнула назад буйные каштановые кудри, которые выдавали в ней африканские корни, и охотно ответила:
- Племя драгоценно. Это означает, что нельзя выдавать своего соплеменника людям, волшебным существам и другим разумным, что в любом случае эльты обязаны его защитить, даже если он нарушил закон. Любой, кто выдаст своего чужакам – преступник.
- Верно. Десять баллов в личную копилку, мисс Тернер. Записываем. Кто знает Второй? Может быть, мистер Стенли?
- М-м-м… - промямлил захваченный врасплох Крис. – Клятвы непреложны?
- Это не Второй закон, а Третий, - поправила его учительница и поощрительно улыбнулась. - И он означает?
- Что обещания нарушать нельзя?
- Кто нарушит Слово…
- Тот преступник!
- А почему же так неуверенно? Пять баллов вам, мистер Стенли. Пропускаем две строчки, записываем Третий Изначальный закон. Кто знает ещё? Вы, мистер…?
- Броуди! Эдриан Броуди! Дети неприкосновенны, да? Он означает, что любой, кто навредил ребенку, преступник, да?
- Верно. Десять баллов вам, мистер Броуди. Это Второй и самый известный и популярный закон эльтов. Он также распространился и на людей. Отныне любое насилие по отношению к детям карается уголовной ответственностью. Четвёртый закон?
Молчание. Дети дружно нахмурили лбы, попытались вспомнить. Кто-то удивлённо прошептал: «А есть ещё и четвёртый?» Учительница расстроенно покачала русоволосой головой. В ушах качнулись тяжёлые крупные серьги.
- Четвёртый закон – Земная жизнь священна. Любой, кто покусится на природный порядок, преступник. Именно этот закон и побудил эльтов начать Великую войну против людей, когда они зашли слишком далеко в использовании угля и начали изменять климат. Также из-за этого закона в своё время была создана Служба… Мистер Волхов, кто вам дал право заниматься на моём уроке посторонними вещами? Немедленно уберите ваши поделки и откройте тетрадь. Мистер Волхов, вы меня слышите?
Крис толкнул меня локтем в бок. Я медленно оторвала взгляд от почти доплетённой веточки плюща, покрепче затянула ряд и, посмотрев в ошеломлённые голубые глаза эльтки, набрала на леску ещё бисера. Вибрация магического поля дико утомила. От неё ныли кости, гудело в голове и распирало что-то глубоко внутри и словно бы за пределами тела. Кончики пальцев снова закололо от выброса силы, напряжение внутри немного ослабло – это я меланхолично вплела в лист ещё ряд, раздумывая над тем, кто это такая нависла надо мной и что за урок вообще сейчас идёт.
- Мисс… Эм…
Крис перевернул лист, показал пальцем в строчку, и я рассеянно прочитала:
- Оливи Дюбуа… Француженка, что ли? Хороший английский… Не обращайте на меня внимания, просто продолжайте.
Француженка вспыхнула, пронеслась по классу, остановилась перед моей партой и с такой силой хлопнула ладонью по столу, что баночки с бисером подпрыгнули.
- Наглец! Я сказала убрать поделки и открыть тетрадь! Выполняйте требование учителя, иначе я закрою вас в Комнате Испытаний!
Сквозь пелену апатии, гудения и головной боли пробилось лёгкое удивление. Ей что, про меня не рассказывали? Она точно учитель?
- Мисс Дюбуа, если я сейчас прекращу создание оберега, то через пять минут вам придётся прервать урок, бежать со мной до башни бардов, вызывать профессора Хова и целителей из Сида Трёх Дубов, выслушивать ругань профессора Хова, затем отчитываться перед директором Аунфлаем и оправдываться перед целителем О'Фей. Поверьте, вам это не надо. Вон, ребята подтвердят. Да, ребята?
- Мисс Дюбуа, это правда, - горячо закивала Софи. – Волхов может плести украшения в любое время. Ему разрешил директор Аунфлай.
Учительница посверлила недоверчивым взглядом нашу отличницу. Видя, что Тернер её не убедила, на своём месте гибко потянулся Томас Уолсон, ещё один первачок из мира смертных:
- Не, ну если вы хотите, чтоб он залил полкласса своей кровищей, то пожалуйста. И это если ему повезёт. В прошлый раз его прямо во время обеда чуть насмерть не скрутило. Чё там сказал декан, Волхов?
- Не декан, а целительница Элиза, - я доплела ряд. Сила снова выплеснулась на узелок, и дрожащая струна внутри снова чуть ослабла. Медленно, слишком медленно. Так, тогда от листика сейчас пущу стебелёк в технике полотно и на перемене пойду к декану, а то плохо будет. – Сосуд за глазом лопнул. Если бы кровотечение не вывели через слёзные протоки, то было бы кровоизлияние в мозг.
Мисс Дюбуа растерянно посмотрела на меня. Я посмотрела в ответ флегматичным взглядом.
Прикольный у неё стиль. Цветастый палантин, бусы, крупные серьги и длинное платье в цветочек. То ли бохо, то ли этника, то ли вообще хиппи – что-то непонятное. И лицо открытое, улыбчивое. Чего, спрашивается, взбеленилась? Обычно таким личностям плевать, чем заняты ученики, лишь бы не шумели. А я не шумела. Плела себе ожерелье и плела, слушала про Изначальные законы.
- Ладно, - неохотно выпрямилась Дюбуа. – Но я непременно уточню у вашего главы.
- Уточняйте, - кивнула я и снова сосредоточилась на ожерелье.
От моего безразличия Дюбуа окончательно успокоилась и продолжила урок. Домоводства, как выяснила я, глянув в тетрадку Криса.
Надо же, у нас теперь всё-таки появился постоянный учитель домоводства. Наверное, потому что Фогруф после происшествия жил как ни в чём не бывало. Родители из Ордена решили, что раз школу перетряхнули сразу, то там всяко безопасней, чем дома, где лазутчиков ещё нужно было найти. Стены починили меньше, чем за сутки, и поэтому ученики вернулись на занятия буквально через два дня. Профессора изо всех сил старались делать вид, что всё в порядке, и к зиме ученики окончательно расслабились. Видимо, сказался вековой опыт педагогов. О покушении напоминали лишь пришибленные келпи, отсутствие статуи на фонтане, да вместо леди Изольды хозяйством теперь заведовала какая-то жутко суровая пожилая мадам из крыла для малышей. Имени её я так и не запомнила.
Невежливо, да? Безответственно? Учитывая, что после возвращения в эту проклятую школу меня трясло в истерике почти все осенние каникулы, а после начались магические выбросы с жуткими приступами, я вела себя просто ангельски. Даже всё ещё ходила на уроки, хотя желание устроить забастовку и окопаться в башне бардов с каждым днем становилось всё крепче. Выходить из единственного места, где мне было более-менее нормально, я себя уже заставляла. От новой попытки побега удерживал усиленный надзор и обещание директора, что новогодние и все последующие каникулы я проведу в мире смертных. А они, на секундочку, занимали четыре месяца в году. Новогодние вообще длились три недели. Целых три недели без магического поля! Разве не сказка?
Поэтому я терпела, сжав зубы, стравливала потоки, а когда становилось совсем невмоготу, вот как сейчас, шла к профессору Хову, и он помогал убрать лишнее из ауры. На самом деле теоретически помочь мне мог любой учитель, но, во-первых, декан воспринимался лучше всех, а во-вторых, подобное слияние аур среди эльтов считалось довольно-таки интимным процессом. Как осмотр у гинеколога. Нет, наверное, даже уролога или проктолога. Только приятнее. Мне. Насчёт декана не знаю, он ни разу не пожаловался.
Я представила, как Корион Хов жалуется на меня директору, и воображение закоротило. Не представлялся суровый, местами ироничный, местами готичный алхимик в таком виде – только в пьяном и ещё более мрачном. А вот Аунфлай в гипотетической сцене слёзы лил с удовольствием и не забывал картинно подвывать, чтоб наверняка. Поэтому кто кого жалеет, было непонятно. Гарантию даю, что через минуту подобного разговора жалеть начали бы проныру-директора.
