— Извините, но это не мой профиль как вам доступнее объяснить, я агроном.
Грызун после такого ответа еще больше напрягся, с ожесточением сверля взглядом Академика.
— Агроном говоришь, сельское хозяйство понимал значит. Ты мне сучонок лапшу на уши не вешай, я свежаков насмотрелся, не первый год в Улье живу. Тут по первой бывалые спецназеры бледнеют, рыгая до желчи. А ты даже не удивлен, все у тебя ровненько, ты даже от трупов не морщишься.
Академик, осознав, что придется делиться своими личными, жизненными воспоминаниями, стыдливо опустил глаза в пол грузовика, но деваться ему некуда если не рассказать, то его открыв кузов грузовика, выпихнут наружу, выстрелив в вдогонку.
— Я, когда на Ирине Владимировне женился, денег очень не хватало. Мне она казалась таким чистым и непорочным существом, что хотелось засыпать ее подарками. Как она при распаковке коробок хлопала в ладоши, и довольно смеялась. Извините, отвлекся от сути вопроса. Я не умею ничего делать востребованного, на продажу, можно так сказать. Так вот, я и пошел подрабатывать в городской морг на труповозку. За пять лет работы там в меня похоже въелась безразличность к трупам. Наверное, это и есть причина моего спокойного отношения к сбору трофеев с убитых вами зараженных.
После ответа Академика, никто и не подумал отворачивать от него оружие в сторону. Грызун, кивнув головой Академику, показал, что бы тот пересел на другую лавку, подальше от них.
— Вот что Академик, там сиди. Часа через два, если Улей даст, доберемся до Мирного там с ментатом калякай да устраивайся на жизнь если с тобой все нормально. Нет у меня доверия к тебе, мутный ты тип.
И уже добавил Звонку.
— Ты вот что Звонок, ему десяток споранов отдай с добычи. Он ботинки себе в стабе купит, да и от нас не пустой уйдет. Улей нам это зачтет.
И снова понизив голос до угрозы, добавил для Академика.
— Ты паря там так и сиди подальше. Тебе живее, а нам спокойней.
Грузовик продолжал мерно рычать мощным двигателем, взбираясь на взгорки. Под этот мерно рычащий звук, Академик, недоумевая задумался. Не понятные какие-то люди, с заложенным стандартным стереотипом мышления, почему увидев труп, человек должен исторгать содержимое своего желудка наружу. Его всегда после работы в морге тянуло на еду, да не просто еду, ему хотелось нажраться от пуза. Внезапное подозрение в непонятных деяниях и стволы автоматов пугающе смотрят на тебя, расширяясь черными провалами. Пока отвечал на вопрос, от волнения вспотел, капли пота до сих пор стекают по спине, неприятными, стылыми дорожками. Хорошо что не выгнали из грузовика, ему точно не выжить в этом новом мире. А неожиданно пришедшая мысль, заставила Академика улыбнуться, во всю широту рта, голливудской улыбкой. Чем он еще больше за нервировал своих спасителей. Думалось Академику: сбылась мечта идиота, убежал от жены, здравствуй вольная волюшка.
Наконец-то прибыли к стабу Мирный. Грузовик обиженно урча, запетлял между бетонными блоками, на въезде в КПП поселения, обнесенное по периметру бетонным забором с колючей проволокой, идущей поверх него, как в концлагере в фильмах по фашистов, подумалось вылезающему из грузовика Академику. Рейдеры остановились на блок посту стаба, для досмотра и передачи своего пассажира местной власти. Подошедший коренастый мужчина в камуфляже, с автоматом на перевес, поздоровался с прибывшими за руку. Косясь, на сиротливо стоящего босыми ногами, на бетонном блоке Академика.
— Как смотались, Бизон?
— Нормально. Даже вон, свежака зацепили.
Указал на него вылезший из кабины и до селя не виденный Академиком мужчина. Который судя по всему, был у прибывших за главного. И следом добавил для спрашивающего.
— Только Рябой, его сперва к ментату надо, Грызун говорит, мутный он какой-то.
Мужчина указал на Академика рукой, повернув большой палец в низ. Выскочившие из бетонного укрытия двое бойцов, не церемонясь сбили с ног Академика, завернув тому руки за спину и больно стянув пластиковыми наручниками. От боли и обиды у скрученного внезапно Академика, выступили слезы и он заголосил отчаянно.
— Это произвол, я буду жаловаться. Я такой шум подниму что вам мало не покажется. Вы будите отвечать за свои противоправные действия.
Все стоявшие на блок посту мужчины замерли, оторопело смотря на угрожающего им Академика. На их лицах было полное недоумение, увидевших что-то запретное и не поддающиеся объяснению. Наконец, один из мужчин придя в себя, просто и без затей, ударил Академика кулаком в живот. Резкая боль, ветвистой молнией разлетелась по всему телу, скрутив в калачик пострадавшего от удара в печень свежака.
— Тащите этого шутника к ментату. И смотри, Выстрел, не переусердствуй с воспитанием чудика, откинет копыта сам потащишь на нейтралку закапывать, единолично.
Сделав вид что смутился, Выстрел подхватил под мышки скрюченного Академика, с возмущением выдав в свое оправдание.
— Рябой, я вроде не сильно, просто для ума, а он сложился тузиком.
Перетащив еле переставляющего ноги Академика, через бетонный блок на земле, Выстрел повел мужчину к отдельно стоящему помещению за блок постом. Подойдя к которому, вежливо постучал в дверь, окрикнув.
— Полиграф, к тебе клиент от Рябого.
За дверью раздалась возня и недовольное шушуканье, мужского и женского голосов. Затем спустя какое-то время, дверь, щелкнув замком отворилась. На пороге показался мужчина, с сединой на висках, поправляющий мешковато сидевшей на нем камуфляж. Окинув внимательным взглядом пришедших, особо задержав его на Академике, произнес.
— Прошу во внутрь, голубчики. И не забывайте вытирать обувь, не то Эльфийка вам это припомнит.
Затем, вопросительно оглядев босые ноги Академика, добавил.
— Вас голубчик, моя просьба не касается.
Академика затащив в помещение, как есть в наручниках, усадили на массивный, деревянный стул, дополнительно привязав к нему за пояс, шею и ноги. От осознания своей беспомощности и беззащитности, перед происходящим, у Академика все внутри заледенело. Чувство попадания в средневековую инквизицию, накрыло с головой, заставляя разум метаться в поисках выхода из сложившейся ситуации. Обошедший сзади ментат, положил ладони на голову привязанному к стулу Академику.
— Ну-с, голубчик, приступим и прекратите нервничать, для вас уже все произошло. Я вам буду задавать вопросы, а вы, согласно своей ассоциации, отвечайте на них. Земля?
— Вертится.
— Хорошо, продолжаем. Мир?
— Новый.
— Внешник?
— За оградой.
— Мур?
— Кошка.
— Плата?
— Деньги.
Так задавая вопросы и выслушивая ответы, ментат, держа руки на затылке, опрашивал Академика минут пятнадцать. Затем, выдохнув позвал.
— Эльфиечка, солнышко наше ненаглядное, посмотри свежака у меня к нему все.
Из отгороженной комнаты, вышла дородная женщина, с, наверное, шестым размером двойного достоинства и неприязненно осмотрела привязанного к стулу Академика. От услышанного имени женщины, в мыслях привязанного пронеслось: какая это эльфийка это Зина из магазина. Сразу после этого, ментат убрав руки с затылка Академика, наклонившись к тому, шепотом произнес.
— Вы, голубчик, в слух такое не додумайтесь озвучить не то станете самым несчастным поселенцем в стабе. Уж поверьте мне на слово, голубчик.
Подошедшая женщина, также зайдя за спину Академика, положила ему руки на затылок, затем постояв какое-то время, резюмировала.
— Полиграф, дай ему живчика хлебнуть, а то совсем никчемный, не могу ни за что зацепиться.
Голос у женщины оказался глубокий, грудной. Полиграф ничуть не чураясь, налил из фляги на своем поясе в стакан на столе, мутной жидкости и подойдя к Академику, аккуратно споил тому содержимое. После чего, знахарка по новой приступила к изучению способностей мужчины. Постояв с пяток минут, держа свои ладони на затылке Академика, женщина констатировала.
— Развяжите бедолагу, ему к Хохлу, ничего ценного, одна мишура. Он, видите ли чувствует, что зараженный хочет кушать.
