Сразу было понятно, у кого из двух в активе все запасы еды в городе, а у кого — огневая мощь…
Закончив активно вещать и жестикулировать, пухлый гопник получил в ответ только пару неслышных фраз и медленное покачивание головы. Обернувшись в сторону «буханки», парень в фуражке медленно кому-то кивнул.
Задние двери зелёного фургона открылись. Сбоку мне не было видно, что же такое увидели там внутри стрелки, засевшие на укреплениях, но на них это точно произвело яркое впечатление. Послышался разноголосый гомон, стволы нервно задёргались. Кто-то даже решил сменить позицию — поближе к выходу. Толстый пацан удивлённо раздвинул складки вокруг глаз и, сотрясая свои телеса, отступил на пару шагов.
— Э, Подкоп, ты чё за бомжа с собой притащил? Нахер нам тут этот жора? — С ближайшей к нам части баррикады раздался гневный шёпот паренька в кепке-восьмиклинке с фингалом под глазом. — А где Васёк?
— Сбежал. Это он что ли Вован? — Я показал Прокопу на толстяка, не обращая внимания на гопника. Очкарик кивнул и на всякий случай шагнул от меня в сторонку.
Гопник в укрытии, в свою очередь, немного опешил:
— Ёба… Ты чё, говорящий? — Ствол охотничьей «Сайги» перенацелился на меня. — Ты ещё кто, блядь, такой?
Засевшие недалеко от него стрелки немедленно обратили внимание на нашу беседу. А у одного из них при взгляде на меня тут же испуганно распахнулись глаза.
— Вот он знает, кто я такой… — Я ткнул пальцем в испуганного паренька. — Давай, расскажи им пока что.
Всё внимание тут же переключилось на него, и он растерянно заозирался. Прокоп полез наверх к своим дружкам с какими-то успокаивающими увещеваниями, а я медленно зашагал к двум переговорщикам, стараясь не сутулиться и выглядеть уверенно. Это было гораздо проще сказать, чем сделать — после быстрой прогулки по лесу от голода уже мутило. Боль от покусов и синяков притупилась, но всё равно давала себя знать при каждом шаге.
Первым меня заметил долговязый в пальто. Судя по тому, как изменилось его лицо, до того равнодушно-спокойное, он тоже был в курсе свежих слухов о таинственном детоубийце в левобережных полях. А вот Вован совсем не следил за пацанскими новостями:
— Чё за… Э, ты ещё кто? — Он обернулся и вытащил из-за пояса какой-то пистолет. Задрав нос и глядя на меня из-под надвинутой шапки, он направил в моё лицо ствол на вытянутой руке, нелепо вывернув ладонь всё в тех же традициях чёрных «гэнста».
Я уже начал уставать от этого вопроса. Но зато теперь «пилот» должен понять, что я с Капроном не заодно.
— Тот, кто убил Коляна. Вот я кто. — Остановившись метрах в десяти от них, я медленно поднял руку к плечу и снял с него винтовку, удерживая её на ремне. — После того, как он порешил всех из Лётки.
По баррикадам, тем временем, пошёл глухой ропот. Который стал громче, когда там тоже расслышали мои слова. Автомобили Лётки были от меня слишком далеко, но уверен, там тоже шло живое обсуждение моей персоны.
Вован нахмурился, опять почти полностью скрыв свои поросячьи глазки за складками жира на лице, и оглянулся на командира «лётчиков». Тот выглядел удивлённым, приподняв брови над глазами, испещрёнными красными прожилками. Под ними у пацана были глубокие тёмные синяки — как будто он неделю не спал. В сочетании с впалыми щеками и бледными губами, в этой своей форме он походил на пленного немецкого генерала времён Великой Отечественной. Как будто только что проиграл Сталинградскую битву.
— Хреново у тебя с дисциплиной, фельдмаршал. — Я повесил винтовку обратно и обратился к нему. — Порт-то твои ребята захватили. И блок-пост вот этот. А потом сразу перепились на радос…
То, что я, наконец, смог разглядеть за его спиной в открытом фургоне, заставило меня замолчать на полуслове. Из распахнутых задних дверей «буханки» торчали спаренные стволы авиационной пушки. Да таким калибром можно разнести всю эту баррикаду одной хорошей очередью… Если, конечно, патроны ещё есть. Жрать она должна немало.
— Я ж говорил, мазафака… — Первым подал голос пухлый «гэнста», опустив оружие. — Все уже прижмуренные были, когда мы пришли. Воруй-город по всему двору раскидало, щщет! И в конторе кровища до потолка! А твои в стороне, и у всех глотки вскрыты…
— И чё, хошь сказать ты прям один всех выстегнул? — «Пилот» перебил его, вернув себе былое хладнокровие. Похоже, он не особо верил в детские страшные истории. Хотя и встретился с их персонажем воочию. И ещё он то и дело коротко шмыгал.
— Один — не один… Главное, что эти гаврики тут вообще не при делах. Не люблю, знаешь ли, славой делиться… — Я кивнул на блок-пост за спиной.
— И ты типа не с ними? — Он поднял одну бровь и шмыгнул.
— Да я первый раз его вижу, бич! — Снова засуетился Вован. — Я ж говорю…
— А с кем? — Опять перебил его командир Лётки. Не удостоив толстяка даже взглядом, он продолжал заинтересованно разглядывать меня. Стало окончательно ясно, кто именно в этом шатком альянсе на первых ролях.
— С плохим воспитанием… Это вы с бомбардировщика сняли что ли? — Я качнул косу в сторону зелёной «буханки». — Нормально лупит? «Уазик» от отдачи не переворачивается?
Он расслабленно оглянулся на пушку и снова уставился на меня:
— Он бронированный… А чё ты тогда за Капрон-то топишь?
— Не то что бы мне прям так уж хотелось вас помирить… Но теперь и мост и порт у ваших. А мне сейчас на ту сторону надо. И побыстрей. Думаю, то, что я отомстил пиратам за твоих архаровцев — более чем достаточная плата. И патроны заодно сейчас сэкономишь. А то вон — только на него одного пару рожков надо. — Я кивнул на Вована и тот возмущённо шагнул ко мне, грозно потрясая стволом.
— Ты слы-ышь, мазафака…
— Да ладно, прими за комплимент, чемпион.
Кажется, он не понял мой юмор. Но «лётчик» усмехнулся и успокаивающе похлопал толстяка по плечу:
— Погодь-погодь, Вован… — И он обернулся ко мне, недоверчиво сощурившись. — А может ты просто во время тут нарисовался? Шёл себе мимо, услышал мочилово и снял этот карамультук с дохлого Коляна, когда всё стихло. А?
Не дав мне ответить, он снова обратился к толстому «гэнста»:
— А труп Коляна на базе разве был, кстати?
— Щщет… Не, не было…
— Труп Коляна щас к где-то Волгограду подплывает… Кстати, один из его парней сдох от разорванной глотки. Разорванной зубами. Как думаешь, кто это сделал? — Не отводя взгляд от внимательного прищура из-под фуражки, я потёр щетину на подбородке, стряхнув остатки присохшей крови.
Командир снова удивлённо поднял бровь, коротко шмыгнул и вопросительно посмотрел на Вована. Толстяк кивнул, и они снова уставились на меня. Но уже с тем выражением, которого я добивался. Как Прокоп тогда в ангаре.
Долговязый помолчал, разглядывая моё исцарапанное лицо своими усталыми глазами и медленно заговорил снова:
— Слышь… А ты чё в натуре всех этих чурбанов деревенских перерезал? О которых рассказывают… — Он снова прищурился, но на сей раз — с любопытством.
— Не всех. Некоторых байком переехал.
— Вова-а-ан! Тут по мосту кто-то к нам подбирается! — С балкона развалины пропускного пункта раздался мальчишеский крик.
— Ну так разъебите его, мазафака! — Недовольно огрызнулся толстяк.
— А у них белый флаг… Это, походу, центровые… Да! Вован, это центровые! Три человека! В камуфляже! Старшие!
— Да заткнись ты, ще-е-а-ат… Заебал орать… — Вован обернулся к Лётчику. — Механ, чё им надо, как думаешь?
«Лётчик» пожал плечами, обернулся, поманил к себе пару своих бойцов и устало произнёс:
— Хуй его знает… Может думали, что тут нет теперь никого… Хотя чё тогда всего трое… Пошли, перетрём. — Он двинулся к баррикадам, смерил меня по пути взглядом и шмыгнул. — Ты погодь тут пока… Ещё побазарим…
— Нам по пути. — Не собираясь подчиняться его распоряжениям, я пошёл рядом. Он не стал возражать, но между мной и командиром тут же встроился старшеклассник в синей спецовке с укоротом наперевес. При нём они не больно-то расслабляются, как посмотрю…
