пресной. Я даже начал задумываться о том, чтобы носить еду с собой и обедать в аудитории, но пришлось отвергнуть идею сразу по нескольким причинам. Во-первых, не хотелось еще больше перегружать служанку. Она и так весь день порхала по хозяйству, как пчелка, а ночью отрывалась в постели. Во-вторых, не следовало отрываться от коллектива слишком сильно. Хоть я и относился плохо к большинству сокурсников, но прекрасно помнил пословицу «Если ты плюнешь в коллектив, коллектив утрется. Если коллектив плюнет в тебя, ты утонешь».
Ситуация сложилась странная. Моя популярность после воскресного концерта сильно возросла, и я повсюду ловил восхищенные взгляды, однако никто не спешил знакомиться ближе. Мы всегда сидели своей компанией за отдельным столом, в которую помимо Иры, Мин (с молчаливого согласия декана она теперь сопровождала нас везде, пока парни оставались в зоне для телохранителей), Белки и, само собой, Уны, входили Евгения Симонова и Алексей Вяземский. Его сестра, Алина, обедала на другом этаже в компании подружек. По сути, первый курс являлся чем-то вроде серпентария. Само собой, произошло деление на группировки, однако большинство по-прежнему держались в одиночестве.
— Тебе не кажется, словно мы находимся в пузыре? — не выдержав, задал я вопрос уплетающему макароны с фаршем Алексею. Надо бы его чаще на ужин приглашать, пускай страдает вместе со мной.
— В каком смысле? — выслушав мои пояснение, юноша пожал плечами и вернулся к содержимому тарелки. — А, это из-за остроухих. Все затаились. Ждут, кто из нас победит.
— Это, несомненно, успех, — добавила Белка. — Недавно никто бы и не подумал, что светлым сможет кто-то успешно противостоять. Я хочу написать письмо родным, пусть тоже порадуются.
— Говорят, что друзья познаются в беде, — присоединилась к беседе Симонова. После нападения на Мин она понемногу выбиралась из созданного ею же панциря. — Разве много хорошего от того, когда тебя окружают бесполезные приспешники, которые убегут при первой же опасности?
— Да, вы правы.
Конечно, немного обидно, что девчонки не просят расписаться у них на груди. Разберусь с эльфенышами, дам еще один концерт, и сразу все изменится. Устрою, наконец, конвейер по повышению харизмы…
«Только остальным не забудь рассказать о своих планах. Я, конечно, только «за», остальные девушки тоже думаю не будут возражать, но вот Ира может и оскорбится, если ты начнешь тыкать в кого-то ниже ее происхождением», — неожиданно вставила Уна.
От подобных умозаключений своего фамильяра я аж подавился, ничего не ответив.
После обеда нас ожидала биология. Пожалуй, один из самых интересных предметов в Академии, не считая огненной магии. Вел ее импозантный мужик: высокий, покрытый шрамами, седые волосы собраны в хвост. Его цепкий взгляд пробирал до дрожи. Звали мужчину весьма странно — Митрослав Полтыгин. Помимо имени и внешности в нем привлекал редчайший класс. Он был первым монахом, которого я встретил за все время.
Биология в нашей академии преследовала вполне конкретную задачу. Нам ничего не говорили про пестики и тычинки, не рассказывали откуда берутся дети (хотел бы я послушать гогот и шуточки сокурсников на подобной лекции, можно сразу комедийное шоу открывать) и не давали препарировать лягушек. Вместо всей этой общеобразовательной чуши нам преподавали крайне важную вещь — внутреннее устройство монстров из пустошей и способы их убийства. Первая лекция была вводной безо всякой конкретики, и вот сейчас мы добрались до действительно интересной информации.
— Можете выбросить свои учебники, в них все равно нет ничего полезного.
Ха, знакомые слова! Я сразу почувствовал ностальгию. Правда там говорили про школьные знания…
Тихий голос Митрослава был слышен даже на задних рядах, где устроились мы с Уной, Ирой и Мин. Вяземский, Симонова и Белка, наоборот, заняли первую парту и старательно записывали конспекты. С Симоновой все ясно, а вот от Вяземского и Белки такого рвения я не ожидал. Я бы с радостью к ним присоединился, но распоясавшаяся фея решила устроить мне испытание по концентрации. Тренировка вышла что надо. Только вот ее аккуратные поглаживания между ног здорово сбивали, и приходилось прилагать большие усилия, чтобы улавливать смысл лекции.
— Мы не знаем, откуда взялись твари и почему они нападают на города и села. Сколько не бились умники из институтов, они так и не смогли выстроить так называемую поведенческую схему. В этом году Нижний Новгород подвергся уже семнадцати нападениям. Это больше, чем за прошлые десять лет. Три прошлых года под ударом находилась Тверь, — он странно посмотрел на Иру, неужели так выражал сочувствие? — И тот факт, что мы не можем понять логику поведения наших врагов, вовсе не означает, что их невозможно убить. Моя задача — сделать так, чтобы даже во время очередной оргии или с дикого похмелья вы могли точно перечислить и указать их слабые места. И не думайте, что можете уничтожать их голой силой. Когда-то я совершил ту же ошибку.
Кривая усмешка исказила поплывшее лицо, и изумленным взорам студентов открылись замаскированные магией шрамы. Похоже, Митрослав попал под чьи-то огромные когти. В этом мире целители то ли не знали о существовании пластической хирургии, то ли мужчине было достаточно просто поддерживать иллюзию. Ошеломленная аудитория молча смотрела на изуродованного преподавателя, который как ни в чем не бывало продолжал:
— Существуют разные классификации и бестиарии. К примеру, чудовища делятся на стайных, стадных, коллективных и одиночек. Последние наиболее опасны, поскольку их чудовищная сила позволяет никого не опасаться в ареалах обитания. Единственный плюс состоит в том, что если вы все же сможете его убить и выжить, никого более опасного вы не встретите примерно в пятидесяти милях вокруг. Да, студентка Симонова?
— Разве стада и стаи не одно и тоже? — спросила наша заучка, старательно игнорируя смешки за спиной. Старались те самые сибиряки: они сидели как раз между нами, в середине аудитории. Смелые ребята. Надо будет с ними поговорить о жизни…
— Отнюдь. В стада собираются относительно безопасные чудовища. Они редко нападают первыми и предпочитают держаться подальше от людей. Если не трогать их, не покушаться на добычу и не приближаться к молодняку, сможете чувствовать себя в безопасности. К примеру, сафари, широко распространенные среди заграничной аристократии, ведутся именно на стадных монстров. Так называемые охотники получают огромное преимущество, атакуя отбившихся от остальных одиночек.
Судя по презрению в голосе и состроенной гримасе, у преподавателя были какие-то личные счеты с любителями легкой добычи. Или он просто так не любил халявщиков?
Тем временем Митрослав Полтыгин сел по-турецки прямо на пол
