смикрика достать. Для себя же берег! Упитанный такой смикрик с космодрома, нежно-сиреневый, еще не заматерел. Вкуснятина!
Останавливается эта скотина мгновенно, вытягивает ко мне шею, цап моего смикрика и без всякого стеснения начинает им хрупать. Самим-то им смикрика редко удается поймать, потому что те довольно резво прыгают. А чужого, чего бы не хапнуть!
В общем, пока он лопал мои запасы, я таки залез к нему на спину, и дело пошло веселее. Если я верхом, вроде бы как уже и хозяин. Подъехали к чужаку, щелкнул я между ушами, чтобы тремпаро на колени опустился, а там засунул свою бесчувственную добычу между вторым и третьим горбами, и мы поехали.
У Анджея отчего-то дико болела голова, и в горле наступила великая сушь. И на бока кто-то давил, и все тело затекло, и кровать почему-то качалась. Он открыл глаза, но это мало что изменило, ведь перед носом торчал и вонял меховой матрас. С жесткой бурой шерстью. Вонял омерзительно, Анджея чуть не вывернуло наизнанку, он только и успел слегка приподнять голову, и тут же услышал гневный стрекот.
Что-то пронзительно стрекотало над самым ухом, разрывая звуками и без того несчастную голову. Анджей кое-как изогнул в повороте шею, чтобы определить источник звука, и увидел над собой склоненную морду какого-то зверя.
— Бе-елочка! — с трудом выдавил из пересохших губ и тут же получил чувствительный шлепок по щеке.
«Белочка» неслабо дралась. Анджей попытался вскинуться, чтобы избежать следующей пощечины, но невольно вскрикнул от боли в стиснутых ребрах. Что-то упруго держало грудную клетку с двух сторон, и руки почти не чувствовались.
Наверное, «Калипсо» захватили чужаки! А пассажиров повязали и сейчас вышвырнут за борт! Это конец!
— Ты мне ответишь за тремпаро! — внезапно проорала «белочка» на чистейшей космолингве. — Его бок дочиста оттирать будешь! Пьяндюк инопланетный!
Анджей несколько раз открыл и закрыл глаза, и понял, что кричит все-таки не белочка. Белок таких размеров еще не вывели. Это что-то другое. Может, он заснул за игрой?
Матрас перестал раскачиваться. Анджей услышал, как что-то мягко стукнуло, а потом его начали откуда-то выдергивать, отчего сдавленные ребра заболели еще сильнее, и, наконец, он сам грохнулся об землю и увидел над собой ясное голубое небо. И два солнца почти в зените. Одно огромное — с голубоватой короной, а второе поменьше — с красной.
Но через секунду двойная звезда исчезла из виду, потому что небо заслонила черная морда с хищным оскалом белоснежных зубов.
— Вставай, пьяндюк, и чисти животное! Мало того что я жизнью ради тебя рисковал, так ты еще и мое имущество пачкаешь!
Анджей с большим трудом сел и обхватил руками голову:
— Где я? — спросил со слабой надеждой услышать историю об игровом зале «Калипсо».
— На планете Сибант, бесхвостый! В столице славного государства Алвэра — Форталесе!
Степь до самого горизонта никак не напоминала о мегаполисах. И шестигорбый верблюд с хоботом определенно не заменял собой общественный транспорт. И пузатый лемур в штанах не мог сойти за регулировщика движения. Анджей подавил в себе желание истерически расхохотаться.
— Пить дай! — попросил он свою пышнохвостую галлюцинацию.
— А ты заслужил?! Вставай и чисти животное! Дурно, видите ли? Не надо лакать всякую дрянь с подонками! Еще наверняка в стакан что-то всыпали. Уже мог на небесах Драконов кормить, если бы не я!
— А ты кто? — Анджей старался, чтобы распухший язык шевелился правильно, поэтому говорил очень медленно.
— Я твой спаситель! Я один дрался с пятерыми, чтобы спасти твою трижды бесхвостую шкуру!
— Спасибо! — Анджей не помнил подробностей ночи, но на всякий случай решил не противоречить новому знакомому. — А где космодром?
— Почисти тремпаро! — гнул свое лемур-переросток. — А потом я введу тебя в курс дела.
Пришлось Анджею Долански встать, шатаясь, нарвать травы и начать чистить животное, память о горбах которого все еще хранили его ребра. Тремпаро счастливо пофыркивал, переступал с ноги на ногу, жмурился, и норовил запустить короткий хобот в карман Анджея.
Оба солнца припекали уже заметно, лемур повел озабоченным взглядом, потом внезапно сорвал почти из-под ног верблюда какой-то широкий лист и водрузил на голову человека. Анджея передернуло, потому что лист чувствительно вцепился колючками в волосы.
— Не снимай! А то тепловой удар получишь, возись потом!
Лемур определенно не был ласков с подопечным. Возможно, на то имелись свои причины, а может, новый знакомый просто обладал скверным характером.
Когда шерсть тремпаро была наконец-то очищена, лемур заставил животное опуститься на колени и сел между двумя передними горбами.
— Садись! — указал он на ложбину между следующими. — Поехали!
— Мне на космодром надо! — напомнил Анджей. — На челнок с «Калипсо»!
— Твой челнок давно улетел, поехали!
— Да не поеду я никуда!
Лемур тяжко вздохнул, а потом руки Анджея оказались прижатыми к телу, а сам он спеленат двумя оборотами пушистого хвоста. Затем последовал рывок, и гость оказался сидящими между вторым и третьим горбами тремпаро.
— Если почтенный таншайв говорит «поехали», стало быть, надо ехать.
Тремпаро неспешно поднялся с колен, фыркнул и побрел, послушный пощелкиваниям переднего седока, куда-то в сторону своей самой длинной тени.
Это не было самое приятное путешествие в жизни Анджея. Похоже, ему и в самом деле что-то подсыпали в питье, потому что голова продолжала болеть, в ушах стоял звон, а спина соседа периодически раздваивалась.
Вскоре таншайву надоело держать хвост туго закрученным, он отпустил пленника и разложил свое природное оружие на нескольких горбах тремпаро. Временами хвост соскальзывал и падал на спину Анджея. Долански брезгливо морщился, однако терпел. У него уже не один раз возникала мысль захватить локтем шею навязчивого спасителя, придавить слегка и потребовать объяснений, но сзади шевелился пушистый хвост. Навряд ли, чтобы хвост позволил безнаказанно душить своего хозяина!
Пока затевать драку не имело смысла, Анджей надумал немного осмотреться. Для начала, он решил, что зря мысленно назвал тремпаро верблюдом. У нормального верблюда горбы толще и рыхлее, а у этого животного они были значительно тоньше и более упругими. Ближе к середине горбов имелось утолщение, отчего седока между ними слегка расклинивало. Теперь Анджей вообще не мог понять, как это он валялся на спине такого странного зверя и не поломал при этом ребра. Ехать на тремпаро — это все равно, что кататься между зубцами расчески или моститься на спинном плавнике огромной рыбы. Ничего приятного!
Но от рассматривания средства передвижения Анджея отвлек окружающий пейзаж. Мало того что вокруг расстилалась степь с обычной зеленой травой, которую можно встретить на какой угодно планете,
