легионы… — Пастор ткнул в пленников своей уродливой клешнёй. — Всё пребывают и пребывают в обитель человеческую. До Апокалипсиса мы были слепы и невинны, как дети, допуская их присутствие рядом с собою. А когда они заполонили наши города, было уже поздно. Мы не смогли защитить дарованный нам божественные образ и подобие, легко предоставляя священный дар мёртвой материи. И Отец наш отвернулся от детей своих. И пришло наказание — карающий огонь сошёл с небес, а божественный ветер довершил начатое им. Но и в гневе Его присутствовала милость — и пометил Он оставшееся человечество своей печатью. И только порождения тьмы остались неизменны…
Присутствующие хмуро внимали речам.
— И вот, нам даны глаза, чтобы видеть сокрытое сатанинскими покровами. Дано орудие, чтобы карать сатанинское отродье. Мы непреклонны в своей вере…
— Непреклонны! — дружно подхватили молчавшие всю проповедь горожане.
— Не допустим в наш город порождения источника лжи и порока…
— Не допустим! — неслось с завываниями ветра по пустынным улицам.
— И обратит Отец наш вновь свой взор отвращённый на истинных детей своих…
— На детей своих! — От былой угрюмости жителей не осталось и следа.
И пленникам единогласно вынесли вердикт:
— Предать очистительному огню!
С песнями и молитвами таскали дрова, раскладывая вокруг стел. И разожгли четыре огромных костра…
Огненные объятия пламени, раздуваемые ветром, быстро окутали пленников, и все они безжизненно обвисли, когда шипящая и оплывающая плоть начала спекаться на костях. Как только затих адский вой осужденных, в костры полетели напалмовые шашки, и огонь стал нестерпимо ярок и обжигающ…
Пепел ещё только остывал, иногда вспыхивая зловещими огнями, а пастор под напряжённое молчание уже ворошил четыре костровища… И в одном обнаружился блок управления с остатками спёкшегося позитронного мозга. Трясущиеся руки подхватили щипцами небольшой обгорелый шар и торжественно подняли над головой:
Ещё одно порождение Сатаны отправилось к своему господину. День, когда Бог снова повернётся к своим неразумным созданиям, дерзновенно попытавшимся повторить его творение, стал ближе!
Горожане счастливо заголосили:
— На-ста-нет день, и Он снова-а обра-атит взор на истинных детей сво-их!
…
Поздним вечером в дом пастора тихонько постучал супервайзер региона. Впуская гостя, хозяин бросил внимательный взгляд на пустынную улицу и быстро затворил дверь. Вошедший по-свойски сразу прошёл в светлицу и сел на кривой табурет у стола. Его приятная наружность резко контрастировала с гарпия-образным хозяином.
Горбун задул свечку у образа и вывалил на стол из мешка небольшие обгорелые шары:
— Шесть блоков за месяц.
Визитёр брезгливо осмотрел товар:
— Какого дьявола! Сколько раз говорено — не надо их обжигать. Продукт существенно падает в цене.
Единственное око вперилось в чистое гладкое лицо:
— Это наши местные традиции, и не вам их менять.
— Ну, как хотите. — Супервайзер безнадежно пожал плечами и отсчитал стопку монет.
Бросил блоки в холщовую сумку и, кивнув, вышел. Пастор пересчитал монеты, спрятал под половицу и снова зажёг свечу. Постоял у образа. Ни к месту припомнились сожжённые "гости".
— Врачи, б…, — хмыкнул горбун и, что-то счастливо напевая себе под нос, лёг спать.
Техно-войны
Игральные кости затейливо подпрыгивают на истёртом линолеуме палубы, никак не желая складываться в нужные комбинации. Отбой прозвучал около часа назад. Однако партия, начатая задолго до этого, всё никак не приходит к своему логическому завершению, и мы всем кубриком с напряжением следим за странными пируэтами трёх кубиков, подчиняющихся незаметным колебаниям искусственной гравитации.
Внезапно, вторгаясь в разыгрываемую партию, заливается трелью звонок по громкой связи: — Дз-з-з-з-з-з-з-з-з…
Боевая тревога! Кости побоку! Кто хватает скинутую после отбоя робу, кто скачет на одной ноге, спешно натягивая гады, а кто-то уже и метнулся по трапу наверх. Чёрт! Придерживая рукой голландку, я выскакиваю в коридор, где плотным потоком несётся, разветвляясь по отсекам и постам, многочисленный экипаж «Геи» — корабля-носителя тактических истребителей второй гвардейской эскадры галактического флота рукава Ориона. Топоча жёсткими подошвами по металлической палубе, покрикивая друг на друга, сметая всё и вся на своём пути:
— Быстрей, быстрей!
Подбадриваем друг-друга, где матерным словом, а где и делом — замешкавшемуся в проходе коленом под зад. Постепенно среди бегущих по лабиринтам коридоров и трапов остаются только рядовые пилоты и штурманы. Поворот-вверх, поворот-вверх.
— Бегом на трапе!
Выскакиваем в огромное пространство третьего ангара, где подобно пчёлкам уже снуют механики, спешно готовя истребители к вылету.
— Готовность номер один! — тревожно разносится по ангару многократно усиленное громкой связью.
Судя по всему, намечается нечто очень серьёзное. Видимо, на одной из планет системы жёлтого карлика, в которую эскадра вошла три дня назад, разведка всё-таки что-то обнаружила…
Я подскакиваю к стенду, сую руку в медотдел. Привычно получаю несколько болезненных уколов, положенных перед боевым вылетом. Подстёгнутый иммунитет многократно усиливает сопротивляемость организма — мало ли с чем придётся столкнуться в бою. Чувствуя дурноту от стимуляторов, впихиваю тело в лёгкий скафандр. Шлем на руку и в истребитель. Механик Володя помогает устроиться на кресле, затянуть ремни, затем хлопает по плечу — всё готово! Закрывается прозрачный колпак, и уши сдавливает нагнетаемым давлением. Герметичность на высоте, и я показываю Володе большой палец. Перевожу тумблеры в режим изготовки. Приборная панель наливается приятно зеленоватым цветом. Мертвая, буквально секунду назад, поверхность мониторов приобретает объём и размерность. Масштабные линейки уходят в глубину, где и тонут безвозвратно. Гляжу на экран радара, связанный с главной станцией раннего обнаружения «Геи». Вроде ничего подозрительного на горизонте. Только какой-то безжизненный мусор на орбите ближайшей планеты.
Быстро осматриваюсь по сторонам. Ага, вон Гусь — ободряюще машет мне рукой и закрывает фонарь своего истребителя; по-правую руку Боров, копошится в кабине — что-то ищет перед собой, наклонившись так, что над срезом борта
торчит только белобрысая макушка.
— Боров, что у тебя?
— К бою готов! — не разгибаясь, сдавленно отвечает тот.
Я пожимаю плечами — ему виднее. Звенья истребителей замерли в минутной готовности. Механики последними штрихами доводят боеготовность аппаратов до недостижимого совершенства. Я легко даю от себя ручку управления, примериваюсь к гашетке. Неужели атака? Значит, поохотимся-постреляем — тра-та-та-та! Настроение, подорванное потерей трети жалованья в вечерней игре, стремительно улучшается.
— Задание для групп тактических истребителей! Выход в зону три-два-три…
На мониторе призрачным светом проявляется заданный путь следования.
— Произвести вход в атмосферу и снижение, атаковать станцию дальнего обнаружения и космической защиты на поверхности планеты!
Владимир поднимает руки в приветственном жесте, хлопает три раза по борту на удачу и бежит в укрытие. От других истребителей так же спешно разбегается обслуга.
— Взлёт
