и разместились в одноместных комфортабельных купе. И буквально через несколько мгновений паровоз испустил протяжный свисток, а затем состав громыхнул сцепками и стал медленно набирать скорость.
За забранным крепкой решёткой окном потянулись пейзажи столицы, а в сердце появилась какая-то тяжесть. Меня всё больше тяготила эта странная поездка. И я старательно гнал от себя одну весьма назойливую мысль, но она как упрямый комар в ночи возвращалась и возвращалась. Заключалась же эта мысль в том, что император, хитрый и беспринципный жук, который вполне может отдать меня на растерзание Повелителю. Но что он от этого выиграет? О-о-о, варианты есть!
Мой мозг сразу же начал подкидывать говна на вентилятор. Он будто пытался ещё больше убедить меня в том, что Корсаков решил ради чего-то пожертвовать мной. Но я мощным усилием воли заткнул все отверстия, из которых били параноидальные мысли. А потом решил не сидеть на попе ровно, а прогуляться по поезду.
Приняв такое многомудрое решение, я переоделся в шмотки попроще, дабы сойти за рядового дворянина. Выбрался из своего временного логова и в конце вагона встретил вооружённого охранника в форменной фуражке с двухглавым орлом. Он был приписан к поезду и сторожил дверь в вагон с важной особой, то бишь со мной. После моего приказа открыть дверь, он попытался напроситься в сопровождающие, но я отказался от его компании и в гордом одиночестве двинулся по составу.
Мой взор принялся скользить по окнам, потолку и стенам. Ну, вроде все сделано на совесть. Если монстры задумают напасть, то, скорее всего, они обломают свои зубы и когти.
И даже вагон-ресторан оказался хорошо бронирован. И в нём, несмотря на то, что состав только-только покинул столицу, уже были оккупированы все столики, словно тут бесплатно подавали лучшее в Империи вино.
Народ вкушал пищу земную и вёл чинные разговоры под железный стук колёс. А в воздухе плавал до того ароматный запах выпечки, что мой желудок голодно квакнул, напомнив, что не завтракал.
Я окинул орлиным взглядом небольшие диванчики, и заметил один свободный. Он прикорнул возле столика. А за тем, на аналогичном диванчике, бок о бок восседали две юные девушки лет по шестнадцать-семнадцать. Блондинка и брюнетка. Они оказались наряжены в кокетливые шляпки и дорогие платья со шнуровками.
Девчонки негромко шушукались, блестя белыми зубками. И они явно были не из простых дворянок, а как минимум на уровень выше. Такие могут и на хрен меня послать, если не узнают мою физиономию. А они её вряд ли узнают, поскольку мои фотографии не печатали в газетах. Народ везде узнавал Анастасию, а меня — крайне редко. Подобные случаи можно было сосчитать по пальцам одной руки неловкого фрезеровщика.
Однако я всё равно подошёл к девчонкам и вежливо проговорил:
— Сударыни, позволите ли вы мне присесть за ваш столик? А то, как видите, свободных мест больше нет.
Девицы окинули пренебрежительными взглядами мою довольно скромную одежду, переглянулись и пожевали подведённые кармином губки. А потом блондинка, поколебавшись, холодно выдала:
— Присаживайтесь, сударь.
— Благодарю.
Я плюхнулся на довольно мягкий диванчик и мельком оглядел столик, застеленный белой накрахмаленной скатертью. На ней красовались фарфоровые чашечки с чаем, плетёная корзинка с фруктами и хрустальная вазочка с печеньем. Я тоже заказал себе чай и попросил к нему несколько пирожных. И пока мне несли заказ, девицы вроде бы привыкли к моему присутствию, придвинулись друг к другу и снова зашушукались.
—…Так вот виконт Смирнов на той неделе сделал предложение Марфе Ивановне, — осуждающе прошептала блондинка, склонив голову к хрупкому плечу подруги.
— А-х-х, — округлила губки брюнетка и прижала к пышной груди лапки, унизанные рунными кольцами. — Так она же вздорная сударыня с дурным воспитанием. Бедный виконт. Наверняка папенька заставил его сделать предложение Марфе Ивановне. Я слышала, что у Смирновых проблемы с финансами.
— Именно, — кивнула блондинка, стрельнула на меня подозрительными глазками и ещё тише сказала: — После восшествия на престол нынешнего императора дела Смирновых резко ухудшились. А потом ещё и эта междоусобица в Степи.
— Да, да, да, я понимаю на что вы намекаете. Земли Смирновых недалеко от границы, а там нынче совсем неспокойно. А всё этот… Белозеров.
— Тише, душечка, не так громко, — поспешно проговорила блондинка и снова подозрительно посмотрела на меня.
А я между тем принял от официанта заказ, заговорщицки улыбнулся девушкам и прошептал:
— Сударыни, можете не опасаться меня. Мне этот Белозеров тоже не шибко люб. Взлетел из грязи в князи. Эт же надо… Где-то боженька недоглядел.
— Вот-вот, — поддакнула брюнетка. Она явно была не семи пядей во лбу. А вот её подруга оказалась значительно осторожнее.
— Не нам судить куда он взлетел, — проговорила она и следом, не удержавшись, добавила: — Но всё высшее общество считает, что именно он повинен в обрушившихся на Империю бедах. Кто додумался именно его отправить в Степь?
— Император-р, — с удовольствием протянул я и пригубил чай. М-м-м, вкуснотища, хотя и не коньяк. — Вы, кстати, знаете, что Белозеров едет на одном с нами поезде?
— Конечно знаем, потому и шепчемся, — выдала брюнетка, снисходительно посмотрела на меня и элегантно взяла чашечку. — Однако я всё-таки желаю глянуть на него хотя бы одним глазком. Говорят, что он удивительно хорош собой, потому-то Корсакова и вышла за него. За уродца она бы точно не пошла.
— Хорош собой? — искренне удивилась блондинка, отправив бровки в космос. — Вот уж дудки. Елизавета мне сказывала, что у него волосы седые, нос крючком, а глаза точно у крысы — так и шныряют по сторонам, будто выискивают чего бы украсть. И ещё говорят, что у него характер отвратительный. Он мнит себя пупом Земли. А кто-то считает, что он настоящий дьявол. Хитрый и насмешливый.
Ну, пупом Земли я себя не мнил, скорее, пупочком. Однако вслух этого говорить не стал. Задорно посмотрел на брюнетку, промокнувшую кружевной салфеткой влажные от чая губки, а потом с улыбкой произнёс:
— Мне кажется, что всё-таки более правдив ваш вариант, сударыня. Белозеров же действительно как-то умудрился жениться на Корсаковой. Она же не по пьяни за него замуж вышла. А вот что касается его характера, то да, наверняка он мерзкий тип. Я бы с таким дружить не смог.
— Да что вы можете знать о Белозерове? И как вы смеете судить чей вариант более правдив? — прошипела блондинка, которая завелась в мгновение ока. Вот у неё темперамент. Прям настоящая испанка. Её глазки загорелись, словно угли, а дыхание участилось. — Судя по одежде, вы мелкий дворянин, каким-то чудом набравший денег на билет на этот поезд. У вас даже украшений нет. А как вы держите чашечку? Надо же двумя пальчиками, нежно, а вы… Кто вас обучал манерам? Медведи?
— Маменька с папенькой, — честно ответил я, весело улыбнулся и специально целиком сунул в рот хрустящее пирожное.
Блондинка поморщилась, будто я на её глазах допил кем-то оставленную в подъезде бутылку пива, а затем удивлённо посмотрела мне за спину. А оттуда через миг донёсся надменный мужской голос:
— Сударыни, я заметил, что этот дворянчик изволит вам мешать. Одно лишь ваше слово — и я выставлю его вон.
Кто это там хрюкнул? Я обернулся и увидел жирного шатена с одышкой. Он шёл к нашему столу, переваливаясь из стороны в сторону. А его дорогой сюртук с серебряными пуговицами чуть ли не трещал по швам. Хотя какой это сюртук? Скорее, плащ-палатка. И следом за этой плащ-палаткой громко топала ногами пара крепких мужиков с поясными сумками. Маги-телохранители? Угу. В их сумках наверняка лежат пергаменты с заклятиями. Да и сам толстяк тоже, наверное, маг. По крайней мере, без какой-то охрененной магии весьма трудно так разъесться всего-то годкам к двадцати, а именно столько, кажется, было этому пахнущему потом рыцарю на белом коне.
— Да-да, это я на вас намекаю. И нечего на меня так глазеть! — грозно пропыхтел толстяк, вперив в меня взгляд маленьких глазок.
При этом он кривил слюнявые губы и излучал запах кислого пота. Последний пропитал подмышки его сюртука и блестел на лбу. А в его стиснутой салом душонке явно царило желание самоутвердиться за мой счёт.
И, наверное, он даже хотел подкатить свои потные яйца к брюнетке и блондинке. Да и на окружающих этот хряк желал произвести впечатление. Недаром же он так громко говорил, привлекая к нам их внимание. Практически все дворяне отложили столовые приборы и стали с интересом взирать на нас. И среди них оказалось немало молодёжи, охочей до любых развлечений.
Брюнетка бросила на толстяка быстрый взгляд
