мать его так!
Стойкость американского «страйкера» к пулевому обстрелу в условиях этой войны – это еще и повышенная защищенность от осколков артиллерийских снарядов. Думается, что характер боевых действий в нынешних условиях в объяснении не нуждается: артиллерия здесь правит балом, поэтому выявленные в ходе разведки подразделения противника незамедлительно накрываются артой в зоне ее досягаемости. Тут, в отличие от своих одноклассников в классе бронемашин, «страйкер» смотрится красавчиком. Особенно с усиленной противоминной защитой, что вкупе с озвученными фактами резко снижает потери среди перевозимой пехоты.
Еще одним преимуществом «страйкера» является наличие тепловизионного прицела в его комплексе управления огнем. Про то, насколько тепловизионные системы важны сейчас, говорить не надо. Я и мои боевые товарищи на своей шкуре испытали все прелести тепловизоров на прицелах.
В отличие от простой оптики, через «теплак» можно обнаруживать и идентифицировать цели на расстоянии нескольких километров в любое время суток и почти при любых погодных условиях. Очень сильный снег или совсем непроглядный туман снижают дальность видения. В общем, «теплак» капец как помогает, причем не только в чистом поле, но и в застройках разной плотности. А «дальнозоркий» БТР – это автоматически и более осведомленное пехотное отделение, которое он перевозит и поддерживает в бою.
А ведь еще надо добавить, что «страйкер» оснащен оборудованием GPS-навигации, которое облегчает не только боевую работу на низовом уровне в плане ориентирования на местности, но и координацию действий с соседними подразделениями. Понятное дело, планшеты и телефоны с выходом в интернет есть у всех, но интегрированное оборудование имеет несколько большие возможности в плане взаимодействия БТР, его пехоты и соседствующих соединений. Впрочем, что касается работы с «соседями», то у американской машины еще и система распознавания «свой – чужой» имеется, которая минимизирует вероятность дружественного огня.
Также вмешивается и банальщина: в «страйкере» пехоте ездить куда комфортнее, чем в советских и многих западных изделиях оборонной промышленности, включая такой массовый «крокодил», как Ml 13. Кроме того, он более надежный в эксплуатации и не очень сложный в ремонте.
Если подытожить, то данный «страйкер», скорее всего, был командным пунктом, потому что плелся позади всех, да еще и не имел десанта внутри. Остальные штурмующие подразделения противника были уже в районе первых трехэтажек – два танка Т-64 и полсотни пехотинцев, которые медленно лезли вперед, поливая все перед собой свинцом беспощадного огня. Была еще парочка квадратных уродцев Ml 13, которые выбросили десант, а сами почему-то застыли неподвижными коробками в тылу наступающих вражеских рядов, работая издалека крупнокалиберными пулеметами.
А «страйкер» один, и это, скорее всего, означает, что он был не просто машиной, привезшей на поле боя десант, а чем-то большим. Жаль, еще одного гранатомета у меня нет. Я этому засранцу залепил бы в борт плюху, чтобы он «пригорюнился».
Эту машину мы засекли еще вчера, когда противник в очередной раз ходил штурмом на наши позиции. Именно с появлением на поле боя этого «страйкера» наш комбат Рыжик и связал такую поразительную результативность действий вражеских штурмовиков. Противник буквально за считаные часы вычислил все наши стрелковые позиции – перед началом штурма они были, как всегда, сменены, но это мало нам помогло, и нас хорошенько отчихвостили.
Украинские танчики отработали издалека с закрытых позиций. Из ста двадцати трех оставшихся в строю бойцов «Десятки» вчерашний вражеский штурм пережила едва половина, остальные задвухсотились или были ранены. В течение всего времени обороны вверенного нам участка это были самые большие потери за один день.
Комбат принял решение уходить в тыл, эвакуируя раненых, что мы и сделали. Но в глубине города, где находились вторая и третья линии обороны, у нас забрали раненых и приказали вернуться на позиции в ожидании подкрепления. Мы пополнили БК тем, что дали, и все, кто мог передвигаться и не имел ранений, вернулись обратно на передовую.
Подкрепление так и не пришло, поэтому решили работать теми, кто остался в строю. Поскольку нас было мало, Рыжик рассудил, что просто так гибнуть среди руин трехэтажек нет смысла и надо нанести максимальный урон противнику, а именно – выбить этот чертов командирский «страйкер». Вот мы и стали выполнять этот приказ комбата.
Надо все-таки отдать должное противнику: действовали они грамотно. Две недели планомерно давили на всех направлениях, взяв обороняемый нами город в полукольцо. Сектор обороны, который держал наш 10-й ОДШБ, за это время не сдвинулся ни на метр: как окопались на окраинах городка, оставив у себя за спиной четыре трехэтажки и россыпь домиков частного сектора, так и держимся за них. Вернее, держались все это время. Теперь уже некому встречать врага волной свинца и огня. Остались жалкие крохи численностью не более двух взводов, при полном отсутствии бронемашин, минометов и тяжелого вооружения.
Две недели назад позиции на окраине Токмака заняли четыреста двадцать семь бойцов «Десятки», сейчас в строю остались пятьдесят три, включая комбата Рыжикова Олега Ивановича. Но если кто-то еще жив из бойцов 10-го ОДШБ, значит, батальон будет выполнять поставленную задачу – держать позиции. По-другому мы не умеем, нам просто нельзя по-другому, потому что нас не поймут погибшие на этой войне наши товарищи.
Сорок восемь бойцов рассредоточились возле трехэтажек двумя линиями, чтобы можно было грамотно отходить вглубь застройки. А пятеро разведчиков – я, пулеметчик Семен Воршавин с позывным Бамут, сержант Ковалев и рядовые Стылов и Тычин – рано утром, до привычного времени, когда украинская сторона начинает обстрел, облачившись в теплоизолирующие «пончо», выдвинулись в серую зону, где и решили устроить засаду на «страйкер». Остальные бойцы «Десятки» под командованием майора Рыжикова привычно расползлись по норам и укрытиям, чтобы немного отдохнуть перед утренним боем.
– Псих, надо задвухсотить «страйкер», – больше попросил, чем приказал мне комбат Рыжик. – Сделаешь?
– Попробую, – ответил я.
Как только рассвело, противник начал утюжить наши позиции. Корректировка с помощью «птичек» им была не особо нужна, потому что тут и так за две недели ими все давно пристреляно. Хорошо еще, что с утра небо было затянуто серыми тучами, и вражеская арта высаживала свой БК вслепую. Наши артиллеристы даже не предприняли попыток вести контрбатарейную стрельбу. Опять же, из-за погоды авиация тоже не поднималась в небо.
Украинские снаряды и мины ложились ближе к застройке, на серой зоне не разорвалось ни единого боезаряда. Наша пятерка отсиделась в норах обрушенных блиндажей, а как только обстрел закончился, я с гранатометом пополз в одну сторону, а остальные рассредоточились по нычкам в ожидании врага.
«Страйкер» прибавил газу и лихо подкатил к руинам, среди которых разместились украинские штурмовики. Вражеские бойцы,
