от Апаты, в котором говорилось, что мне ничего нельзя есть в нулевом хранилище.
— Ерунда, — проворчал Юра. — В закромах Конфедерации никогда не держали еду.
— Тоже так подумал, — активируя платформу своей энергией, произнес я. — Но моё мнение сильно изменилось, когда я добрался до склада с раздробленными образцами розовых кристаллов. Их там была целая сотня.
— Ровно сотня? — уточнила Настя. Все Идеалы знали историю происхождения корпуса и первоначальное количество подопытных. Как оказалось, в большую часть важнейших деталей нас посвящать не стали.
— Ровно, — кивнул я. Подвел платформу к Идеалам и положил на неё девушку. По всему залу слышались хрипы пробуждающихся людей. Некоторые кричали, некоторые просто молча смотрели в одну точку. Атмосфера до боли напоминала госпиталь после серьезного сражения. — Первый десяток я вытащил без проблем. Каждый образец был защищен индивидуальным полем. А потом я открыл тот, который был в основе моей модификации…
— И понял, что если не сожрешь его, то это станет самой большой ошибкой в твоей жизни, — угрюмо пропыхтел Гефест, который пытался затащить свое непослушное тело на платформу самостоятельно. Получалось у Юры хреново, но помогать я не стал. Для Гефеста это было важно и я прекрасно его понимал. — Нас с певуньей накрыли у выхода из переговорной. Я сделал комнату с нормальной изоляцией, чтобы не переживать о том, что Кидрас нас подслушает. Так и просится рифма на имя этого засранца…
— Настя говорила, — кивнул я. — Они раздобыли родственные вам образцы.
— Сраная горошина розовой пыли, которая напрочь меня вырубила, — наконец забравшись на платформу, простонал Юра. — Пара граммов этого дерьма превратила меня в безмолвного наблюдателя. Я просто стоял за стеклом и смотрел, как моё тело выполняет все прихоти этой долбаной каменюки!
— Я не испытывала такого никогда в жизни, — тихо произнесла Настя. — Это ужасное ощущение.
— Ты ошибаешься, — нехотя произнес я и направил платформу к выходу из ангарной полости. — Просто раньше весь откат забивали объемы энергии из нашей Системы. Поток РЭ был слишком мощным, чтобы мы прочувствовали все прелести этого состояния. Поэтому мы помним только ту эйфорию, которую испытывали кристаллы от гибели пользователей нашей Системы.
— Ты хочешь сказать… — недоверчиво посмотрела на меня Геката.
— Коллективный разум кристаллоидов испытывал непередаваемое счастье, когда своей волей убивал пользователей нашей Системы, — тяжело произнес я. — Учитывая, что они находились в рабстве у людей много столетий, ничего удивительного я в этом не вижу. И мы получали часть этих эмоций в качестве подкрепления.
— Но тот голод… — уставившись в потолок, произнес Юра. — Почему раньше его не было? Сраная горошина розового порошка. Там, где я вырос, некоторые шахтеры жрали синий туман. Синтетический наркотик, который сильно повышал эмоциональное состояние. За грамм этой дряни они готовы были убивать. Жен, детей, кого-угодно… Система сообщила перед моей отключкой, что мои возможности могут вырасти на семьдесят процентов, если я использую найденный усилитель.
— У меня на шестьдесят, но это очень и очень много, — добавила Настя. — Почему разный процент? Откуда эти ощущения?
— Процент зависит от количества доступного изначального материала, — ответил я. — Ощущения голода тоже. Для кристаллов самым важным было восстановление целостности. И ради этого они могли пойти на всё. У меня сработали внутренние закладки. Даже личный код был использован и полностью запущена гормональная система.
— И сколько? — с интересом спросил Гефест. — Какое усиление тебе предложили за предательство родины?
— Восемь тысяч процентов, — ответил я и поймал на себе два потрясенных взгляда. Следующую пару минут мы двигались в полной тишине. Я думал о развитии нашей Системы в новых условиях, а мои спутники, судя по осторожным взглядам, размышляли о том, в каком состоянии я был на Марсе и как близко подошёл к границе безумия.
— Сколько там было, Слава? — первой не выдержала Настя. В голосе Гекаты слышалось искреннее сочувствие. Оба моих подчиненных едва пережили давление от нескольких граммов родственного минерала и хорошо понимали, что даже это было много. — Сколько было этого порошка?
— Семнадцать килограммов пятьсот семьдесят три грамма, — произнес я и внутри шевельнулась тень того кошмара, который мне пришлось пережить. Сейчас это была уже просто одна из множества теней, которые никак не могли повлиять на моё будущее.
— Он сейчас где-то там? В ангарной полости? — качнув головой в сторону, где остались транспортник и мертвый кристалл, спросил Гефест. При этом никого не удивило, что я знал вес минерала с точностью до грамма.
— Нет, — покачал головой я. — Чтобы определить принцип работы и оптимальные условия воздействия на пыль, мне пришлось провести ряд экспериментов во время прыжка. Структура пыли полностью разрушается после мощного воздействия и мгновенного отключения энергии. Я уничтожил весь родственный мне минерал в пять заходов.
— И каждый раз чувствовал… — начала было Настя, но тут же замолчала, не решаясь продолжить.
— Оказалось, к этому можно привыкнуть, — пожал плечами я. — Особенно, если соблюдать меры предосторожности и знать, чего ждать.
— Ну-да, ну-да… Это же идеальный Идеал Ахил… Как два пальца об асфальт! — саркастически улыбнулся Юра и добавил. — Здесь направо.
— Ерма не в центре управления? — поворачивая в нужную сторону, спросил я.
— Перевел его в отдельное помещение для работы, — ответил генерал. — Пацану стало тесно за обычным терминалом. Мощностей не хватало для обработки всех задач. Пришлось организовать ему другое рабочее место. Неподалеку от моего.
Мы миновали вход в обширный зал, который раньше занимало какое-то оборудование. В центре я заметил глыбу металла, которую Гефест обычно использовал в качестве рабочего стола. Дальше коридор заканчивался тупиком.
— Мы пришли, — сообщил Юра. — Пару минут. Сейчас попробую открыть.
Гефест перебрался к переднему краю платформы и коснулся стены. Ничего не произошло. Юра неразборчиво выругался и выудил из кармана брони какой-то предмет. Это оказался небольшой металлический стержень, который генерал с размаха вогнал в стену.
По поверхности разбежалась сетка энергетических линий и монолитная стена начала складываться, пока не превратилась в небольшой кубик у правой стены. За маскировочным слоем оказалась вполне обычная дверь.
— Поставил перед тем, как идти на встречу с тобой, — поймав вопросительный взгляд Насти, проворчал Юра. — И пацана предупредил, чтобы он все меры безопасности использовал.
— В
