милый?
Я чуть улыбаюсь, откидываясь в кресле:
— Мы не закончили ведь. Короче, у меня есть для тебя предложение. Сделка. Ты станешь моим боевым джинном.
Шельма приподнимает одну идеально очерченную бровь, её глаза вспыхивают интересом:
— Джинном? — в её голосе слышится сарказм. — Слышала о этих поддонниках. Очень заманчиво, конечно, носить тебе тапки. Но что я получу взамен?
— Возможность иногда выглядывать в материальный мир, — спокойно отвечаю я, наблюдая за её реакцией. — Разумеется, ты всё равно останешься в камне, который будет полностью под моим контролем.
Она усмехается, наклоняя голову в сторону, взметнув длинные волосы:
— И ты думаешь, что я поверю тебе?
Я хмыкаю:
— О каком доверии вообще может идти речь? Ты для меня — всего лишь инструмент. Как и я для тебя был всего лишь добычей. Но ты обломала зубы об мой Легион. Помнишь, как хотела выжать меня до дна? Теперь твоя очередь. Если будешь послушной, я позволю тебе иногда прогуливаться в материальном мире. Если нет — отправлю этот камень в дальний угол кладовки, где ты будешь веками пылиться в одиночестве. Всё предельно просто.
Шельма, на секунду замерев, тяжело вздыхает. Её тон становится неожиданно смиренным, почти подчинённым:
— Хорошо. Я готова быть твоим джинном, мой господин.
Ага, конечно. Взгляните на нее. Прямо-таки лапочка. Глазки опустила в пол, моську состроила покорную. Сто пудов притворяется. Шельма всё ещё надеется найти лазейку. Вот только я не собираюсь давать ей ни единого шанса.
Равнодушно киваю, её согласие меня не особо впечатлило:
— Отлично. Тогда я всё подготовлю.
Отправляю Шельму обратно в камень, её образ растворяется, оставляя лишь слабый след астральной энергии. Поднявшись из-за стола, направляюсь к Гумалину — пора обсудить технические детали: вместе с Портаклом уткнулся в сериал «Унеси меня». Вообще Портакл переехал из Сковородщины специально для работы над транспортным порталом. Но Высший портальщик не только взялся опять за старое, но он ещё и Гумалина подсадил.
— Портакл, — произношу я с раздражением, — ты мог бы пялиться в ящик и дома. Что со стелами?
Этот лентяй нехотя отрывается от экрана и отмахивается:
— Да всё нормально там. Ты маршруты настроил неплохо, хотя до стандартов моей гильдии, конечно, не дотягиваешь, но сойдёт. Правда, если через сотню переходов перегрузка случится, кому-нибудь может ногу оторвать и закинуть ее куда-нибудь в сотни километрах. Но какая разница?
Я поднимаю бровь:
— Ну так может, ты перенастроишь стелы по стандартам своей гильдии, раз такой умный? Или… я расскажу, за кого выходит Камелия в финале.
Портакл резко оборачивается, в его взгляде ужас:
— Ты это не сделаешь!
Я усмехаюсь кровожадно:
— А ты проверь.
Портакл вскидывает руки и шипит:
— Ты настоящий дьявол!
— Иди-иди работай, — говорю я, отмахиваясь. — Повтор этой серии будет на выходных, сразу после обеда.
Портакл что-то бурчит себе под нос, но поднимается и, бросив последний тоскливый взгляд на экран, уходит выполнять работу.
— И ты, Брут? — смотрю на казида.
— Да у меня просто перерыв, шеф, — без сожаления выключает он ящик. — Все равно эта муть без пива не идет. У тебя заказ?
Протягиваю камень Гумалину, подойдя ближе:
— Причем оригинальный. Нужно модифицировать Жартсерк так, чтобы астральная пленница внутри могло частично взаимодействовать с внешним миром, — объясняю. — Но только по моему разрешению.
Гумалин берет камень в руки, осматривает его с задумчивым видом:
— Хм… Ты хочешь превратить ментальную тюрьму в своего рода ментальный вольер?
— Именно, — подтверждаю, наблюдая, как он вертит камень, явно уже прикидывая, как это сделать.
Гумалин пожимает плечами, не отрывая глаз от граней Жартсерка:
— Это выполнимо. Нужно выбить на камне символ освобождения. Он ограничит взаимодействие, но не даст полной свободы. Технически ничего сложного.
Я киваю:
— Тогда займёмся этим немедленно.
Гумалин ухмыляется, в его глазах мелькает лукавый блеск:
— Будет сделано, шеф.
Мой боевой джинн скоро будет готов. Хотя, может, правильнее сказать «джинниха»?
* * *
Возвращаюсь в кабинет, только принимаюсь за круассан, который заботливая Лена мне всё же принесла, но тут звонит моя «русская Нокиа». На экране высвечивается имя Гришки. Беру трубку, не скрывая удивления, и уже собираюсь спросить, что случилось, как он без всяких предисловий выдаёт:
— Слушай, а где можно себе вторую жену найти?
— Шутишь что ли… Или, правда, созрел?
В ответ Гришка тяжело вздыхает, словно рассказывает о какой-то древней трагедии:
— Да моя что-то совсем не выдерживает. Я сильно вырос в ранге, а ты же знаешь, как это у нас, магов. Если ты перерос жену, то ей становится тяжело. Бедняжка не тянет.
Ну да, ну да, неудивительно. Именно поэтому во многих странах уже давно узаконили многожёнство. А наш Царь пока держится, разрешая это только коренным народам да отдельным категориям. Но его скоро дожмет дворянское сословие, это очевидно. Благородные уже устали разрываться между десятком любовниц — всем хочется официального статуса, чтобы дети были признаны законными. Да и хлопот с этим меньше.
— И ты решил, что я лучший кандидат, чтобы спросить об этом?
Гришка хмыкает:
— Даня, а кого ещё? У тебя же гарем, как у восточного султана, опыт огромный. Да и Светку свою как-то смог утихомирить. Одомашнил, можно сказать. Вот я и подумал… кто, если не ты?
Зерно истины в его словах есть. Я прикидываю варианты.
— Могу спросить Машу Морозову. У неё круг общения большой, подруг достаточно, в том числе незамужних княжон.
На том конце линии слышится явное оживление:
— Слушай, это идея! Тем более я сейчас вырос как воин, многих наших раскидал, а в Жузе теперь вес имею приличный. Даже князья, думаю, посмотрели бы на меня как на подходящего жениха для своих дочерей, хоть пускай и младшеньких.
Тут Гришка добавляет:
— Даня, а сама Маша Морозова что, не занята?
— Занята, — отрезаю холодно.
— Понял, понял, граф! Никаких претензий, никаких планов. Подруги — значит подруги.
Я сам не ожидал от себя такой резкости, если честно. А оно вот оно как оказывается!
— Сегодня же спрошу, — киваю. — Кто знает, может, какая-нибудь княжна давно мечтает о славном батыре из восточных степей? О монголах легенды ходят, а чем казахи хуже?
— Спасибо, — коротко, но искренне отвечает Гриша.
На секунду наступает пауза, но, будто вспомнив что-то важное, он продолжает:
— Слушай, ещё хотел поговорить.
