Кажется, их все же зацепили.
— Вот так! — раздался чей-то шепот. — Держи-держи!
Переговариваются тихо, опасливо как-то. А раз шепчутся — значит, осторожничают. Значит, скрываются. Значит, точно дикие.
— Теперь подтаскивай помалу!
Сильно качнуло. Очень сильно — чуть не перевернуло.
— Да аккуратнее, мать твою! Аккуратнее! Погоди, дай помогу.
Опять — стук и скрежет. Глухой удар. Похоже, о берег.
— Я же говорил — гробяра, а ты не верил, — чей-то приглушенный, но возбужденный голос. — Глянь — похоронная табличка, все как положено. Верняк — гроб!
— Да вижу-вижу. Далеко же его унесло… Ящики из города сюда редко доплывают. Ладно, хватай с того края.
— У-у-у, тяжеленный зараза! Что ж там за туша-то?!
Чьи-то проворные руки тащат контейнер из воды.
Прочное пластиковое днище царапает землю, шуршит по траве. Контейнер раскачивают, кантуют. Вправо-влево. И — вперед. Вправо-влево. И — вперед…
— Всё, нормалёк!
Контейнер наконец оставили в покое. Осматривают, похоже.
Борис напрягся. Нужно было выбрать, как действовать дальше. Вступать в переговоры и решить дело миром или сначала попытаться уложить «рыбаков» мордой в землю, а разговорчики разговаривать после. А то ведь неизвестно еще, как они отреагируют на мирную инициативу. Эх, жаль, чернявая в отключке. Она бы нашла с дикарями общий язык. Наверное, нашла бы… У Наташки опыт в этом деле имеется. А вот Борис таким опытом, увы, пока не обладал.
— Гля, сколько трещин на крышке, — услышал он. — Побило-то гробик нехило.
— Угу. Как только он не утонул!
Кто-то шумно втянул носом воздух над самой крышкой. Кажется — будто над ухом.
Удивленное:
— А ведь не пахнет вроде…
Довольное:
— И хорошо. Свежий покойничек, значит. Не протух еще. Вкуснее будет.
«Вкуснее»? Что за хрень?! Борису сделалось не по себе. Надежда на мирные переговоры рассеивалась как дым. Их что же, каннибалы какие-то выловили? Или это шутка такая? Тупая…
— Ну так че, вскрываем консерву?
Нет, видимо, не шутка. Разговорчики, доносившиеся снаружи, нравились Борису все меньше. Неужели эти дикари в самом деле готовы сожрать труп из гроба?
— Валяй. Открывай.
Под крышку вошел заточенный металлический штырь. Борис, спасая глаза, откинул голову назад. Лег затылком на мокрый пластик. Замер. Штырь провернулся. Крышка поддалась. И наверное, поддалась легче, чем ожидалось.
— Оба-на! А тут уже открыто. — В голосе говорившего прозвучало изумление на грани шока.
А крышка контейнера немного сдвинулась. Борис решил не торопиться и не выскакивать сразу, как черт из коробочки, а до последнего косить под покойника. Сил оставалось немного, и их следовало расходовать экономно. Сейчас разумнее немного выждать, узнать, с кем имеешь дело, понять, сколько вокруг потенциальных противников и где они находятся.
— Да их тут по ходу двое! Парень и девка вроде. А я-то думаю, чего так тяжело!
Возле гроба тоже стояли двое. Только двое. Уже неплохо.
И точно — дикие. Всем диким — дикие. Грязные, заросшие, вонючие. Вот уж по ком тресовозка плачет!
— Голубки, мля! — хмыкнул один. — Это что ж, выходит, городские жлобы теперь своих трупаков парами хоронят? Типа, дешевле обходится. И глянь-ка на них: как живые, что один, что другой! Неплохо сохранились, а?
— Охренеть! — коротко и емко подытожил второй дикарь.
За время этого непродолжительного диалога Борис успел из-под прикрытых век разглядеть обоих.
У одного, плотного и кряжистого, в руках был топор-колун на длинном топорище. Огромный, тяжелый такой топорик. Одного удара им будет достаточно, чтобы размозжить человеку голову.
Другой, длинный и худой дикарь, вооружен подобием копья. Арматурный прут в человеческий рост. На две трети — обмотка изолентой, чтобы не скользила рука. Заостренный конец… Ага, вот этой заточкой, похоже, и вскрывали гроб-консерву.
Чернявая застонала прямо в ухо Борису. Очнулась! До чего ж не вовремя! Тихий стон девушки в контейнере прозвучал как трубный глас.
Дикари отшатнулись.
— Ни хрена себе! — растерянно пробормотал тот, что держал арматурину. — Телка-то жива!
— Ну и хорошо, — глумливо гоготнул другой. — Значит, мясцо свежее. И развлечься с этим мясом можно будет. Сначала…
Отпали последние сомнения в том, какая участь им уготована. Борис, все еще закрытый крышкой по грудь, незаметно для диких шевельнул рукой. Пальцы нащупали шершавую внутреннюю поверхность пластика. Теперь одно движение — и крышка откроется полностью.
— Парня проверь, — приказал дикарь с топором. Видимо, в этом тандеме он был лидером. — Ткни заточкой.
Дикий с арматурным копьем чуть наклонился над контейнером. Поднял руку, занося металлический прут.
Острие было направлено в голову Бориса. Дикарь, похоже, вовсе не собирался выяснять, жив Борис или нет. Он намеревался пробить ему череп. Медлить больше было нельзя.
Борис толкнул крышку. Вскочил…
Замешательство диких длилось недолго. Но и этого времени ему хватило, чтобы оказаться на ногах.
— Слышьте, мужики, может, договоримся, а?
Однако мужики договариваться не хотели.
— Т-твою ма-а-а!.. — первым опомнился дикий с топором.
Дикарь бросился на Бориса, целя топором в голову.
Рубящий удар был мощным, но такие сильные удары предсказуемы. Они, как правило, ведут человека за собой, а не наоборот.
Борис ушел с линии атаки, а когда лезвие топора просвистело мимо и тяжелое оружие увлекло дикого вперед, он коротко и резко ударил противника под подбородок. С маху всаживая ребро ладони в чужое горло.
Тело дикаря, подавшееся вниз, само наткнулось на опасный удар.
Сухо хрустнул перебитый кадык. Борис почувствовал, как под его рукой сместились хрящи.
Топор-колун ударил в край контейнера. Чуть не задел голову Наташки. Острый клин расколол основание плавучего гроба. По борту их погребальной лодчонки пошла трещина.
Топор застрял в пластике. Дикарь, хрипя и задыхаясь, рухнул на землю. Схватившись за горло, он извивался в траве, словно червь. Со стороны казалось, человек душит сам себя. На самом деле дикий умирал. Борис знал: после таких повреждений люди долго не живут.
— Ах ты ж, с-сука!
От дернувшегося в его сторону острия заточки Борис полностью уклониться не успел. Арматурное копье, целившее в живот, царапнуло по правому боку. Потом — удар под колено. Простой, но действенный, как бьют в палочных боях.
Борис покатился по земле. Откатился к крышке контейнера-гроба.
Еще один колющий удар. Его едва не пригвоздили, как жука в коллекции энтомолога.
