У самой Стены, освещенной прожекторами, утыканной занозами пулеметных стволов, филин с трудом начал набирать высоту. По нему тут же открыл огонь снайпер, обозревающий подходы к острогу. Вторя стрелку, пулеметная очередь едва не разорвала зомбоптипу в клочья — филина спасла лишь неуверенность движений, из-за которых траектория полета превратилась в ломаную линию.
Крылатый зомбак камнем свалился по другую сторону Стены. Прочь от засвеченного поднебесья, громыхающего тысячами выстрелов! Прочь! Казалось, каждый праздно гуляющий гражданин острога считает своим долгом истратить патрон-другой.
— Семен, ты чего вообще? Было что? — спросил пулеметчик, покинув свое «гнездо» на Стене и подойдя к соседу-снайперу.
Занюхав рукавом, снайпер протянул пулеметчику флягу:
— Не-а, показалось.
— А-а. Ну, за победу революции!
А в это время зомбофилин приметил человека, отставшего от толпы. Человек едва стоял на ногах. Филин спикировал на него, вцепился когтями в волосы. Бутылка выскользнула из пальцев гулены, но не разбилась, покатилась по мостовой, расплескивая содержимое.
Все произошло так быстро, что человек ничего толком не успел понять. Омраченный алкоголем мозг состыковался со слизнем, принесенным птицей из-за Стены. Человек упал, дернулся, затих на пару секунд, затем перевернулся на живот, поднялся.
Первый шаг — неуверенный, второй — уже лучше, третий…
Походкой изрядно выпившего человек двинул по улице. Кряхтя, наклонился, поднял опустевшую уже бутылку. Рядом лежала кем-то оброненная шляпа, помятая, с широкими полями — взял, прикрыл ею слизня на затылке. Бутылка понадобилась тоже для маскировки.
Позади в конвульсиях содрогалась на асфальте хищная птица.
— Данила Сташев, — икнув, сказал человек самому себе. — Найти Данилу.
* * *
Давно, тысячу лет назад, феодалы всякие, рыцари, обладали «правом сеньора» — могли взять невесту в первую брачную ночь к себе в покои. Зачем? А разве непонятно?
Неужели кто-то осмелился на подобное сейчас? Напрасно! Данила не позволит надругаться над своей любовью!.. Он на ходу попытался надеть штаны, упал, поднялся, опять сунул ногу в штанину, на вторую наступил… Нет, это никуда не годится. Он остановился и, повесив автомат на плечо, натянул пятнистые брюки, после чего засеменил дальше, пытаясь застегнуться. Пальцы от волнения дрожали так, что пуговицы никак не желали втиснуться в дырки, для них предназначенные.
Вот так, держась двумя руками за ширинку, Дан попал на праздник жизни.
Улицы ночного острога были заполнены толпами людей. В толпе легко затеряться — наверняка похитители где-то здесь, Данила на их месте поступил бы именно так. Далеко уйти они не могли, значит…
С «калашом» на плече полуобнаженный Дан приблизился к большой группе — человек эдак на полтысячи — граждан, распевающих матерные частушки. После каждого куплета они палили в воздух. Ну и тискали пьяных девиц — вне зависимости от куплетов и пальбы. Где-то там спрятали Маришу, за этими телами, стремительно теряющими трезвость и людское подобие.
Толпа встретила его хриплым мужским хохотом и восхищенными дамскими взглядами.
— Ну, дает! Эй, хватит себя трогать! Найди подружку, в твоем возрасте пора уже!
— Какой красавчик! Иди к нам, мы тебя приласкаем!
Дан покраснел. Последняя пуговица проскользнула в паз. Теперь штаны не спадут.
Забавно, но его автомат никого не смутил. Почти у всех тут были пистолеты, обрезы или хотя бы самострелы. АК и снайперские винтовки тоже попадались.
Не обращая внимания на подначки и смех, Дан влез в самую гущу толпы. Работая локтями, он пробирался дальше. И если поначалу было немного прохладно без куртки, то в тесноте он быстро взмок. Кое-кто из празднующих — те, кто постарше, — щеголяли в шарфах с символикой футбольного клуба «Зенит». Тут и там передавали пластиковые бутылки и армейские фляги с самогоном. Над толпой плыл дым конопли.
Данилу хватали за руки, предлагали выпить и обидеться на его отказы не успевали — он исчезал за спинами и плечами тех, кто стоял дальше, кто тоже протягивал руки и кружки с мутным первачом.
В небольшом просвете, чудом образовавшемся в толпе, он увидел Маришу.
Ее тащили под руки двое лысых мужчин в черных одеждах.
Толпа сомкнула ряды, скрыв жену от Дана.
— Дорогу! Разойдись! — Он сильнее заработал локтями.
Что-то было, видать, особенное в его рыке и выражении лица, из-за чего народ расступился, образовав неширокий, но вполне проходимый коридор. Данила кинулся вперед. Расстояние между ним и похитителями сокращалось с каждым шагом, с каждой долей секунды. Вот-вот он настигнет лысых, и они ответят ему за всё!
— Вау! Ну ты ваще! — Дыхнув перегаром, на нем повисла пьяная девица. Рыжие волосы в беспорядке рассыпаны по плечам, на лице слишком много самодельной косметики.
— Девушка, уберите руки! — Данила честно попытался быть вежливым. Учитывая ситуацию, он был сама обходительность. — Отпустите!
Увы, рыжая не вняла его просьбам. Ладони ее скользнули по обнаженному торсу Данилы, пальцы коснулись шрамов, устремились вниз, к пуговицам, с которыми Дан и так едва справился.
Он перехватил ее кисть. Сжал. Вскрикнув, девушка отпрянула, свободная рука ее взметнулась для пощечины, но Дан уже оставил рыжую позади — пусть теперь ругается сколько хочет, пусть проклинает его на чем свет стоит.
Замешательство было секундным, ерундовым, он без особого труда избавился от навязчивой девчонки, но этих секунд оказалось достаточно, чтобы потерять из виду Маришу и ее похитителей! Свободного коридора впереди больше не было.
— Дайте пройти! Разойдись!
Никакой реакции. Смех, дым, бутылки — крик Данилы утонул во всем этом.
Приклад сам собой ткнулся в плечо. В отчаянии Дан навел на толпу автомат. Если что, он пулями выкосит себе дорогу. Палец лег на спуск.
— Революция, парень! На, выпей! — Ему сунули флягу, ударили ею в плечо, на кожу плеснуло самогоном. Вокруг счастливые лица, улыбки, шутки и объятия… Дан опустил оружие. Эти люди ни в чем не виноваты.
Толпа начала смещаться, повинуясь единому порыву сотен тел. Только что было не протолкнуться, а сейчас посвободнее стало. И все бы хорошо, вот только на Данилу вновь упала та же настырная девица.
Рыжая обняла его, жарко прошептала:
— Ты такой грубый. Мне это нравится…
На сей раз он брезгливо оттолкнул ее — перестарался, она свалилась на асфальт. Дан, смутившись, наклонился, чтобы помочь рыжей подняться, — и увидел, как на спине у нее расплываются алые пятна. Кровь. Одного взгляда хватило, чтобы понять: девушка мертва, кто-то застрелил ее, когда она прильнула к Дану.
