– При атаке собак или кабанов сразу на крышу остановки запрыгивайте, – Йога последнее напутствие дал.
И рукой махнул. И что? Да, я со всеми вместе радостно заорал:
– Ты справедлив, Йога!
Убиться мне о стену. Завтра я ему носки кинусь стирать, что ли? Взяли мы гитару и пошли на пикничок. По дороге обломки досок и сучья собирали, прошли меньше километра и когда к автобусу на дороге подошли, стало вдруг понятно, что две горы до самого неба насыпаны из мусора. Тут металла на миллион евро лежит мертво.
– Сразу после выброса артефакты можно прямо на дороге дня два собирать. А потом их уже искать надо. В тоннеле за ангаром их полно, только туда даже опытные одиночки не рискуют лазить, – наш охранник обстановку пояснял.
– Кто такие «одиночки»? – это я уже успел первым спросить.
– Что такое «выброс»? – с секундной задержкой поинтересовался Паганель.
– Выброс надо пережидать в укрытии – на открытом месте сдохнешь не за понюх табаку. Раз в три недели бывает. До следующего дней десять. Наше место надежное, увидите сами. Одиночка – просто опытный промысловик, один ходит. Все, что добудет, все его. И ногу если где подвернет или бинты у него кончатся, тоже один свой конец встретит. У дороги сидим, увидите кого – бутылкой машите. Подойдет – новости расскажет. Все, пейте, ешьте, песни только вполголоса пойте.
Мы у костра уселись, а бандиты за заднюю стенку залегли. Досыпать.
Народ сразу за бутылочку схватился, а мне гитара досталась. Сначала я армейским репертуаром пробавлялся, а потом на классику перешел.
– Мне не нужно награды, не нужно венца; мне не нужно спать с ведьмой, чтоб дойти до конца. Мне б весеннюю сладость да жизнь без вранья; ох, Самара, сестра моя… Бьется солнце о тучи над моей головой. Я, наверно, везучий, раз до сих пор живой; над рекой кричит птица, ждет милого дружка – а здесь белые стены и глухая тоска.
– Хорошо поешь, – одобрительно сказал человек в зеленом защитном костюме.
Уж пластинки кевларовые морской пехотинец сразу увидит.
Хлопнуло что-то сверху, одиночка за глаза схватился, сверху с крыши на него автоматчик спрыгнул, а с боков остальные «спящие» кинулись.
– Глаза не три, мать, брать, ерш твою медь! – наш добрый погонщик кричит.
Взяли они его под микитки, все содрали, даже поясом не побрезговали. Твари. Потом стали его в порядок приводить. Воду лить на руки и глаза промывать. Минут через пять новый пленник был свеж, как только что срезанный с грядки огурец, и так же весел. Меня только что поимели, словно пьяную шлюху. За банку консервов и выходной день. Обидно, однако. Пока я тут концерт устраивал, группа захвата рассредоточилась и в засаде удобно устроилась. Потом, когда человек подошел, на него сверху из полотенца или мешка небольшого сыпанули смесь мелко толченого табака с перцем – средство старое, но действенное. Глаза моментально выводит из строя. И не крикнешь. Вдохнешь лишний раз – и будешь чихать полдня. И все – приехали. Так языков казачки еще при Наполеоне брали. Не подвел древний способ и сейчас.
– Где вы таких артистов в подсадные утки взяли? Совершенно на бандитов не похожи. И песни не ваши поют, – пленный поинтересовался.
И смотрит лютым волком.
– Возвращаемся в лагерь. Один день – один сталкер. Четыре артефакта. Пусть дурачки по аномалиям бродят, а мы будем на дороге охотиться.
Да, приманили человека сладкоголосые сирены. Надо будет выручать. Глаза у парня свежепойманного все еще слезились, но наши бандиты подстраховались: на кистях наручники появились, и петлю на шею накинули. Проявили уважение по полной программе.
– Молодцы, – похвалы мы дождались, – самого Проводника с вашей подачи взяли. Легенда Зоны. Сейчас из одиночек пятеро на пике славы. Дракон с «Монолитом» войну ведет, съели они там кого-то без спросу. Призрак артефакты таскает из Мертвого города, все ему завидуют. Этот, Проводник, тайные тропы знает, всех короткими путями водит – правда, за деньги и долю в хабаре. Серый в Ангаре засел, как заноза в заднице, ни одна банда его выбить не может, и Информатор в баре засел, байками торгует. Хорошо устроился, но мы ему завидовать не будем. Мы его тоже лучше поймаем. Когда-нибудь, – развеселился главный ловец.
Буду звать его Обрез. Все равно недолго осталось. Опытный человек рядом есть, пора прощаться с хозяевами. Плечи ломило со страшной силой – ночевка на земле сказывалась, только это не повод в драку не лезть.
– Продукты у него в рюкзаке были? – спрашиваю.
– Лежало что-то, – Обрез отвечает.
– Ну, так давай сюда, Йога-то на нас за это в обиде не будет. И водочки можем все тяпнуть за успех. Ты разливай, а мне нож дай – сало порежу.
Не хотелось мне его в людях разочаровывать, поэтому, как он мне нож передал, я его сразу ему в шею, под ухо, и вогнал. Надеюсь, он сразу умер, не успев расстроиться. Некогда мне было в глаза смотреть, наблюдать, как душа с телом расстается – кровь хлещет, и ладно. Не жилец, и ладно. Обрез сразу левой рукой цапнул, одному автоматчику в упор в голову заряд картечи вогнал, все вокруг забрызгал мозгами и кровью. Последний живой бандит дернулся, но тут Проводник не подкачал – сбил его в прыжке. Катаются они, бандит в петлю вцепился, душит человека. Замерли они на секунду, разобрался я, какая нога вражеская, приставил к коленке ствол и выстрелил. Осел клиент резко – сразу веревку бросил. Только рот раскрыл для крика, а я ему с размаху ручкой обреза в лоб заехал. Хрустнула косточка. Все – прошла у него ножка, уже не больно.
– Эй, вас там долго ждать? Мы уже разлили, – сказал обиженно Паганель. – Водка выдохнется.
Ржем мы с Проводником, как два коня заправских, а наши бичи его сухарики догрызают. Соскучились по хлебушку. Не теряются в сложных ситуациях. Я ключи нашел от браслетов, освободил пленного, веревку он сам смотал.
– Давно в Зоне? – спрашивает.
– Вчера утром привезли, – Паганель ему отвечает.
– Значит, вы еще совсем никто и зовут вас никак.
– Его будем величать Паганелем, – встреваю я в беседу, – очень ему все знать хочется.
– Да хоть горшком назови, только налить не забудь, – смеется бомж.
Тут мы все припасы и прикончили. Ну, почти. Последняя банка тушенки осталась и четыре ржаных сухаря. Армейская пайка. Такими неопытный салага может язык в кровь стесать. Стали решать, как дальше жить будем. У меня никаких дел на этом свете нет, четвертый год живу просто по привычке, а тут первый раз за все время интерес проснулся, и хочется Йоге доказать простую вещь. Люди – не скот безмолвный. Только Паганель с напарником для переходов по этой местности явно не годились.
