– Народ вооружаем автоматами трофейными, – предлагает Проводник, – и отводим в ангар, к брату Серому. У него сейчас людей нет, один Сема Вентилятор с ним. Там каждый ствол на вес золота. Встанут ребята под его начало – с голода не умрут. С нами им нельзя. Не ходоки они по Зоне. А за тремя сразу мне не уследить. Покойников в аномалию скинем, пусть Йога в догадках теряется. Мы с тобой на Кордон пойдем, там клиент дожидается. Только чтобы ты на серьезного сталкера походил, надо хорошее оружие раздобыть. А то сейчас ты совсем пустой.
Это так. Обрез последнего удара тоже не пережил – цевье пополам сломалось. Стволы отдельно, спусковой механизм отдельно.
– Остальных бы тоже освободить, – говорю Проводнику. – Не дело это – людей в рабстве держать. Работорговля приравнена к пиратству и за нее петля положена сразу.
Согласен он, кивает. От нашего полевого лагеря на остановке брошенной стена вокруг ангара сразу была видна. Рукой подать. Минут пять ходу налегке и двадцать с грузом.Взялись порядок наводить. Кровь затерли, трупы и обрывки одежды в аномалию перед воротами в ангар по пути сбросили. Нет их, как и не было никогда. Серый подкреплению обрадовался и стал нас уговаривать у него задержаться. Я пистолет в карман сунул, две обоймы запасных, толку от него немного – так, для уверенности. Да и весит железка почти килограмм – если в зубы дать кому, все не голой рукой.
– Пойду на прогулку, – сообщаю честной компании.
– Только за забор не выходи, – Проводник мне говорит.
Ага. Джентльмен без галстука со двора поместья не выходит. Они там печень жарят на решетке, а мне сегодня пить не хочется. Понять надо, прочувствовать шкурой, куда занесло. И сколько не пой, сколько не ори, сколько не пей и сколько не торчи, дважды два будет два, трижды три будет три. Арифметика проста и ты со мной не крути. Здесь не время любить, не время любить. А теперь для души налети ураган, зацепи меня с собой, зацепи всех ребят, вознеси до небес и возьми из нас яд, на четыре стороны; кто куда, кто с тобой, а кто совсем не понял – отнеси их домой. Наша личная жизнь – как сплошной некролог, не время любить – это только предлог, пока будет темно, мы раскурим и свет, если солнце взойдет – с наших крыш съедет снег.
Достал я из кармана пачку сигарет « Прима»и стал их в мелкую пыль перетирать. Здесь ничем разбрасываться не стоило, а курить я только что бросил. Вышел морской пехотинец на тропу войны.
Первым делом решил с местностью слиться: нарезал травы с синеватым отливом, весь ей покрылся, прямо клумба из городского сада. Лягу на землю, с десятка шагов враги не заметят. Крошкой табачной посыпался. И не учуют. Огляделся по сторонам. С юга мы пришли – там лагерь Йоги и продажные блокпосты. А через дорогу видны цистерны промышленные стационарные и развалины непонятные. Для тренировки ставлю себе задачу – сходить туда на разведку и назад вернуться. И пошел я как тигр амурский: неслышно на мягких лапах, и в любую секунду к прыжку готов. Мы, морская пехота, – настоящие бойцы, в отличие от всех прочих. Десантники в спор лезут, подвыпив, только я их резко осаживаю. «А где, – спрашиваю, – проводилось боевое десантирование, а? Дай ответ». Не дает ответа. Нет, я не спорю: ребята геройские, если они в соседях фланг прикрывают, ты за него спокоен, но реально, в боевых условиях они ни разу не прыгали. Немецкий десант Мальту и Крит с воздуха взял, а наши «голубые береты»? Ничего. А за нашей бригадой Керченский десант, Измаил и тысяча километров боев по Дунаю. Да и в мирное время мы неплохо по Азии и Африке гуляли. Вот и пусть молчат в тряпочку, пижоны.
Под ноги и вокруг смотреть за мыслями не забываю. Поэтому двойку засек первым и сразу на землю пал. Далековато до них еще было, ползу аккуратно, с пистолетом в кармане я для них мишень простая, а не противник. Минут через пять добрался до мешанины из плит и блоков. Такое впечатление, будто в дом полутонной фугасной бомбой засадили.Одна стена стоит в чистом поле. Так, что мы здесь имеем? Будем смотреть.
С гуся люди получают пух и шкварки, с раззяв можно поиметь более ценные предметы. Метрах в десяти предо мной стояла и манила снайперская винтовка СВД. Одного отчетливо вижу, на площадке сидит, на север в бинокль смотрит. Снайпер – позицию себе выбирает. Второй номер должен подходы контролировать, только меня он проспал. За стеной звук раздался – подошва по бетону шаркнула. Хо, секунд тридцать есть в запасе, пока он стену обойдет.
Метнулся я стрелой и схватил неожиданный подарок судьбы в руки. Главное в профессии вора – это вовремя смыться. И кинулся я скачками в тень между цистернами.
– Поднимайся! – сверху командует снайпер. – И винтовку не забудь. Тут на площадку прыгать надо, подашь ее мне, я приму.
– А где ты ее к блоку прислонил? – второй номер расчета спрашивает. – Я ее не вижу.
«И вряд ли увидишь, – думаю я, отползая, – Мне она самому пригодиться. Буду крутым бобром работать». Если СВД на что-то и годна, так это перед народом глупым понты колотить, как орехи грецкие королевской печатью. Скорострельность у нее никакая, ствол после выстрела отдача уводит, зато выглядит красиво. И большая она, многих это впечатляет.
Обогнул цистерну, на четвереньки встал, так все быстрее, чем ползком, винтовочку трофейную на шею повесил, и ходу, от развалин подальше. А оттуда мат еще долетает – поиски идут. Уже не винтовку, а виновных ищут. Командир найдет, у него работа такая.
До асфальта добрался – на бег перешел и сразу в кусты шмыгнул. Все, ушел. Буду себя звать Колобок. Ото всех удрал. И с добычей. Здесь говорят «с хабаром». Давным-давно на Дальнем Востоке работал лихой разведчик Стругацкий, позывной – «Самурай». Как он там с японскими пленными общался, какие результаты вербовок у него были, все еще секрет, но кое-что ему за труд тяжкий власть позволяла. Коньяк пить и книги писать. Он по этому поводу со знанием дела так сказал: «живым вернулся – удача, с хабаром вернулся – чудо, патрульная пуля мимо – везенье, а все остальное – судьба». Хорошо сформулировал, можно в бронзе отлить.
Протиснулся я в щель между створок ворот и пошел к костру. Сразу у стены Сема сидел, часового изображал. Только последняя стопочка явно лишняя была, и глазки у него закрылись. Да уж, как они еще живы? Непонятно. Присел к огню, винтовку проверил, полный магазин, десять патронов бронебойных.
– Где разжился? – Проводник глаза от удивления широко открыл.
– Там больше нет, одна была, – отвечаю.
Тем не менее, слово за слово, они с Серым из меня отчет выдавили. Паганель с нашим третьим спутником отсыпались впрок за всю свою бродяжью жизнь. Они мой рассказ пропустили.
