ты намылился? Погибнешь, и с кем я останусь? – слышится бурчащий голос Иваныча.
– За Сергея мстить, за других погибших берендеев. Если вы, Михаил Иванович, хотите набухиваться и жалеть себя, то я буду действовать. С охотниками, или без них – я найду убийцу Сергея, – жестко отвечает Вячеслав.
– Не езди, пусть сами головы сложат.
– Там ваш учитель, ребята, девчонка с ребенком… Михаил Иванович, может, вместе поедем? – доносится голос Вячеслава.
Мы переглядываемся с охотниками. Они ждут, спокойные, невозмутимые, не обращающие внимания на дождь. Резко пахнет сырой глиной и сиренью.
– Деньги возьми, и это… поаккуратнее там, – после этих слов на телевизоре прибавляют громкость.
«Два кусочека колбаски у тебя лежали на столе,
А ты рассказывал мне сказки, но только я не верила тебе!»
Группа «Комбинация» заглушает пьяный шепот Иваныча. Через несколько минут на пороге показывается Вячеслав. Тетя Маша снимает с забора веревку и крепко-накрепко завязывает обратно. Я чувствую из-за штор внимательный взгляд, но с улицы не могу разглядеть стоящего Иваныча. Этот взгляд щекочет спину сороконожкой с острыми коготками до тех пор, пока мы не заворачиваем на асфальтированную дорогу.
Совсем недавно мы так же выходили с Мариной…
– Слава, благодарю тебя за то, что отозвался! – говорит охотница, не отрывая взгляда от серого горизонта.
– Кто-то же должен накостылять этой зверюге. А кто это сделает лучше злого берендея? Старушка, инвалид или… – колючий взгляд останавливается на мне, – или несмышленый медвежонок?
– Не такой уж я несмышленый, – бурчу я в ответ.
– Ну-ну, посмотрим.
Мы идем по мокрому асфальту, одежда прилипает к телу, слегка натирает на локтевых и подколенных впадинах. Каждый погружен в свои мысли, редкие машины проносятся мимо, водители не обращают внимания на поднятые руки.
– Охотник, а ты знаешь, что одной ногой ты в могиле? – нарушает молчание Вячеслав.
– Правой или левой? – отвечает Александр.
– Правой, её похоронили вместе с Федей и Мариной. Под березой…
– Жаль твоего напарника, но он сам выбрал такую долю, – говорит Александр и добавляет. – Нога иногда чешется, видно черви впиваются в пятку.
– Все в земле будем, но не зачем в неё раньше срока торопиться, – замечает тётя Маша.
– Вон автобус едет, улыбаемся и машем, – обрывает философствования Вячеслав.
Фыркнув и качнувшись на рессорах, автобус останавливает неспешный бег. Водитель только хмыкает, когда мы заходим в салон – благо сидения покрыты дерматином. Довольно скоро под нами натекают небольшие лужицы. Ехать примерно полтора часа, и я следую примеру Александра, тоже скрещиваю руки на груди и погружаюсь в полудрему.
То проваливаясь в сон, то выныривая, я замечаю, что мы проезжаем Шую и вжимаюсь в сиденье, чтобы не быть замеченным снаружи. Хотя на улице почти никого нет, но образ полуразбитой машины не дает мне покоя, а ведь ещё везти к отцу… Не нужно, чтобы кто-то из знакомых видел меня в автобусе.
Проезжаем без происшествий и теперь прямая дорога до Иваново. До города невест.
Светло-бежевое здание железнодорожного вокзала встречает строгой прямотой линий и голубыми сигаретно-жвачными ларьками. Потолок изнутри поддерживают мощные колонны, больше похожие на утопленные в пол веретена. Стилизация под текстильный край, чтобы приезжающие сразу поняли – куда они приехали.
Мы спешим за охотницей, как за лидером и предводителем небольшой шайки. Твердой рукой она собирает паспорта и вскоре возвращается с билетами.
– Два дня в пути, так что набирайте газет и журналов – поездка обещает быть скучной, – раздавая билеты, вещает тётя Маша. – Саш, возьми и мне парочку судоку, посложнее. Хоть немного мозги разомну.
До отправления целый час, так что мы успеваем ещё и перекусить в вокзальной столовой. Пельмени с майонезом плюхаются в голодное нутро как уголь в топку, желудок урчит и требует еще. Приходится идти за второй порцией.
Поезд, как причудливый удав, зеленеет на перроне. Возле щелей прохода синеют формой проводницы. У дверей нашего вагона проверяет билеты хмурая молодая женщина – может и не так уж скучна будет поездка? Судя по масляно блеснувшим глазам Вячеслава, он думает также.
– Слав, и кто чаще будет бегать за чаем? – подталкиваю я его.
– Я обожаю чай, особенно с сухими вафлями, – говорит громко, чтобы проводница услышала.
Да уж, по части обаяния я ему проигрываю, но вот по части напора могу составить конкуренцию. Поездка грозит стать очень увлекательной.
– Чего взъерошились, петушки? Или на курочку гребни подняли? – усмехается тётя Маша.
– Теть Маш, не надо нас так называть. Слишком уж прижилось слово из тюремного жаргона, даже передергивает, – отвечаю я за обоих.
– Ваши билеты, – ровным голосом произносит проводница, окинув взглядом нашу группу.
– Здравствуйте, меня Вячеслав зовут, место 65. Когда к вам можно будет подойти за темно-коричневой жидкостью, а то так пить хочется, что даже переночевать негде? – улыбается берендей и протягивает билеты.
– Чай и белье получите, когда поезд тронется. Проходите, пожалуйста, в вагон, – также ровно отвечает проводница.
Теперь пришла моя очередь включать обаяние.
Так кот играет с мышкой… Так берендей играет с пищей…
– А мне можно без чая, лишь бы вы почаще улыбались, – я превращаюсь в машину очарования. – У вас такая чудесная улыбка, а от ямочек на щеках бросает в дрожь.
– Ещё у меня прекрасно поставленный удар левой, и муж работает в буфете, так что проходите в вагон и приятного пути, – прищуривается проводница.
Вячеслав успевает залезть по ступенькам, но останавливается, чтобы послушать наш разговор. Услышав ответ проводницы, он задирает голову, и громогласный смех наполняет коридор вагона. Стоящие на улице пассажиры тоже заражаются смехом и хохочут над двумя героями-любовниками. Я улыбаюсь, чтобы скрыть неловкость и залезаю в вагон. Следом за мной запрыгивает тётя Маша, проигнорировав протянутую руку.
Вещи залетают на верхние полки, запах сопревшей кожи приветствует нас. Усевшись на мягких сиденьях, мы ожидаем отход поезда. Провожающие за окном машут руками, утирают слезы и просят передавать приветы.
Я вижу вылезшее сообщение:
Получено четвертое задание
Одолейте старого перевертня
Поезд дрожит мелкой дрожью и дергается. Раз, другой. Вагоны начинают двигаться в одном ритме. Перрон убегает прочь. Какое-то тоскливое чувство сжимает сердце, как бывает всегда при отъезде. Вернемся ли? Что нас ждёт в конце пути? Похоже, что подобные мысли гуляют и в головах попутчиков, которые смотрят, как поезд понемногу выбирается из Иваново.
– Приятного пути, уважаемые пассажиры! А я вам чаю принес. Извините, чего покрепче не употребляем! – перед нами возникает человек с подносом в руках.
В светло-сером костюме, в белой сорочке с узким черным галстуком, мужчина выглядит так, словно только что вышел с делового совещания директоров «Газпрома». Русые волосы зачесаны назад и открывают
