всего пару часов. Глаза не открывались, поцарапанная спина слегка ныла.
Я поднялся на палубу. Порт поражал своим размахом. Более сотни разнокалиберных крупных судов были пришвартованы к куче причалов. И это не учитывая море крохотных яхт и катеров. Огромные волнорезы окружали это великолепие.
Наш конвой уверенно направился к свободной пристани, гася скорость. На берегу нас встречала огромная делегация. Мы пристали спустя целый час, и первый, кого я опознал среди встречающих, не поверите, Львович. Следак, который постоянно меня преследовал. Мысль о том, что он назначен разгребать мои дела, окрепла в очередной раз.
Кстати, по дороге я, как и несколько моряков, явно имеющих дар, начали ощущать гнёт неприкаянных душ, летающих вокруг кораблей. Привязанных к ним. Или к своим телам. Точнее, к своим трупам, если быть честным с самим собой.
Между тем на причале, куда мы швартовались, происходило что-то странное. Сразу четверо, три девчонки и парень вдруг схватились за головы, рухнули на колени, и чуть ли не завыли в голос. Ладно, не завыли, но заскулили очень громко.
К ним рванул народ, с высоты палубы я прекрасно видел происходящее. Пока мы причаливали, девчата потеряли сознание, а парня пытались удержать трое мощных мужчин. Он выл и порывался броситься в воду. Но, наконец, и он отключился. Просто упал мордой в настил, стопудово засунув в лицо море заноз, поскольку дерево причала никто не строгал, однозначно.
Мне стало невозможно интересно, что же там происходит? Может, кто-то узнал трофейные корабли и то, что вся команда мертва? Но правда оказалась проще и немного страшнее. Одна из трёх девушек оказалась магом жизни, а ещё две девочки и парень оказались менталистами.
И их просто накрыла та тоска, которую излучали сотни душ, не имеющих возможность обрести свободу и посмертие. Но это я узнал намного позже. А сейчас матросы скидывали трап на берег, по которому мы потихоньку спускались. Меня тут же перехватил следователь СБ.
— Мангустов, скажи мне, почему я ни разу не удивлён? — риторически спросил он. — Вот если где всплыло какое гуано, значит, рядом ты. Честно, я задолбался за тобой разгребать! Что ты за человек такой? Не-е-е, ты не человек, ты магнит! Для всевозможного дерьма! Ну что, расскажешь мне откровенно, что происходит? А то вызвать меня вызвали, а в детали посвятить забыли!
— Да что тут рассказывать? — показушно вздохнул я. — Плыли себе, никого не трогали. А тут три кораблика красивых, которые решили, что нам помереть надо. Ну, один я случайно потопил, если что, координаты этого трупа шедевра итальянской индустрии у меня есть. А по остальным мы вдарили экспериментальным оружием. Все сдохли, но не до конца. Вот мы сюда и припёрлись, выяснять, что за косяк с этими пухами.
— Стоп, что значит «не до конца»? — весьма приху… обалдел Львович. — Ты хочешь сказать, что эмпаты не свихнулись? Как и маг жизни. Мы же приняли их за шпионов, которые узнали корабли и то, что случилось с командой. Посчитали, что это личные травмы на фоне смерти близких людей! А получается…
Он не договорил, и, сорвавшись, рванул куда-то к берегу, на ходу доставая мобилет.
Твою же мать! Ну почему с этими людьми всегда так сложно? Никогда не разберутся до конца, сначала голову снесут, а потом амнистируют, уроды.
Выгрузиться нам не дали. На борт, заталкивая команду обратно, поднялись пару десятков серьёзных мужчин в одинаковой чёрной форме, совершенно мне не знакомой. Что у них в этом мире за любовь именно к чёрному цвету? А если я в фасонах не разбираюсь? Я же и не отличу, мать их.
Меня, после разговора со следователем, тоже вежливо вернули на борт. С остальными кораблями происходило абсолютно то же самое. Выгрузка была запрещена под предлогом того, что нужно разобраться, кто из нас пират, а кто жертва. Ведь это мы потопили корабль и захватили ещё два! И, судя по настроению стражи, все склонялись к тому, что пираты — мы!
— Не толпимся, расходимся по каютам, — сиплый голос офицера в чёрной форме разлетался над палубой. — Небольшое следствие, и вас отпустят, но сейчас не мешайте работать! Расходимся, все расходимся! Ложимся на свои койки и кайфуем от ничегонеделания. А вам что, особое приглашение нужно?
Эти слова были обращены ко мне. Я состряпал максимально высокомерное лицо, учитывая возраст, конечно, и процедил:
— Все люди на всех кораблях — мои люди! И я настаиваю, чтобы любой допрос был только в моём присутствии, как и в присутствии менталистов и ментаторов. Любые другие формы взаимодействия с моими подчинёнными я не допущу!
— Молодой человек, — начал офицер, но я его перебил:
— Ваше сиятельство, пожалуйста! Насколько мне известно, в моей стране действует система презумпции невиновности! И, пока вы не доказали какую-либо виновность кого-либо из членов экипажа, проявляйте необходимое уважение.
— Да, ваше сиятельство, — совершенно неожиданно для меня стушевался здоровяк с ярко-рыжей шевелюрой. — Мы уже ожидаем новых менталов, те, что были с нами, почему-то выбыли из строя. Через полчаса, с вашего позволения, мы приступим к допросам, ой, к опросам. Вы же позволите занять кают-компанию этого корабля?
Я прекрасно осознавал, что вопрос о дозволении был чисто риторическим, и моё разрешение, вообще не требовалось. Но мне понравилось, что офицер не стал наращивать конфликт. Он мне уже нравился.
— Конечно, офицер, — миролюбиво согласился я. — Это ваша работа, и я заинтересован в том, чтобы вы выполнили её максимально качественно, и, по возможности, быстро. Любые помещения, содействие всей команды я вам гарантирую. Но главный вопрос — присутствие меня и менталиста с ментатором. У вас нет возражений?
— Абсолютно. Но, ваша сиятельство, вы будете первым из опрашиваемых. Вы же не против?
— Меня это полностью устраивает, — начал я. — Более того я и сам хотел предложить…
Договорить мне не дал вопль за бортом, со стороны причала. Метрах в ста от первого корабля на настиле корчился, схватившись руками за голову, совсем молодой парень. Рядом с ним, но на ногах, подобному предавался ещё один, похожий на первого, как брат-близнец.
— Да что с этими эмпатами не так? — вдруг рявкнул офицер. — Одни рехнулись, так следующие до корабля дойти не могут. У вас что, артефакт какой? Отвечать!
— Орать не надо, — совсем тихо ответил я. — Эти ваши артефакты — вот они. Два трофейных корабля. Захвачены с использованием экспериментального оружия. Оно убило всех, кто был на борту, но при этом привязало души к телам, не отпуская их в реку времени на перерождение. Эмпаты, маги жизни и смерти должны чувствовать боль, панику и обречённость жертв. Даже я чувствую всё происходящее, и это очень тяжело. А ведь я, хоть и универсал, но необученный, и почти слепой в плане псионики.
— Однако, — всё, что смог выдавить здоровяк. — И что мне с этим делать?
Он растерянно смотрел на истерику двух молодых людей. И спрашивал явно не у меня, все вопросы были просто мыслями вслух.
— Дожидаться Львовича, — тем не менее, ответил я. — Он на подобном говне, происходящем со мной, собаку съел, по его собственному признанию. А пока всех менталов убрать подальше от этих кладбищ душ. Они вам ещё пригодятся. Как вариант, начать допрос на берегу, вызывая моих людей по очереди. Но моя просьба о присутствии не отменяется.
— На берегу, точно, — заторможено повторил офицер, думая о чём-то своём. — Вы правы, ваше сиятельство! Пройдёмте со мной? Мы быстро организуем всё!
Организовали действительно быстро. Как только воющих эмпатов отвели на берег, их истерика прекратилась. И они прекрасно исполняли свои прямые обязанности, дополняя амулеты истины, намерений и ещё кучу непонятных.
Допрос производился в большом автобусе, провонявшем дизелем. Да, такие раритеты, для которых требовалось ископаемое топливо, а не макры, ещё встречались даже в полицейских структурах. И я оказался первым.
Я честно и откровенно рассказал о нападении, о предупредительном выстреле, о том, как потопил корабль. Не скрывал ни одной подробности морского боя. Но вот когда начались вопросы о цели нашего путешествия, я заперся напрочь. Не их собачье дело, куда и зачем я плыву. Сказал лишь, что это личное, отказавшись отвечать дальше. Моих сил и умений хватило, чтобы закрыться от братьев, и они ничего не смогли с меня считать, о чём и сообщили руководству.
— Что же вы, ваше сиятельство, на сотрудничество со следствием не идёте? — укоризненно спросил меня рыжий качок. — И как вам после этого верить?
— Серьёзно? — вспылил я. — Какого хрена вам и вашим людям понадобилось знать о моих личных делах? Это имеет отношение к ситуации, сложившейся
