Теперь уже Иван в теле лейтенанта французского флота неторопливо проходит по палубе, наблюдая за происходящим. На баке пируют матросы, но ему там делать нечего. Ганс, не отключая режима мимикрии, прижался к плечу Ивана и готов пустить в ход станнер, если возникнет опасность. Заметить АДМ в таком режиме ночью при недостаточном освещении невозможно даже на очень близком расстоянии. Но вокруг царит праздничная атмосфера. Кто-то продолжает праздновать, кто-то уже не в состоянии это делать, но все равно пытается, пользуясь моментом. Ибо завтра опять начнется опостылевшая служба, будь она неладна...
Прода 14.03.2024
Наверху делать нечего, и Иван спускается на батарейную палубу. Здесь на удивление тихо. Все веселятся наверху. Рядами вдоль бортов стоят пушки, орудийные порты открыты, и тянет довольно ощутимый сквознячок. Как раз то, что нужно. Кое-где висят масляные фонари, но их света достаточно только для того, чтобы не налететь на какое-нибудь препятствие. Иван идет дальше. И вскоре оказывается в носовой части корабля, где расположено многочисленное боцманское хозяйство. В том числе запасы парусов, канатов, ветоши, пакли краски и много еще чего, пригодного для воплощения в жизнь очередной пакости, которую я задумал в качестве рождественского подарка господам цивилизованным европейцам от нецивилизованных русских варваров.
Информация из памяти Ганса дополняется памятью лейтенанта Луи Буланже, который хорошо знает корабль, поэтому искать нужное помещение не приходится. Вот и боцманское хозяйство с запасами краски, олифы, ветоши и пакли. Фонаря в помещении нет, а вентиляционные отверстия ночью света не дают, но с помощью Ганса Иван прекрасно видит в темноте. Теперь распотрошить несколько тюков ветоши и пакли, полить все олифой и добавить новинку — какой-то хитрый растворитель, который не только растворяет краску, но и вспыхивает, как спирт. То, что рядом находятся емкости с краской, это само собой разумеющееся.
Ганс еще раз проверяет обстановку. Вроде, никого. Осталось чиркнуть спичкой и поджечь созданную композицию. Ишь, как весело полыхнуло! Теперь уходим, но недалеко. Вдруг появятся какие-то не очень пьяные смельчаки, которые обнаружат пожар и бросятся его гасить.
Проходит несколько минут, вся малярка уже полыхает, и огонь начинает распространяться на соседние помещения. Кто-то все же почувствовал неладное. Появляются две фигуры в нетрезвом виде, но от увиденного хмель быстро улетучивается. Однако, поднять тревогу они не успевают, — летальный импульс станнера обрывает жизнь обоих.
Полыхает уже вовсю, и дым начинает распространяться по батарейной палубе, вырываясь наверх. Наконец-то очухались. Но бороться с пожаром никто не спешит. Начинается паника. Иван выходит на палубу бака, куда огонь еще не добрался. Вокруг шум и суета. Он добавляет еще больше хаоса своими командами. Но его никто не слушает, норовя увильнуть в сторону. Лезть на батарейную палубу, откуда валит дым, желающих нет. Система «ветеранства» сыграла с французами злую шутку. Из памяти лейтенанта Буланже известно, что все опытные матросы отправились на берег, а на борту оставили одних зеленых салаг и проштрафившихся разгильдяев. Так сказать, в воспитательных целях. И им совершенно не хочется рисковать жизнью ради спасения стопушечного корыта, куда их загнали насильно, и заставляют ежедневно «стойко преодолевать все тяготы военной службы». Случился бы пожар в открытом море, где деваться некуда, и где от спасения корабля зависит твоя собственная жизнь, это другой вопрос. Но здесь, где до спасительного берега рукой подать... Ищите идиотов в другом месте!
Матросы бросаются к шлюпкам. На палубе пытаются навести порядок старший офицер с лейтенантами, которые прервали праздничное застолье. Но их никто не слушает. Мало того, в суматохе старшему офицеру и одному лейтенанту даже «помогли» упасть. Причем так, что они распростерлись на палубе без чувств. Может случайно, а может что-то личное, в данный момент это неважно. А важно то, что бороться с пожаром никто не собирается.
Ветер усиливается. «Наполеон» стоит на якоре по линии ветра, и огонь быстро распространяется по батарейной палубе в сторону кормы. Открытые пушечные порты обеспечивают эффект дымовой трубы с хорошей тягой. Спасти корабль уже невозможно.
На верхней палубе становится жарко, но дым относит в сторону кормы. Иван с Гансом внимательно осматриваются. С подветренной стороны стоит большая группа кораблей. Иван решает дополнить намеченный план.
- Ганс, как ты смотришь на то, чтобы сделать еще кое-что?
- Ваня, что ты задумал? Задание выполнено, этот корабль уже не спасти. Надо срочно уходить.
- Подожди пару минут. Смотри, сзади нас по ветру стоит множество кораблей. Если мы сейчас расклепаем якорь-цепь, то ветром «Наполеон» обязательно на кого-то навалит. Корабли сцепятся рангоутом, и быстро отпихнуть «Наполеон» не получится. А там пожар распространится и на второй корабль.
- Идея интересная. А как ты хочешь расклепать якорь-цепь?
- Просто отдам стопор. Вот он, рядом. Ветер усилился, цепь начнет вытравливаться с большой скоростью, и может вырвать жвако-галс. Гарантии нет, что вырвет, но ведь попробовать можно.
- Давай! А я подстрахую, если кто помешать захочет.
Иван начинает отдавать стопор, а Ганс контролирует ситуацию, готовый пустить в ход станнер. Но на бак никто не смотрит, все заняты своим спасением. Тем более, палуба окутана дымом. Стопор отдан, и цепь начинает уходить за борт, все увеличивая скорость. Сильный ветер давит на корпус корабля и сносит его назад. Наконец сильный рывок, и конец якорной цепи, взмахнув над палубой, исчезает в воде. «Наполеон» начинает дрейфовать по ветру в сторону стоящих на рейде кораблей. Его корпус немного разворачивается, и ветер врывается в открытые орудийные порты, еще более усиливая пожар. Вот теперь можно уходить. Тем более, огонь уже добрался до палубы бака, и здесь становится небезопасно.
- Ганс, готово! Забирай меня.
- Принято! Добро пожаловать на борт! С выполнением первого задания!
Ваня возвращается в АДМ, а лейтенант Луи Буланже — в свое тело. Чтобы сразу же получить летальный импульс станнера. Пардон, месье Буланже. Но никто не звал Вас и ваших людей сюда. Ничего личного. «Ля гер ком а ля гер», как любят говорить в вашей прекрасной Франции.
АДМ набирает высоту порядка сотни метров и Ганс ведет запись происходящего, обеспечив удобный ракурс съемки. «Наполеон» с вырывающимся из орудийных портов пламенем медленно дрейфует по ветру и наваливается на стоящий на якоре следом за ним линейный корабль «Шарлемань». Если бы на «Шарлемань» сразу расклепали якорь-цепь, пожертвовав якорем, то у корабля был шанс избежать навала и спастись. Но там по непонятной причине упустили момент, а когда спохватились, было уже поздно. При навале рангоут «Наполеона» зацепился за рангоут «Шарлемань», снасти перепутались, и расцепить корабли достаточно быстро оказалось невозможно. Но это и некому было делать. Уровень подготовки матросов, оставленных на борту «Шарлемань», недалеко ушел от тех, кто был на «Наполеоне». На корабле возникла паника, и каждый думал лишь о том, как побыстрее добраться до близкого берега. Немногочисленные офицеры не смогли исправить ситуацию. Вскоре загорелся и «Шарлемань». Но его якорная цепь выдержала, дрейф «Наполеона» прекратился, и это дало возможность другим кораблям, находившимся поблизости, вовремя покинуть опасную зону.
Через какое-то время все пришло к логическому завершению. Огонь все же добрался до крюйт-камеры «Наполеона», и он взлетел на воздух. Взрыв также повредил «Шарлемань», вызвав сильную течь. Вскоре пламя, освещающее бухту, погасло. А на поверхности воды в этом месте остались лишь многочисленные деревянные обломки.
