— Коварные, бесчестные и не чтящие истинного бога демонопоклонники! Простите, магистр, но я уже слишком хорошо узнал их. Но вы правы — они очень опасны. Сильное войско, крепкие стены городов, науки и искусства, мало чем уступающие первому Риму. Именно поэтому надо указать им место… Место под властью Константинополя, Вечного и Святого города.
И тут весь пафос речи епископа Михаила был нарушен другим скрибоном, Геннадием Скафолом. Усмотрев интересное лично для него, он задумчиво протянул:
— Зато девки тут хороши! — поймав испепеляющий взгляд духовного лица, тяжко вздохнул, то тему не оставил. — Грешник, сам знаю. Но ради вот такой милашки готов исповедаться и покаяться… потом.
Трое остальных сидящих за столом поневоле посмотрели в сторону, куда еще до этого уставился Геннадий. Там и впрямь было на что посмотреть. Девушка, несмотря на довольно простенький наряд, притягивала к себе внимания. Точеные черты лица, черные, как крыло ворона, волосы, спадающие на плечи. Отсутствие румян, белил и прочих женских хитростей не умаляло привлекательности. А полуоткрытая грудь притягивала взгляды, равно как и стройные ножки, порой различимые в моменты, когда подол взметало порывом воздуха от закрывающейся двери.
— Ты прав, красива, — прищелкнул языком Фока. — Тут еще одна крутилась, очень похожая, словно сестра. Так на нее даже ваш секретарь, с магистр, не отрываясь, смотрел. Если уж даже евнуха за живое задело, то и нам всем не грех посмотреть.
— Непотребная девка, — проскрежетал епископ. — В жизнеописаниях святых о таких блудницах писано много. И каменьями их побивали, дабы не ввергали во искус смиренных рабов божьих.
Впрочем, бурчание Михаила на тему женщин никого не интересовало. Всем — как магистру, так и скрибонам — было ведомо, что иерархи церкви куда больше склонны уделять внимания мальчикам. Особенно по ночам и за стенами монастырей и им подобных мест. Отсюда и некоторая… нелюбовь к девицам. Они их действительно не могли искусить. Не те особенности тела, вот и все дела.
Зато интерес евнуха к красоткам всех повеселил. Поговорив немного на эту тему, перешли на то, что при дворе императора их стало все же слишком много. Затем, когда Геннадий вспомнил про свой интерес к красотке и поискал ее уже совсем хмельным взглядом, то не нашел. Легкое сожаление сменилось новым интересом, когда он подозвал хозяина постоялого двора и спросил насчет женщин. Зато потом, когда наступило утро…
* * *
Георгий Лигирос проснулся от переполоха. Раскрыв глаза, что далось не так уж просто, потянулся к кувшину с разбавленным вином, который, как он и приказывал, был поставлен возле ложа. Сделал пару глотков и с облегчением почувствовал, как сгустившийся в голове туман начинает рассеиваться. А коли так, то надо было понять. Чт такое вокруг творится. Набрав в грудь воздуха, он привычным командным тоном рыкнул:
— Эй, бездельники, а ну сюда!
Вопреки его ожиданию, появился не его помощник-евнух и даже не один из нескольких рабов. Скрипнула дверь и на пороге возник драконарий Марк Требоник, причем в полном доспехе. И вид у него был обеспокоенный.
— Говори!
— Повинуюсь, магистр, — вытянулся тот в струнку перед вышестоящим. — Исчез ваш евнух Коллоподий. Обыскали все поселение, нигде его нет. Вместе с ним исчезли две продажные девки. А с конюшни — три жеребца. Хорошие кони, такими бы и наш скрибон не побрезговал.
— В адское пламя коней! Как он вообще мог исчезнуть, его не должны были пропустить против его желания. А силой… Не двум блудницам его пугать, я от всех своих людей требую умения владеть оружием.
Драконарий замялся, переваливаясь с ноги на ногу и позвякивая неважно подогнанной амуницией. Очевидно, что не хотел навлекать на себя начальственный гнев. Магистру пришлось прикрикнуть на молчуна, пригрозив неслабыми карами. Только после этого Марк неохотно вымолвил:
Мы разузнали за последние пару часов почти про все. Коллоподий и правда заинтересовался той девкой. Начал сначала говорить с ней, потом узнал, что она христианска.
— Точно? — решил уточнить георгий, одновременно встав с ложа и облачаясь в походную одежду. — И с чего он это решил?
— Крестик на цепочке, ее знание молитв на нашем языке. Она немного поплакалась на горькую судьбу. Занесшую ее в северным варварам, потом еще что-то, никто не расслышал. А потом… намекнула Коллоподию, что во время своих скитаний многому научилась. В том числе как доставить удовольствие любому, даже евнуху. Вы же понимаете, магистр.
Георгий Лигирос понимал. Его помощник и секретарь был из числа тех евнухов, что сильно тяготились своим положением. А тут такая редкость как девица, обещающая доставить удовольствие, да здесь, в этих далеких от Византии землях. Неудивительно, что он заинтересовался.
— И пошел он за ней, как бык, которого ведут за кольцо в носу, — процедил магистр. — Что случилось потом?
— Мы не знаем, может только догадываться.
— Говори, Марк. Не испытывай мое терпение!
Драконарий лишь тяжко вздохнул. Магистр Лигирос хоть и слыл справедливым командиром, но и требовал многого. И очень не любил неудачи, особенно внезапные, как сейчас. Но отвечать все равно было надо.
— Эта девка повела его в свою комнатку. Потом, как мы думаем, они с Коллоподием и еще одной, похоже, ее сестрой, проследовали уже к нему.
— Там двое экскувиторов…
— Были, — досадливо поморщился драконарий. — Мертвы. Заколоты длинным и узким кинжалом, проходящим сквозь доспех, как нож через масло. Доспехи сняты.
Григорий потряс головой, стремясь упорядочить разбегающиеся мысли и выхватить из них ту, которая могла бы объяснить. И вот она, та самая!
— Варяги, местные воители. Называют таких женщин валькириями, Марк, — невесело улыбнулся магистр. — Они сражаются не хуже твоих экскувиторов, но еще и могут не вызывать опасений. Похоже, они заранее все приготовили. Не удивлюсь, если они расставили их по всем постоялым дворам, где мы могли оказаться. И им это удалось…
— Но магистр!
— Минувшее не сделать небывшим, это еще греческие философы говорили, — сокрушенно отмахнулся Лигирос. — Что еще скажешь?
— Это почти все, магистр. Если, как вы говорите, эти женщины воины, то, под плащами и шлемами, да в темноте… Их просто пропустили. И поплатились за это, получив залп арбалетными болтами с близкого расстояния. Наврное их кто-то ждал. Расспросили хозяина постоялого двора и слуг, но они ничего не знают. Пытать было нельзя, это не наша земля. Этим мы бы восстановили против себя местных. Сейчас это повредит еще сильнее, чем один пропавший евнух.
