Ознакомительная версия.
Немного помолчав, он приказал остальным двоим:
– Снимайте этих придурков, а то еще подохнут. Бури нам не надо.
Один из надсмотрщиков достал из кармана крохотный пульт и нажал на кнопку. Тела мальчишек тут же перестали дергаться и бессильно опали. Их сняли с перекладины и оттащили в барак.
– Ты еще не понимаешь, – повернулся к Лине лысый. – Сейчас поймешь. Брон, ошейник сюда!
Русый надсмотрщик, гнусно ухмыляясь, принес откуда-то черный металлический ошейник, который и застегнул на шее девушки.
– Как думаешь, что это? – прищурившись, поинтересовался Шон.
– Не знаю… – растерянно пролепетала Лина.
– Нейрошейник, – пояснил лысый. – А теперь небольшой урок.
Он тоже достал из кармана пульт и нажал на кнопку. Девушка дико заорала, рухнула на траву и забилась в корчах. Такой страшной, раздирающей боли она никогда еще не испытывала! Да что там, не представляла, что такая вообще бывает. Каждый нерв превратился в раскаленную проволоку, дергался и вибрировал, как будто стремился вырваться прочь из тела. Казалось, боль длилась целую вечность. Но вдруг прекратилась – девушка зарыдала от облегчения. Благие Защитники, да что же это?!
– Встать! – пнул ее Шон.
Лина с трудом поднялась – сперва на колени, а затем и на ноги. Ноги дрожали и подгибались. Она попыталась сдержать судорожные рыдания, но не смогла – слезы потоком текли из глаз. Надсмотрщики при виде этого удовлетворенно осклабились.
– Так вот, – продолжил Шон. – Такое наказание последует за любой проступок или неисполнение приказа. Только дольше, чем сейчас. Если попробуешь сбежать, ошейник включится автоматически при приближении к ограде плантаций. В куда более интенсивном режиме. Уразумела?
– Да…
– Не забывай добавлять «господин»! – снова пнул ее лысый.
– Да, господин… – покорно повторила Лина, пребывая в шоке.
Вот тебе и сбежала! Дура, сразу надо было улетать, даже со скованными руками… Освободилась бы как-нибудь. А теперь что? Оставаться рабыней? Придется, пока как-нибудь не избавится от этого проклятого нейроошейника. В этом момент она вспомнила оговорку старшего надсмотрщика сразу после того, как он подошел к охранникам. Шон сказал, что проклятые близнецы сняли ошейники… Не те ли это близнецы, которых она видела висящими на перекладине? Значит, надо будет выяснить у них, как именно это сделать.
– Прямо щас, что ли, ее на плантацию тащить? – недовольно спросил Хрис.
– До утра подождет, – отмахнулся Шон. – Пусть за этими двумя поухаживает, а то еще подохнут. Передержали немного. Нам собранные листья вывозить надо, а в бурю ни один челнок не приземлится. Магистр с нас за задержку шкуры сдерет.
– Это точно… – поежился третий надсмотрщик, хмурый темноволосый верзила с морщинистым лицом.
– Слушай сюда! – повернулся к понурой Лине лысый. – Пойдешь в лазарет, вон он, скажешь лепиле, что я прислал. Пусть даст успокаивающее. Скормишь близнецам. Пои их часто, вода в бараке, в бачке у двери. Поняла?
– Да, господин, – ответила девушка, глядя на него исподлобья. – Сделаю, как вы приказываете.
Шон подошел ближе и снял с нее наручники.
– Жить будешь в этом же бараке, занимай любые свободные нары. От барака далеко не отходить. А теперь бегом в лазарет!
Поклонившись, Лина побежала к указанному зданию. Ей совсем не хотелось злить надсмотрщиков – не могла забыть испытанную недавно адскую боль. Лазарет немного отличался от остальных бараков, был выше и больше. Однако никаких символов или надписей на нем девушка не заметила. Пришлось долго стучать, прежде чем на пороге появился помятого вида пожилой мужчина в зеленом халате врача.
– Чего надо? – хмуро буркнул он.
– Господин Шон приказал мне взять успокаивающее для близнецов.
– Опять передержал под ошейником? – скривился врач. – Вот же придурок! Сколько раз можно повторять, что больше получаса ни в коем случае нельзя? Тьфу ты!
Он сплюнул себе под ноги, повернулся и скрылся внутри, напоследок бросив через плечо:
– Жди здесь.
Минут через десять врач вышел обратно, сунул Лине в руку две большие красные капсулы и сказал:
– Дашь им. Учти, воды больным потом много пить надо. Постарайся не позволить им уснуть хотя бы два часа после приема лекарства, не то двигательные функции толком не восстановятся. И еще… Передай этим двум дурням, что бежать здесь некуда. Нет на этой планете больше людей! Только на плантациях.
– Передам, – не стала возражать девушка, внутренне не согласившись – лучше в одиночестве на дикой планете остаться, чем рабом быть.
Вернувшись к девятому бараку, Лина на мгновение замерла перед распахнутой дверью, а затем вошла. Неизвестно сколько времени придется прожить здесь. Вот же не повезло! Вздохнув, девушка окинула взглядом длинное помещение, заставленное трехэтажными нарами. На них даже матрасов не было, голые, скользкие пластиковые плиты. Вместо подушек чурбаки из чего-то, напоминающего пенопласт, но явно не пенопласт. Вонь в бараке стояла дикая, сперва Лина даже не поняла причины, только присмотревшись, заметила в правом углу несколько дыр в полу. Не сразу она осознала, что это туалет. Это что же получается, если припечет, то придется делать свои дела на глазах остальных рабов?! Ой, мамочка! Какой стыд! Ведь среди них немало и мужчин…
На двух ближних к двери нарах лежали стонущие близнецы. Они подергивались, были покрыты потом, глаза смотрели в никуда, зрачки приобрели точечный размер. Похоже, бедняги умирают… Лина поспешила набрать кружку воды из бачка и подошла к нарам. С величайшим трудом ей удалось заставить наказанных проглотить капсулы, они все порывались выплюнуть лекарство. Однако в конце концов все же проглотили и выпили по несколько глотков воды. Лина облегченно выдохнула и села напротив, дожидаясь пока мальчишки придут в себя. Но чем дольше девушка смотрела на них, тем больше ей казалось, что что-то с этими двумя не так. Они почему-то казались крылатыми. Внезапно Лина поняла, в чем дело, и ошарашенно приоткрыла рот – на нарах лежали такие же прирожденные пилоты, как и она сама. Откуда она это узнала? Непонятно. Но девушка была твердо уверена, что не ошибается. Близнецы – прирожденные, и все тебе тут! Потому и бегут, потому и сходят с ума в неволе. Скорее всего, они и не осознавали, что с ними происходит, и почему.
Что из этого следует? А то, что на ней теперь лежит ответственность не только за себя, но и за этих двух ребят. Хотя бы потому, что она относительно разбирается в сути дара прирожденных, а вот сами близнецы – вряд ли. Скорее всего, не понимают, почему их так тянет в небо. Тоскуют и сходят с ума, как тосковала и сходила с ума в свое время сама Лина. И если им не помочь – погибнут.
Ознакомительная версия.
