дураки. За четыре года вы все должны были в этом убедиться. Если мы не смогли найти ловушку, это не значит, что ее нет.
Дьютос тоже сомневался, но император хотел быстрее закончить войну и настоял на том, чтобы отправить вперед своих латников. Главнокомандующий, нехотя, принял это предложение. Тысяча рыцарей растянулись в тонкий ручеек, пересекая мост. Когда впереди уже замаячил выход, начался обвал. Огромные валуны летели на латников, сплющивая их тела в кровавое месиво. Из-за узкой тропы, где можно было пройти только в шеренге по трое, рыцари не смогли быстро развернуться, а тяжелые доспехи не давали возможности быстро бежать. Восемь сотен из тысячи были погребены в горах. Следующий год ушел на расчистку завалов и переброску войска за горный массив. За ним оказалась небольшая поляна с пеньками и огромный густой лес. Маленький отряд дикарей встретил армию империи, и был сразу же, практически, уничтожен. Его остатки скрылись в лесу. Дьютос не стал даже отправлять разведчиков, а приказал вырыть длинный ров и поджечь за ним лес. От ветров эту местность защищали горы, так что пожар должен был распространяться ровно, но из-за сильного задымления пришлось снова отступить в горы. Разведка заняла самые высокие позиции на скалах, для наблюдения за горящим лесом. Пожар продолжался несколько недель, а когда наконец-то прекратился армия снова пересекла горы.
Элвар остался в первоначальном лагере, вместе с Менфликом и Императором, наблюдать за безопасностью пути снабжения. Каждый день, по три раза, заместитель разведотряда проверял все пункты наблюдения. За время войны характер Элвара претерпел серьезные изменения. Он стал больше похож на Шин Зе — молчаливым и сосредоточенным. Ответственность за жизни людей, не давала ему времени вновь погрузиться в уныние. Головная боль и звон стали неотъемлемой его частью, и уже не приносили того дискомфорта, который был раньше. Также обострилась интуиция, иногда граничащая с паранойей, но она никогда не подводила. В редких стычках с дикарями, Элвар стал находить успокоение для своей души. Он мог крепко засыпать, только прокручивая в голове звуки боя, под ритмичное щелканье крышкой карманных часов. Перед каждым выездом на разведку у него появился еще один ритуал: он открывал свои карманные часы, и проводил несколько раз большим пальцем по внутренней стороне крышки, где были нацарапаны инициалы его друзей. Элвар так и не починил их. Время, которое на них остановилось, должно было напоминать ему не только о погибших, но и о ценности своей собственной жизни.
Император тоже изменился, но больше внешне. Его бородка и волосы покрылись легкой сединой, и он больше не устраивал свои пиры по каждому поводу, но и любовь к вину его не ослабевала. Стража, уже привыкшая к поведению Адиса, просто не выпускала его вечером из шатра. Когда Дьютос покинул лагерь, император стал приглашать к себе Элвара на откровенные беседы. На них Адис спрашивал о его жизни, мнении о войне, законах, ответственности.
«Ему правда интересно, что я думаю? Или просто скучно?»
За четыре года авторитет императора стал падать в глазах народа. Из-за длительности войны пришлось повышать налоги два раза, и это при том, что добыча золота сократилась втрое. Хайши все еще продавали древесину по низкой цене, а вот северные купцы никак не хотели терять деньги. Острова Бахума существовали благодаря торговле. Для них, это дело было чуть ли не святым ремеслом. Еще одним фактором стало постоянное отсутствие императора в столице. Это развязало руки некоторым, особо недобросовестным, знатным семьям. Пока доблестные, кроме Дьютоса, охотно наполняли кубки вином Адису, в столице правила жадность. Некоторые ремесленнические лавки закрывались из-за постоянных поборов, финансирование научных проектов и школ прекратилось полностью. Это коснулось даже Дизанса.
Спустя шесть дней, как Дьютос с Шин Зе, и почти всей армией, покинули лагерь, Элвара разбудило невероятное чувство тревоги. Была уже глубокая ночь, когда его резко выбросило из очередного кошмара. Выйдя из своего шатра, он, первым делом, оглянулся вокруг, проверяя свет от факелов часовых. Визуально все были на месте, и никакого подозрительного шума не было. Тогда Элвар посмотрел в сторону гор, но и там было все спокойно, пока цепочкой на вершинах не появились маленькие огоньки, а затем резко взметнулись в воздух.
— ЖИВО ВСЕ ИЗ ШАТРОВ! ДИКАРИ НАПАДАЮТ! ЗАЩИТИТЕ ИМПЕРАТОРА! — прорезал ночную тишину крик Элвара.
Воины империи, хоть и привыкшие, по большей части, сидеть без дела, были хорошо обучены, мигом откликнувшись на приказ. Все они, практически, спали в обнимку со своим оружием. Поэтому, дисциплинированно, с щитом в одной руке и мечом в другой, повыскакивали из своих палаток. Но не всем это помогло избежать смерти. Лагерь накрыл огненный дождь из стрел. Менфлик отдал приказ — выбираться всем из лагеря, в защитном построении, прикрывая императора и оставшихся инженеров. Огонь быстро поглотил палатки и повозки с провизией. К счастью, большая часть людей успела выбраться, из горящего лагеря, но обстрел все не прекращался.
«Эта тактика похожа на ту, что они использовали в Дуаране. Если они дошли сюда значит скорее всего все наши посты в горах и мост...»
Развивать дальше мысль Элвар не стал. Сейчас, нужно было сосредоточиться на другом.
— Лучше отступить за Дуаран, и отправить императора в столицу. А потом вернемся обратно, и попробуем передать сообщение главнокомандующему, — говорил Менфлик, смотря на горящий вдали лагерь.
— Много мы потеряли? — осматривая воинов, сказал Элвар.
— Благодаря тебе, немного.
Из темноты позади раздался странный свист и несколько воинов рухнули на землю. Из их тел торчали маленькие метательные топоры. Затем на поляну с криками начали выбегать дикари. Еще несколько имперцев упали замертво, так и не успев закрыться щитами.
— ЧЕРЕПАХА! — отдал приказ Менфлик.
У Элвара не было щита, и он сразу нырнул в центр круглого построения, где находился император. Похоже, он был снова пьян и мало соображал. Двое рыцарей держали его под руки, а еще двое прикрывали своими телами.
«Если у них численный перевес нам конец.»
— К ДУАРАНУ! ДЕРЖАТЬ СТРОЙ! — не давая времени воинам запаниковать, командовал Менфлик.
В щиты врезались все больше метательных топоров, а затем застучали и боевые. На замену убитому воину, сразу вставал другой, из резерва в центре. Щиты хоть и были прочными, из-за древесины хайши, но не могли защитить все тело. От яростных ударов дикарей, у воинов немели руки и ослабевала хватка, а в следующий миг их настигала смерть. Имперское построение замедлялась с каждым шагом. Дикари окружили его и не давали пробиться дальше.
