пиломатериалах говорить пришел. Я вдаль вижу плохо. Что у нас по вражеским силам? И не надо смеяться, — сердито добавил он, хотя я даже не фыркнул. — Если бойцы узнают, что я плохо вижу, следующего звания мне не видать...
Он замолчал слишком быстро, уловив каламбур в собственных же словах.
— Вижу две камнеметных машины, — начал я и сделал паузу, чтобы не пропустить уточняющие вопросы.
— Сколько людей при них?
— Конницы не меньше двух десятков...
— Нет, не солдат, а именно обслуги.
— Обслуги? А... пятеро возле каждой.
— Так, хорошо, — в голосе лейтенанта послышалось облегчение. — А припасы у них? Фургоны, телеги. Может, в руках прикатили несколько камней?
— Нет, ничего не вижу.
— Склоны рядом есть? Овраги? — продолжал расспросы Горон.
— Нет, ближайший метрах в ста.
— Так, значит, снарядов у них пока нет. Телега с ними пока еще не доехала. Это очень хорошо для нас. Очень хорошо. Но в то же время мы не можем ничего сделать. Пока что, — продолжал рассуждать он, как будто бы разговаривая теперь сам с собой.
Я промолчал. Дать дельный совет я не мог — не совсем мое поле деятельности. И потому готов был только помогать там, где я хоть что-то знал.
— Если снарядов нет, значит, наши силы более чем равны. Сколько людей видишь по ту сторону? — спросил лейтенант.
— Я вижу... — я начал всматриваться и замолчал.
По ту сторону поля за камнеметными машинами расположилось два отряда пехоты. Сперва я не мог просчитать, сколько там стоит бойцов, но, присмотревшись получше, определил, что двадцать пять или тридцать человек. С такого расстояния сложно было увидеть, чем они вооружены, но Горону было достаточно и того, что я назвал ему численность врага.
— Тогда это больше похоже на провокацию, — ответил он. — Странное сочетание сил.
— Может, они не знают про Нички? — спросил я, не подумав.
— Если бы они не знали про Нички, они бы здесь ничего не делали, — произнес лейтенант. — Странность их действий заключается в том, что они прекрасно знают, что есть деревня, есть крепость. И что в крепости находится минимум пятьдесят человек.
— Почему именно пятьдесят?
— Потому что раньше крепости не было, а теперь она есть. В какие сроки и какое количество строителей может построить даже небольшой форт — знают многие, кто имеет отношение к армии. Десять солдат не построят форт. Даже маленький, — объяснил Горон.
— Но ведь может быть и большее количество солдат? — спросил я, продолжая наблюдать за врагом.
— Может. Но для этого потребуется большего размера форт — то есть, мы возвращаемся к тому же самому. Чем больше людей, тем больший нужно строить форт. Проверка по размерам и скорости строительства. Враг предполагает, что здесь не меньше пятидесяти бойцов. Остановимся на этом. Большее количество сделает его выходку еще более странной.
— Так, хорошо, пусть у нас пятьдесят бойцов вместо ста пятидесяти, — быстро добавил я черных к остальным бойцам. — Но у нас ведь все остались в строю? Не может быть такого, что дворяне оказались в сговоре с врагом?
— Маловероятно, — отозвался лейтенант и начал спускаться с башни. — Но странность в том, что даже при наличии камнеметных машин у врага должно быть преимущество в живой силе. Считают они, что у нас пятьдесят человек, они должны выставить не меньше ста пятидесяти. А у них два десятка конных и пятьдесят пеших. Этого даже для победы в чистом поле недостаточно.
— Ну, двадцать черных почти прорвались внутрь крепости, — я посмотрел на внутренний двор крепости — пустую телегу втолкнули в проем и перевернули набок, чтобы забаррикадироваться.
— Анарей, похоже, к неожиданным атакам совсем не готов, — ответил мне Горон. — И сегодняшняя ситуация это показала. Ему вообще на покой пора. Как минимум — пока рану не залечит.
— Можем перевезти его в Рассвет, — предложил я. — Там спокойно, но не тихо. Стройка идет, и все такое.
Горон посмотрел на навес. Армейский лекарь до сих пор там суетился, пытаясь привести в порядок капитана. Пока безуспешно.
— И при этом, — отойдя на задний земляной вал, продолжил лейтенант, — если они попытаются напасть на Нички хотя бы конными — ничего не получится. В деревне есть своя охрана. Шесть-восемь лучников с разных точек порешат конных осенью без собственных потерь. Это летом, когда везде поля и попасть сложно, да еще и крестьяне урожай собирают или пропалывают — да, проблемно организовать оборону.
— Мы можем направить дополнительные силы в Нички? — спросил я.
— Зачем?
— Гарантировать защиту.
— Если они пойдут в деревню — мы возьмем их на марше, — ответил Горон.
— А пока они нас осадили.
Вместо ответа лейтенант громко рассмеялся. Расхохотался даже.
— Они. Нас. Осадили! — Горон чуть пополам не согнулся. — Смотрим на восток: чистые поля. Смотрим на запад — чистые поля. Давай на реку посмотрим: а там у нас... переправа на тот берег! Сказать, что мы — в осаде, все равно что увеличить численность врага не в десять, а в сотню раз. Они такие силы положат только на подходе сюда.
Я посмотрел на то, как по плотам люди уже практически перебегают на нашу сторону.
— А что, удобно получилось, — отвлекся от темы лейтенант.
— Все запасы бревен на это пустили, похоже, — ответил я. — Может, так и оставить эту переправу, не разбирать ее.
— На чем плоты собрали?
— На пеньковой веревке.
— Год минимум простоит, если не перетрутся веревки. Можно и вовсе мост сделать, — предложил лейтенант. Есть у меня такое опасение, что сообщение между тем берегом и этим придется налаживать очень быстро.
— Это уже моя забота, — ответил я. — Переправу решил наладить я, мне же ее и контролировать. По хорошему — мне нужно обратно, проверить, как там дела.
— У меня есть план, который потребует твоего участия, — возразил лейтенант. — Но нам понадобится тряпка, огниво и пара палок.
У лейтенанта был простой план. Дождаться темноты, даже сумерек — собственно, ждать оставалось не больше часа, когда станет совсем темно.
Тряпки и палки Горон нашел сразу. Взял себе в помощники из своего отряда
