Меня в моём родном бункере учили работать прежде всего головой, это раз, — она загнула указательный палец выставленной немного вперёд левой руки, в дальнейшем продолжая загибать пальцы с каждым новым доводом. — Второе, у тебя внешность сама за себя говорит, это уже основной факт того, что ты не местный. Третье, раз информация из терминала для тебя не актуальна, значит ты владеешь более современными знаниями. Четвёртое… я примерно знаю, что произошло с городами на береговой линии. Знаю, что много людей просто исчезло. Здесь есть парочка тех, кто сбежал тогда из ада, — в этот момент где-то внутри у меня что-то ёкнуло, появилась какая-то надежда, но… я сразу вспомнил из воспоминаний Мирза, что мне надеяться не на что. — Вот только как они это сделали, они не рассказали. В общем, вот и всё. Думаю, этого достаточно для обоснования ранее сделанного мною высказывания.
А девушка достойна уважения. Весьма логично и обоснованно говорит, доводы приведены, да и заключение мощное. Мозги у неё явно сделаны не для войны. Наверное, она ранее в своём бункере неплохо помогала людям с техникой, обслуживая её, собирая и всё в таком духе. Хотя могу ошибаться. Очень многу ошибаться. Не мне оценивать людей. Мне их убивать.
— А ещё… — она как-то тихо и осторожно сказала, взяв меня под локоть и потащив по коридору в сторону выхода из кольца, — думаю, у тебя точно есть чип. Ты бы не стал оперировать фразами по типу — актуальная информация.
— Ну есть, — не стесняясь, в полный голос сказал я, даже не подозревая всей суеверности местных жителей относительно этой полезной вещицы, — и дальше что?
— Тебе его надо отключить! — отскочила от меня эта девушка, уставившись на меня испуганными, полностью раскрытыми глазами. — Иначе они засекут нас и нападут!
— Он у меня и так отключён от общей сети… — тяжко вздохнул я, сдерживая порыв улыбнуться. — Иначе меня бы уже давно поглотила Тьма. Как тебя, например, недавно.
Девушка некоторое время молча стояла и с некоторым недоверием смотрела на меня. Было видно, что ей сложно принять мои слова. Но и отрицать тот факт, что я отключён от системы, она не могла. Раз она сперва думает, а потом говорит, то должна понять, что с чипом, настроенным по всем правилам правительства, я бы не смог воевать против правительственных войск.
Пожав плечами, я повернулся в ту же сторону, в которую мы до этого и шли, продолжил медленно свой путь. Удалившись на десять шагов, я расслабился, подумав, что могу снова спокойно рассматривать всё тут один. Но позади послышались шаги, которые с каждым новым ударом о пол становились только громче. Оборачиваться я не стал, и так понятно, кто это идёт.
— Всё же надо будет провести пару тестов, если ты не против, — сказала она, поравнявшись со мной.
И даже не хромает, хотя видно, что, когда стоит на месте, она на больную ногу не даёт опору.
— Да хорошо, Алисия, хорошо. Если так надо ради безопасности этого тихого уголка — делай свои тесты. Я всё равно на долго тут не смогу остаться.
— Стоп, — резко остановилась она, снова схватив меня за руку. — Откуда ты узнал моё имя? Я его же тебе точно не говорила.
— Ты нет, — довольно усмехнулся я, мотая головой, — вот только не забывай, что тебя тут все знают. Например, парнишка, сын той продавщицы, мог спокойно мне назвать твоё имя.
— Ну да, логично, — сжала она губки, сведя вместе брови, но потом она сделала нейтральное выражение лица и посмотрела на меня. — А тебя-то как зовут?
— На экспериментах дали позывной Нулевой, — сморщился я, вспоминая, что мне пришлось убивать ни в чём не виновных людей, — а настоящее имя я не помню. Даже не помню кем был в какой-то степени…
— Что это так? — удивилась она.
— Да вот так. Убили меня, а потом с помощью Тьмы, как они это назвали, с помощью подконтрольного вещества меня оживили. Вот только частично мозг успел отмереть, стерев навсегда большую часть воспоминаний. Помню только последние мгновения перед смертью да некоторые сокровенные из детства. Да и эти воспоминания с обрывками. Некоторые словно в тумане, а некоторые чёткие, аж до жути.
— Например? — как-то зачарованно она смотрела на меня, а в глазах у неё был какой-то странный любознательный огонёк.
— Помню, как одного парня убили, выкачав у него всю кровь через маленькую дырку в артерии… — у меня от этого воспоминания аж мурашки по коже пробежались, хотя это было больше от моей старой жизни, что-то забытое во мне иногда пробуждалось. — Ему вставили иголку с дырками с двух сторон в артерию и раз в час её двигали, чтобы рана не зарастала. А кровь всё шла и шла. Боли парень не чувствовал особой, говорил, что словно капельницу в шею воткнули. Но он всё слабел, бледнел. Через пять часов он впервые потерял сознание, но наши «охранники», — это слово я специально даже пальцами выделил, — ему не дали уйти спокойно туда, куда все мы попадем в конечном итоге. Умирал парень в агонии. Он не мог шевелиться даже, но его ставили на ноги, чтобы он тут же упал. Он не мог уже держать глаза открытыми, и ему вырезали веки, чтобы он видел, что все вокруг ещё живут, а он умирает. Но самое страшное — это было наблюдать, как стекленеют его глаза. Тогда нас было в одном помещении около сотни человек. Все это видели. Из всей той сотни я был последним. Не знаю почему. Но вышло именно так. Хорошо, хоть окончание той прошлой жизни было лёгким. Меня просто застрелили в сердце, а потом привили Тьму. Как-то вот так…
Это я рассказывал, удивляясь самому себе. Я не помнил этого ранее, это просто всплыло сейчас, словно… словно это было вчера. Я прекрасно видел эти пытки. Тогда я ещё не был изменён ксеноцитом, тогда я только готовился стать объектом исследования. Может, после убийства меня снова оживили, а память частично отпала? Может быть. Шримфолу же надо было тестировать свою систему реанимации.
— В плен я ещё больше не хочу попадать, — она как-то истерически посмеялась, а потом с нескрываемым шоком посмотрела на меня. — Ты, вообще, как с ума не сошёл от такого?
— Я? — спросив, я специально наигранно усмехнулся. — Я сошёл с ума. Я жажду убить всех причастных к тем опытам, что на нас проводили. Я живу только этим. И да, — резко моя зловещая гримаса исчезла, лицо стало нейтральным, после чего я указал себе на глаз, — с тобой такого не произойдёт. Ты для них будешь игрушкой для опытов иного характера. Они будут изучать тебя, анализировать, пытаться понять,
