наедине она воспринимала его совершенно иначе. Видела перед собой сильного и жуткого человека, непонятного и таинственного, который даже при наличии у неё пистолета был совершенно спокоен и опасен. Он будто был уверен в том, что расправиться с ней, есть у неё пистолет или нету.
Неуверенным шагом он направился в её сторону. Сперва она подумала, что он попытается отобрать оружие, но вместо этого тот просто протянул руку.
— Отдавай пистолет.
— Нет, — вложив в свой голос как можно больше уверенности и невозмутимости, ответила Катэрия, при этом пытаясь скрыть в голосе страх перед ним.
Тот даже не стал возражать.
— Тогда пусть будет у тебя, если тебе так спокойнее, — пожал Грант плечами и медленно повернул голову в сторону доспехов. Будто уже знал, что она хочет спросить. — Это механизированный тяжёлобронированный герметичный экзоскелет. Или, если проще, активная броня. Используется определённым видом пилотов для ведения боевых действий в любых условиях, которые могут существовать. Я знаю, что тебе уже известно о них. И да, именно такую версию брони увидели охотники, когда на них напали, только цвет был чёрным.
— Кто именно напал на охотников? — спросила Катэрия, стараясь держать голос ровным, будто всё было под её контролем. — На них была точно такая же броня.
— Мы зовём их предателями. Это люди, которые когда-то должны были защищать людей, как защищаете вы, но вместо этого решили, что разрушать интереснее. Ты хоть раз слышала о сектантах? Или сектах?
Катэрия припоминала, что одно время среди охотников действительно ходили слухи о секте, которые верили, что изгнанники — высшие существа, которые пришли, создадут более совершенный мир, чем этот. Сумасшедшие люди, одним словом. Правда или нет, она не знала, но…
— Мне доводилось слышать о них.
Грант пожал плечами.
— Это и есть сектанты. Люди, которые владели активной бронёй, но решили, что вместо уничтожения изгнанников с изнанки надо помочь им прорваться сюда.
— Зачем?
— Затем же, зачем люди переходят на сторону врагов. Они верят, что те одарят их силой за помощь. Обычные фанатики, которые выдумали для себя какой-то свой мир, в который и верят.
— Но откуда эта броня?
— Оттуда же, откуда и сам корабль, — ответил он невозмутимо. — Кто-то построил их, а мы изредка их используем.
Грант не договаривал, как минимум. Вряд ли ей удастся выяснить происхождение как корабля, так и этой, как он сказал, активной брони. Но можно было узнать другие подробности, которые могли пролить свет на произошедшее.
— Ты спас охотников?
— Да. Мы выслеживали тех самых предателей-сектантов в броне. К сожалению, охотники вышли на них гораздо раньше. Только я был не в броне, а в обычном военном снаряжении, но думаю, ты и сама обо всём.
— Не обо всём. Кто был вторым?
— Я не могу тебе сказать этого, Катэрия.
— Почему тогда ты не надел броню?
— По размеру, как бы это глупо ни звучало, не подхожу. Я не смогу ей управлять.
Действительно, звучало странно. Хотя глядя на Гранта и на доспех, она могла предположить, что это была действительно правда. Но у неё был иной вопрос, который уже давно крутился на языке.
— Грант, кто ты вообще такой?
* * *
Кто я такой…
Это был хороший вопрос, на который для Катэрии у меня не было ответа.
Я старался отвечать честно. Где-то отвечал прямо, как, например, насчёт брони. Уверен, охотники уже знали о ней, так как их должны были предупредить, с чем они могут столкнуться, и здесь лгать не имело смысла. Всё ясно без слов.
Где-то я рассказывал не всё, как с сектантами, чтобы не раскрывать всей правды о хаосе. Она вряд ли знала подробности, и этого объяснения было достаточно.
Но вопрос кто я…
— Я Грант Роковски, — негромко произнёс я. — Мне сегодня должно было исполниться восемнадцать лет. Таких, как я, обучали с самого детства, чтобы сделать идеальными солдатами в частной военной компании. Я получил специальность диверсанта и пилота-инженера. Я должен был стать наёмником, который будет участвовать в военных конфликтах или выполнять по заказу государств грязную работу против других.
— Военная компания? Местная?
— Нет. Международная. Наподобие клана убийц, о которых ты, наверное, слышала.
Наверняка слышала. О них даже в интернете пишут. Как есть и о нескольких международных военных компаниях, который поставляют наёмников тем, кто платит.
— И как ты сбежал? — с подозрением спросила Катэрия. — И почему решил помочь охотникам?
— Потому что однажды, когда я помирал в подворотне благодаря сектантам, меня спасла от изгнанников одна охотница по имени Финера Мойзи, — ответил я, не затронув первый вопрос. — Мир тесен, не так ли?
Знаешь, у меня есть куча вопросов, которые я бы задал тебе на её месте, чтобы вывести тебя на чистую воду.
Вопрос лишь в том, хочет ли Катэрия вывести меня на чистую воду, или ей будет достаточно и того, что я сказал.
— Почему ты не стал рассказывать это всё властям? — спросила она негромко.
— Потому что у меня уже есть свой дом и своя семья, которую я защищаю. И цель, которую я преследую.
— Какую?
— Свести личные счёты.
Думаю, как человеку, который жил в аристократическом обществе и знал, что такое честь и месть, такое объяснение было близко. Но даже так я знал, что Катэрия если и поверила мне, то лишь отчасти. А, скорее всего, и вовсе не поверила. Вопрос, будет ли она пытаться добиться правды?
Ну, учитывая, что она протягивает тебе пистолет, нет.
— Возьми, Грант, — произнесла она.
Катэрия вложила мне в ладонь пистолет, и я засунул его обратно в кобуру. Плазмострел она тоже мне отдала. Хотя беспокоился именно из-за плазмострела в её руках, по правде говоря. А ещё мне не давал покоя вопрос, лишился ли я зрения?
По крайней мере, я сделал всё, что было можно. В каждом костюме космодесанта хранилась сыворотка, как её называли космодесантники. Если по-научному, регенерационная жидкость. Обычно её использовали, чтобы быстрее заживлять раны, останавливать кровотечения, помогать справляться с травмами. Она не делала чудес, новую ногу такое не отрастит, удалённые органы не восстановит, к жизни не вернёт.
Но она помогала быстро регенерировать. Мышцы срастались за часы, как и кости. Неглубокие порезы исчезали без следа, а те же пулевые ранения, если предварительно отчистить раны, заживали, оставляя после себя небольшой шрам. По идее, глаз они тоже должны восстановить ещё до того, как тот начнёт рубцеваться. Если там было что восстанавливать.
Это значило привести Катэрию в корабль, но здесь уже надо было выбрать — раскрыть тайну или пожертвовать зрением. В итоге зрение для меня оказалось важнее, так как без него слишком многое пойдёт прахом.
— Дождь идёт, — повернулся я на звук тарабанящих по металлу капель. — Лучше закрыть люк, чтобы сюда не заливалась лишний раз вода.
— Я закрою.
— Лучше я, — я сделал шаг в сторону шума и случайно толкнул один из баллонов, которые Катэрия не убрала. Нагнулся, поднял укатывающийся баллон, ориентируясь на звук. — Убери обратно, иначе…
И я протянул его, ткнув баллоном прямо в Катэрию, которая, видимо, подошла его взять. Раздался характерный пшик, и в воздухе появился присущий запах трав, будто кто-то покосил траву, и химии, которая неприятно щипала нос. Прямо передо мной чихнула и Катэрия, явно вдохнув аэрозоля.
Теперь нам будет весело…
— Катэрия! Уходим, на свежий воздух, быстро!
Я просто положил баллон и катнул его в сторону подальше, чтобы не наступить потом. Катэрия же подхватила меня под локоть и буквально потащила к лестнице, после чего мы поочерёдно выбрались прямо под дождь.
Но уже на улице я почувствовал первые эффекты. Меня начало слегка покачивать из стороны в сторону.
У космодесантников была особенность — невосприимчивость к химии. Будь то яды или лекарства, что бы ни попало в организм, оно просто будет отфильтровано и не подействует. Однако бывали ситуации, когда космодесантнику требовалось что-то, как наркоз или даже анабиоз, чтобы спасти его жизнь, и в такие моменты использовали определённый препарат.
Учитывая, что он действовал даже на космодесантника, невосприимчивого к химии, можно представить, какой эффект был на обычного человека. В тех пропорциях, которые космодесантника вводили в бессознательное состояние, человека убивало. Там, где космодесант
