– Спасибо, – кивнул я палачу, брезгливо сбрасывая с себя ошметки, смоченные чем-то вроде машинного масла с запахом жженого сахара.
– Всем спешиться!!! – рявкнул Рыбачка.
Напрасно только глотку надрывал – его бойцы и так уже спрыгнули с мотоциклов и замерли, кто где стоял, здраво опасаясь ступить хоть шаг вправо-влево и воздерживаясь от прыжков на месте.
Оказалось, Гордей Юрьев – вот прощелыга, вот молодец! – прихватил с собой на дело мешочек с гайками. Точно такие же матерчатые мешочки, сшитые толстыми нитками, были у всех байкеров. И неудивительно – они ведь «Ангелы Зоны», а не какие-нибудь «Серебряные пули». Мотобандиты Рыбачки в Вавилон перебрались недавно, а в тех местах, где они до этого обитали, метизами никого не удивишь, там все с собой болты с винтами таскают.
Чуть наклонившись, Рыбачка швырнул гайку и застыл в ожидании. Прокатившись по асфальту, гайка метров через пять упала на оцинкованный бок и замерла. Главарь «Ангелов» расслабленно выпрямился и шагнул вперед по разведанной тропе.
И поторопился.
Шипастый «блин» подбросил гайку в воздух и тут же метнулся за ней – прямо перед лицом Рыбачки. Милена у него за спиной вскрикнула. Отшатнувшись, главарь долго и очень грубо выругался. Напрасно он так. Я бы на его месте поблагодарил судьбу за то, что «блин» заинтересовался гайкой, мог ведь проигнорировать столь несущественную массу – как противотанковая мина, которая не сработает, если на нее наступит человек.
Рыбачка расстрелял обнаруженную тварь из дробовика.
Началась методичная зачистка территории.
Байкеры швыряли гайки, а потом уничтожали подпрыгивающие над асфальтом «блины».
Вместе с палачом я пристроился за парнем в шароварах. Продвигались мы к стадиону не то чтобы быстро, но вполне уверенно. Больше потерь среди байкеров не было.
Точнее – не было до того самого момента, когда я решил уже, что нормалек, прорвемся.
Пока все внимание было приковано к земле, нас атаковали с воздуха.
Вы когда-нибудь видели монстров, похожих на здоровенных – тело размером с дога – летучих мышей угольно-черного цвета? Я – нет. Да и все сходство с подковоносом или кожаном заключалось лишь в наличии у новой напасти перепончатых крыльев. А в остальном… Представьте себе «мышь», у которой лапы как у жука – членистые, с зацепами и толщиной с руку мужчины, и лапы эти – пять штук – торчат из тела без малейших намеков на симметрию, столь привычную человеческому глазу. Из того места, где у всех земных зверушек располагается задница, у гарпии, – так я назвал эту тварь, что пикировала на меня, – торчало нечто вроде здоровенной клизмы из мышц, перевитых то ли венами, то ли трубками, не разберешь.
– Осторожно! Воздух!!! – крикнул я за миг до того, как «клизма» с противным чвяканьем выпустила струю зеленоватой жидкости, задымившейся еще в полете.
После беготни и суеты последних часов душ мне не помешал бы, но лучше обычный, с водичкой и мыльцем, поэтому я предпочел уклониться. Струя плеснула на асфальт, брызги на миг зависли в воздухе, образовав радугу. Та, мгновенно испарившись, оставила после себя сомнительной приятности микс из ароматов гнилого картофеля и тухлой рыбы.
Кислота, что ли?..
Меня вывернуло. Я упал на колени, потом – на четвереньки. И это спасло меня. Те, кто пытался в полный рост бежать от ядовитых выбросов, вдыхали куда большую дозу отравы и падали замертво. Удушающее облако колыхалось надо мной, сквозь это марево гарпии – одна, вторая… десятая – выглядели несерьезными призрачными тенями.
– Куда собрался? – Меня схватили за ногу. – За нами давай!
Отпустив меня, Рыбачка пополз прочь по-пластунски. От него не отставала моя бывшая супруга. Смотрите, как прикипела к Гордею! Эдак скоро свадебку справим… Чуть ли не вспахивая носом асфальт и стараясь дышать через раз, я отправился за ними. Над головой то и дело пролетали гарпии. И разок, когда рядом брызнуло и запахло, Рыбачка жахнул вверх из дробовика. Я тоже немного пострелял – за компанию – и даже вроде бы попал. По крайней мере одна гарпия сорвалась в пике и рухнула где-то впереди в ядовитом тумане.
Ползти неведомо куда, зная, что в любой момент тебе на спину может плеснуть кислота, или надышишься токсичных испарений, или угодишь на шипы «блина», а то и все комплексно – это как в старые добрые времена, когда я рисковал жизнью ежеминутно, если не чаще. Я точно вернулся на радиоактивную, кишащую монстрами землю моей молодости[9].
Слышались крики, выстрелы. Я едва не стал жертвой «блина», когда меня догнал палач. Дернув за ремень, он не позволил сделать из меня мясной колобок.
– Ты мне еще нужен живой, сволочь! Я с тебя живого кожу драть буду! Я… – он побагровел то ли от ненависти, то ли испарений надышался.
– Слышь, палач, а чего ты на меня так взъелся? Рожа моя, что ли, не понравилось? Или изо рта у меня пахнет хреново? Так я пластическую операцию делать не буду, но жвачку купить могу.
– Что?! Ты, грешник, еще смеешь…
Да, я смел. Еще как смел. И красив заодно, и благороден. Ну, по крайней мере мне приятно в это верить. И потому прямо тут и сейчас у нас состоится беседа по душам. Да, не ко времени и не к месту. Но надо выяснить наконец, кто мы – заклятые враги или мужчины, у которых есть проблемы? Изрядно нервирует, когда спину прикрывает человек, люто тебя ненавидящий. Удовольствие это экстремальное, на любителя.
Над нами пролетела эскадрилья гарпий. Выстрелили мы одновременно, но если и попали, то не причинили тварям значительного вреда.
– Ты, грешник, руководил незаконной вооруженной группировкой, терроризировавшей мирных жителей Киева во время Всеобщей Войны Банд, а теперь…
– Нет.
– ЧТО?! – Глаза палача под линзами очков так выпучились, что вот-вот лопнут.
– Нет, не руководил. Я вообще в Киеве не был никогда. Красивый город? Думаешь, надо на экскурсию съездить?
Не знаю, чем Заура разозлили мои невинные вопросы, но я уж подумал, что он меня прямо тут и убьет. То есть попытается это сделать, забыв о шантаже Ронина и о том, что я – персона неприкосновенная до самого разгрома сектантского гнезда.
Мы проползли еще несколько метров.
– А как же тот грешник, у которого щека была порвана? Бабуин? Ты ведь с ним знаком! – палач схватил меня за руку, а при нашем способе передвижения это было все равно, что подставить мне подножку. Я уткнулся щекой в асфальт.
– Это не то знакомство, дружище, которым можно гордиться. Да и что с того?
– Бабуин перед смертью сообщил мне: бандой, устроившей резню на Крещатике, руководил ты, Край!
Я хмыкнул и ускорился – Рыбачка и Милена пропали из виду.
На кой мне вообще доказывать, что я ни разу не посещал столицу нашей Родины? Это все равно, что говорить о пользе лечебного голодания узнику концлагеря, который представить себе не может, что есть люди, страдающие от ожирения.
