Центр управления постепенно поднимался из ямы, словно механический крот, задумавший выглянуть на поверхность. Он двигался вверх по большому винтовому каналу из сверхпрочного сплава. Механизм был примитивным, но гидравлика даже в самом защищенном виде на Крематории была обречена. Она могла отказать во время восхода солнца, когда центр управления находился на поверхности, тогда как простейшие механизмы служили в любых условиях практически безупречно, что было подтверждено испытаниями и компьютерной симуляцией.
В отличие от конструкторов, никогда не ступавших на поверхность Крематории, обслуживающий персонал должен быть уверен в своей технике, чтобы не рисковать жизнью и не проверять ею достоверность теоретических выкладок.
Этим утром механизм работал как обычно — простота конструкции гарантировала ее долговечность и безотказность. Центр управления поднимался вверх до тех пор, пока не вышел на поверхность. На его нижних незаселенных уровнях открылись огромные, простейшей конструкции клапаны воздухозаборника. Заработали системы воздухообмена, работающие по принципу естественной вентиляции, и начался жизненно важный процесс замены застоявшегося, сернистого воздуха тюрьмы на свежий и холодный с поверхности планеты.
Этого момента все заключенные ждали с таким же нетерпением, как очередную кормежку. Они подходили к дверям своих камер, чтобы полной грудью вдохнуть свежего воздуха. Специальные встроенные генераторы кислорода заменяли им азот и аргон, которыми изобиловала атмосфера планеты. Вот для чего были нужны адские псы. Когда центр управления поднимался на поверхность, у заключенных возникала теоретическая возможность проскользнуть под ним и выбраться на поверхность. Правда, никто не задавался вопросом, зачем это кому-либо делать. Правила есть правила, а побеги, пусть даже неудавшиеся, плохо сказывались на финансировании тюрьмы. Независимо оттого, что думал Тумбс, Дуруба гордился своим умением считать деньги.
Холодный воздух смешивался со струями пара и горячего дыхания тюрьмы. Риддик возвращался на средний уровень, когда его настиг порыв свежего ветра, и он остановился возле камеры, в которой только что открыли двери. Риддик ничуть не удивился тому, что это камера Гува, который не мог отказать себе в удовольствии нарушить тюремные правила хотя бы для того, чтобы продемонстрировать, что он на это способен. Гув с тоской смотрел в открывшееся пространство между полом центра управления и краем каменной гряды, за которой начиналась поверхность планеты, но не делал никаких попыток туда добраться. Он слишком хорошо знал, что там, наверху, была не свобода, а ад, разве что другой. Гув не смотрел в сторону подошедшего новичка, хотя знал, что тот стоит рядом.
Риддик проследил за его взглядом:
— Так они все-таки выходят на поверхность, чтобы сменить воздух.
Он задумался и кивнул.
— Это намного проще и дешевле, чем установка системы очистки.
— Не только поэтому, — мрачно ответил Гув. — Они готовят место для новых заключенных. — При этих словах его лицо скривила гримаса. — У Крематории репутация тюрьмы, из которой невозможно убежать. Отсюда не уходят даже мертвые.
В это время по поверхности шли охранники, внимательно следя за каждым своим шагом, и несли тела двух бедолаг, которых последняя инспекция с псами застала вне камер. Недолго им лежать в одиночестве. Человеческие тела бесцеремонно сбросили на кучу пыли и обгоревших костей, принадлежавших тем, кому не удалось выбраться с Крематории. На этот раз, в отличие от предыдущего выноса тела охранника, не было произнесено ни слова — никто не хотел тратить времени на лишние проводы.
Терминатор быстро прошел мимо. Мониторы в центре управления показали, что смена воздуха произведена полностью. Операторы отключили воздухообменники и перешли к следующей процедуре. Все делалось вручную. Компьютеры справились бы с этой задачей быстрее и точнее, но оптимизировать человеческий труд на Крематории значило рисковать расплатиться за это жизнями. Современная, управляемая голосом техника использовалась разве что на кухне, для развлечений и таких повседневных дел, от которых ничья жизнь не зависела. Задвигались рычаги, загрохотали механизмы…
Как только на поверхности начало светать, клапаны воздухозаборников закрылись. Центр управления стал опускаться с той же скоростью, с какой поднимался. Утренний ландшафт постепенно исчез из виду, уступив место гладким стенам каменной шахты. Спустя мгновение центр легонько встряхнуло, и он вернулся на исходную позицию. Опустившиеся задвижки зафиксировали центр и закрыли винтовую резьбу. Невидимые механизмы замерли, закончив на сегодня работу. Тумбс, с интересом наблюдавший за происходящим, одобрительно кивнул.
— Генеральная уборка…
Он посмотрел на датчик наружной температуры. Центр скрылся с поверхности всего несколько минут назад, а датчик показывал уже сто градусов, и этот показатель быстро рос. Он знал, что температура достигнет двухсот градусов, и только тогда перестанет подниматься. Если бы стало еще жарче, атмосфера бы закипела и вырвалась в открытый космос.
Довольный тем, что узнал полезную информацию, Тумбс уже собирался уходить, как вдруг раздался звук, заставивший всех замереть.
Он начался с низкого вибрирующего гула и усиливался до тех пор, пока не стал явственно слышен даже в герметически закупоренном помещении центра. Интенсивность звука продолжала расти, и Тумбс подумал, что он похож на гул двигателя корабля дальнего следования, на котором могли сбежать заключенные. Охотники не двигались с места. Они понимали, что здесь они в безопасности, что на них ничто не может упасть, но все равно не могли оторвать пристального взгляда от потолка. Раздался грохот, напоминающий стук копыт многотысячного стада животных, которые во весь опор неслись над их головами, и второй пилот вздрогнула. Тумбс и она снова взглянули на датчик температуры: сто пятьдесят градусов, и температура продолжала расти. Изумленный второй пилот попыталась перекричать грохот:
— Бог мой, что это такое?
Ей никто не ответил. То ли не расслышали, то ли, несмотря на свои знания о ветре, создаваемом переходом горячего воздуха на холодную сторону планеты и наоборот, не могли придумать этому явлению сколько-нибудь подходящее объяснение. Возможно, им просто надоело всматриваться в показания приборов. Во всяком случае, они вернулись к этому только тогда, когда звук исчез.
Непонятный рев с поверхности хотя и был приглушен расстоянием и толстым слоем камня, все же донесся до внутренних уровней тюрьмы, обитатели которой уже начали выбираться после проветривания из своих клеток. На какое-то время атмосфера их камер превратилась в сносное сочетание свежего воздуха и вони. Снизу по-прежнему медленно поднимались серные испарения, постепенно отравляя все вокруг до следующего проветривания.
