Он сходил в комнату и вернулся с пластиковым файлом.
— Ваша карта бита! — он бросил файл поверх распечатки кураторши. — Козырная распечатка! Одобренный кредит на покупку автомобиля!
— Что же ты ничего не говорил! — запрыгала от радости Ника.
— Хотел сюрприз сделать! Получилось?
— Еще как получилось!
Дверь в комнату кураторши громко хлопнула.
— Проигравший застрелился! — улыбнулся Денис.
Но он ошибся. Утренний выстрел дверью ознаменовал окончание перемирия. В следующие выходные у Рашель опять стоял дым коромыслом.
— Она нам здесь спокойно дожить не даст! — расстроилась Ника.
— Спроси завтра Фиру, где можно жилье подешевле снять.
Ночью их разбудила пьяная драка в гостиной. Мойша бился с обитателем дивана за этот самый диван.
— В тесноте, да не в обиде! — Денис затолкал обоих в комнату к Рашель и ошибся.
Теснота никому не пошла на пользу. Утром ночные бузотеры ходили настоящими тиграми: все их лица были в полосочку от ногтей хозяйки вечеринки. Сама же хозяйка красовалась с шикарным фингалом.
— Кто тебе разрешал открывать дверь в мою комнату, да еще этих козлов запихивать?! — набросилась она на Дениса.
— Хорошо, в следующий раз просто вызову полицию!
— Да ты не знаешь, с кем связался! — перешла на визг кураторша. — Я вам устрою веселую жизнь! Я тебе сама полицию вызову!
Обещала — сделала. Следующим вечером, когда Ника кормила уставшего мужа, в дверь требовательно позвонили. На пороге стоял полицейский.
— К нам поступил сигнал, что гражданин по имени Дэнис избил квартирную хозяйку.
— У меня нет квартирной хозяйки! Наша комната считается гостиничным номером, оплаченным благотворительным фондом!
— Что ты придуриваешься! — заорал выкатившийся из комнаты «колобок». — Это он меня только что побил! — она показала на свой фингал.
— Посмотрите на цвет этого синяка, — спокойно сказал Денис. — Я как врач вам заявляю, что коричневые разводы по краям указывают на то, что синяку этому не меньше двух дней. А кстати, сколько у вас дают за клевету?
Жалобщицу как ветром сдуло. Блюститель порядка понимающе улыбнулся и решил не связываться с сумасшедшими эмигрантами. Как только за ним закрылась дверь, негодующая Ника выскочила на балкон. Ее ярость искала выхода, но запасники черной энергии были пусты: «Матрена, когда же у меня появятся силы поставить зарвавшуюся кураторшу на место?!»
Час шестойМуж пациентки стоял в коридоре реанимации возле тринадцатого бокса и ждал, пока его жену переложат с каталки на многофункциональную кровать.
«Кто бы сомневался», — грустно улыбнулся мужчина, глядя на номер бокса, в котором шла кропотливая работа.
Подключение к аппарату жизнеобеспечения и разным мониторам занимало немало времени. Денис все еще стоял в коридоре, когда к нему подошел дежурный пульмонолог.
— Томас?!
— Я, дружище! Рассказывай, что случилось?
Пока вокруг Ники суетился медперсонал, Денис поведал их невеселую историю этой ночи.
— Держись, Дэнис! Мы сделаем все возможное, чтобы спасти Виронику, и начнем с нашей последней разработки по охлаждению тела. Наши невропатологи показали, что охлаждение организма в первые сутки защищает мозг, подвергшийся длительному кислородному голоданию, — вселил он маленькую надежду.
— Это как раз то, к чему ты стремилась, малыш! — тихо произнес Денис, склоняясь над Никой. — Лучший госпиталь с передовыми технологиями. Уж если они не помогут, то никто не поможет.
— Я не хочу тебя пугать раньше времени, но ты должен знать, — продолжил Томас. — Многолетняя практика показывает, что если через трое суток рефлексы не вернутся, мы уже ничем не сможем помочь. Ты сам врач и понимаешь, что положение очень серьезное. Держись!
Несмотря на знакомые лица вокруг, на душе было пусто и одиноко: «Что я буду делать в этой чужой стране, если Вини не станет? Без нее жизнь потеряет всякий смысл!»
Он не сразу заметил, как бокс наводнился медперсоналом. Бригада медтехников вкатила аппарат для охлаждения тела. Это был незамысловатый агрегат, гоняющий холодную воду внутри прорезиненных простыни и одеяла, между которыми и уложили хрупкую пациентку. Поставив температуру циркулирующей воды на тридцать два градуса, их оставили вдвоем.
— Я знаю, как ты не любишь холод, но надо потерпеть, чтобы поправиться! — шептал Денис, гладя волосы жены.
Некоторые пряди были окрашены кровью. Со стороны казалось, будто дьявольский парикмахер искусно сделал мелирование, и сквозь разметавшиеся по подушке волосы прорывались всполохи пламени. Пылала и сама Ника. Несмотря на охлаждающий агрегат, температура тела упрямо держалась на тридцати восьми. Через какое-то время пациентку начал бить сильный озноб, и муж вызвал медсестру.
— Так мы не сможем сбить температуру, — посмотрела она на трясущуюся пациентку. — Надо делать мышечные релаксанты, — и тут же пояснила: — Озноб — это не что иное, как защита организма от переохлаждения. Дрожащие мышцы вырабатывают тепло в больших количествах и не дают человеку замерзнуть.
Денис терпеливо выслушивал то, что сам прекрасно знал, и гладил трясущееся плечико жены:
— Конечно, твой организм борется с холодом, он же не знает, что холод ему сейчас необходим!
После инъекции мышцы расслабились, и дрожь постепенно улеглась. А вскоре и жар пошел на убыль.
* * *
Что такое холод, Ника по-настоящему узнала, когда они с мужем съехали от кураторши. Двухэтажный флигель им сдала мать сослуживицы Фиры. Радости отдельной жизни не испортила даже проблема с теплом. Флигель отапливался газом, и чтобы нагреть старое строение, газа требовалось изрядное количество. Первый счет от газовой компании поверг их в шок.
Хоть их новое жилье и было в два раза дешевле обычной квартиры, они едва сводили концы с концами, так что пришлось ограничить себя в тепле. Сыграло ли это какую-то роль или черные сестры выследили викканскую воительницу, но вскоре случилась беда.
В тот день Денис только что завел их старенький автомобиль и побежал наверх переодеваться.
— Когда мы уже поедем?! — кричала Ника из кухни. — Долго ты там будешь копаться?!
— Уже иду! Ты список продуктов взяла?
Ответа не последовало. Почувствовав неладное, Денис быстро спустился на кухню. Ника сидела на стуле, облокотившись о стол, и боялась шелохнуться. Она с трудом балансировала на грани сознания. В глазах было темно от боли. Казалось, что чья-то невидимая рука вонзила ей в бок острый нож и шевелит им во все стороны. Когда терпеть не стало больше мочи, сознание сжалилось и покинуло ее. Локти разъехались, и она упала грудью на край стола…
