бога касанием. Самая редчайшая вещь на земле. Только Ворону не говори.
— Откуда ты…
— Знаю⁈ Неважно. Но тебе нужно знать кое-что другое… отныне — оно твое, так как схватилось на образ твоего родового перстня. И поверь мне, твой враг, теперь, тебя из-под земли достанет, чтобы отрезать тебе пальцы за это кольцо. Использовать его можно только дважды. И один…
Это был полный…издец.
Новая рабочая неделя оказалась ничем не примечательной. Но…
Слишком много в моей жизни это «но».
Смерть Быкова никак не отразилось на моих нервах. Да, определенно, я закрыл один из важных этапов своего существования, обезопасил себя, даже. Марта, пожалуй, весьма сильно меня удивила своим поведением, но после случая с перстнем, который, отныне, мой, мы с ней толком не разговаривали. Богиня занималась своей новой игрушкой, изредка появляясь в моей голове, чтобы сообщить очередное достижение Миланы.
Своеобразное имя для «песика» вампирши, да⁈
Меня весьма серьезно беспокоило это кольцо. Помимо неточной информации о его активации, я не знал, какой ход предпримет Орлов. А он обязан был его сделать, если понимал, чего лишился.
Только вот в назначенное время, в назначенном месте он так и не появился. Я честно пришел один в заброшенное здание, но увы, прождал его больше трех часов, задолбался и уехал домой. Был готов к любому раскладу. Да даже если бы он пришел со своей бригадой вольнонаемных убийц.
Ну, убили бы меня, ладно. Дальше то — погибли все сами. Ибо сила перерождения никуда не делась. Но это — наводило на иной вопрос. А вдруг он и так знал о моих особенностях, и на данный момент просто продумывает свой ход? Что это будет?
— А может, и не будет, — пробурчал сам себе под нос, сидя в такси.
Подъезжая к академии, я ожидал увидеть очередную толпу студентов, но на удивление, кроме своих «бедолаг», учащихся в этом же заведении, не увидел ни одного намека на пеструю форму. Что было странным. Ведь сегодня после обеда — финал…
Приветливая пелена перехода на нулевую изнанку, в очередной раз оставило на моей морде след, как мне казалось, и перенесла меня в иной мир. Академия, впрочем, нихера не изменилась, как и наглые третьекурсники, которые то и дело — расталкивали весьма в грубой форме остальных.
В толпе заметил старшую Оленину, которая приветливо замахала мне, но сугубо из побуждений, нахер с ними связываться, пристроился к небольшой компании неизвестных мне лиц, и до самых главных дверей, прошел без приключений.
Приключения были дальше.
Первое, чем я отметился после первого занятия, это радостным, одобрительным лицом владелицы торговой лавки в буфете, которая при всех, затащила меня за стойку и сопроводила в скромное помещение. Чтобы отдать мои средства. Заработанные на часах.
Со стороны это выглядело совершенно не так, как бы мне хотелось. И когда я вернулся, меня, как только в спину не называли. И охотником на бабулек, и любителем пышек… понимая, что этот поток идиотских мыслей ничем не перебить, скромно заказал себе пожрать, да побольше, и сел за любимый столик у окна. Ожидая Воробьеву.
Катю, я так и не дождался, как и начало второй пары, ибо меня выдернули. Весьма грубо. Я бы сказал, из столовой. Сделала это — Мамзелькина, с весьма взволнованным лицом. Если вообще, по ее лицу можно было что-то предугадать.
Только вот вместо кабинета ректора, меня провели в помещение библиотеки. Здесь, я был впервые с сентября. Не сказал бы, чтобы она отличалась чем-то от привычной мне, школьной библиотеки, но учитывая количество полиции и странных людей в белой форме, я…
— Что происходит? — вопрос был адресован в спину Мамзелькины, но та лишь злобно пыхтела, расталкивая взрослых. Которых вообще здесь не должно было быть.
Меня привели к столу, за которым восседал неприятный тип. С пышными, длинными усами, и маленькими, крысиными глазками. Его квакающий тон, раздражал. Как и надменность, с которой он общался.
Ни доброго времени суток, ни как поживаете. Резкое и грубое — сел, ответил.
— Где ты был вчера вечером? — спросил он, не поднимая глаз от бумажки в своей руке.
Я промолчал. Делая вид, что не понял, что обращаются ко мне. Пятерка солдат, все же это были солдаты, в белой форме неодобрительно зашушукались, а менты за спиной, казалось, одобрительно заулыбались. Хотя, как я мог это знать⁈
— Ты оглох?
В ответ тишина.
Когда он поднял глаза, мне показалось, словно меня попытались просканировать, и я был прав. Правда, блок все же выставил.
— Силен.
Оставил без комментариев.
— Воронцов. Где ты был вчера вечером?
— О, так вы знаете, как меня зовут? — заулыбался я.
— Не паясничай, а отвечай на вопросы.
Ну, в такой манере я не позволю с собой общаться. Скрестил руки на груди, легкомысленно посмотрел в ответ и покачал головой в разные стороны. Увы, таким мудакам ответа не дам. Он, все же, кажется, прочухал, что я не так-то прост. И начал другой подход. Но в той же манере.
Понимая, что от меня он ничего не узнает, в ход вступила Мамзелькина и мент, который вышел из-за моей спины и представился. Суть проблемы я услышал и с первого раза, кого-то убили, и я подозреваемый. А вот что и почему, увы, никто из них мне не говорил. Все пялились на этого мудилу, который поигрывал жевалами и злобно пялился на меня.
Я — человек, простой. Вижу мудака, говорю, как с мудаком.
— Если этот тип считает себя важной шишкой, — я кивнул в сторону «сидевшего» уродца, — ТО пускай будет так. Я буду разговаривать с человеком, который хотя бы уважает своего собеседника. А эти ваши допросы, увы, я буду игнорировать. Тем более что…
Это подействовало. Человек вскипятился как чайничек и его словесный понос был настоящей рекой. Сквозь которую я зацепил то, что должен был услышать…
— Как это, Катя мертва? — я округлил глаза, а затем сощурился и повернулся к Мамзелькиной.
Старуха в ответ лишь закивала. Мол, это правда.
Но вот подробностей мне никто не сказал. По крайней мере, пока никто не получит мое алиби — я буду первым подозреваемым, так как она мой противник в финале. Попытался отмазаться, мол, я же не совсем конченный, ради турнира идти на подобные дела. Но мои доводы были пустыми.
Сказал как есть. Был с Наталией Кравц, там то — там-то.
— Проверим, — сухо ответил «инкогнито», — Где она живёт?
— Со мной, — я пожал плечами, — Так, как это было и где?
Ответа не последовало.
* * *
Лишь после третьей пары, когда уже на всеобщее обозрение объявили об отмене финала, хотя иногородние студенты уже были уведомлены, меня вызвали к ректору. Сказать, что меня априори этот балбес пытался зацепить, значит, не сказать ничего.
Вместо того чтобы ответить на мои вопросы, он задавал свои. Добавляя приправу в виде не веры в меня. Упоминая, при этом что для нашего общества — это норма.
Вот… стопроцентный засланный казачок. Ей-богу!
— Нет, — в очередной раз мотнул головой, — Не было и знать не знал.
— Дима! — статный мужчина кажется, был настроен излишне агрессивно, — Все указывает на тебя, понимаешь⁈
— Так, вы хоть скажите, как она умерла! — показалось даже, что плюнул во время своего крика.
Я искренне не понимал, что именно меня так раздражало в этих обвинениях. Возможно, это был внутренний псих. Ведь я закрыл огромную брешь в своей жизни, после смерти Быкова, а здесь… посадят ли?
Да черт. О чем я думаю? Я ничего не делал!
Но вот с каждым словом ректора, я понимал, кто убил и, скорее всего, за что…
Тело Екатерины Музы, было найдено вчера ночью в районе десяти часов. Весьма… грубое убийство. Голова на шпиле бывшего учреждения Быкова, а тело в тридцати метрах на сгоревшей машине. А вместе с ним и послание…
«Привет, Центр.»
И что бы это могло значить? Если не Орлов…
— понятия не имею, — уже с несколько каменным лицом заявил я, — Был дома. Подтвердит дед, моя девушка и домработница. До этого, буквально в восемь вечера, играл с Воробьевой Екатериной в домино.
— На улице?
— Я разве что-то сказал про улицу? — я покосился на ректора, но тот тут же остыл.
— Ты понимаешь, что все указывает на тебя?
— Да каким же боком, а⁈ — я опять скрестил руки на груди, так и не проходя в кабинет, — У меня алиби, да и не стал бы, я, покушаться на чью-то
