с её воротами обнаружился ещё один легковой автомобиль — это прикатил с женой и детьми проректор РИИФС по развитию. Меня Юрий Клёст не забыл и даже поблагодарил за презент, пообещав отдариться в будущем.
Началась суета, барышни стали накрывать стол во дворе, а Герасим и Юрий взялись разжигать мангал. Немного погодя окликнули меня:
— Пётр, слышал, что в Латоне творится?
Я подошёл и уточнил:
— А что там?
— Ночью Оксон вторгся Лютиерию.
— Оно и неудивительно, — фыркнул я. — Не просто же так они Белгау и Нижние земли оккупировали! Обходили с севера пограничные укрепрайоны.
— Ты не понимаешь! — укорил меня Герасим. — Сначала Нижние Земли, потом Белгау, теперь Лютиерия, а дальше?
Я поглядел на него с некоторым сомнением.
— Средин?
— Именно! — кивнул Герасим. — Но вопрос даже не в этом, а в последующем развитии событий.
Подошёл Аркаша, хмыкнул.
— Думаете, на нас попрут?
Проректор улыбнулся.
— Хороший вопрос! — И указал на стол. — Открой-ка вино, и попробуем смоделировать ситуацию. Гера, неси мясо и шампуры!
Я от красного сухого отказался и вновь вернулся к холодному квасу. Поэтому, наверное, и горячего участия в споре не принял, всё больше слушал да изредка встревал с вопросами. А вот Аркаша и Юрий крепко сцепились с Герасимом, пытаясь доказать, что теперь-то уж Лютиерия при поддержке Айлы на пару со Срединским воеводством возьмёт Оксон в клещи, и мы наблюдаем лебединую песню Третьего Рейха. Мой начальник напирал на то, что за всё время формального нахождения в состоянии войны лягушатники не предприняли никаких активных действий, да и жители Туманного Альбиона особо не блеснули.
— И это год назад было, а теперь на Оксон половина Латоны работает! Одни только заводы Сленской республики чего стоят!
— Операторы! — напирал на него Юрий. — У Айлы подавляющее преимущество в операторах!
— Ерунда! — отмахнулся Герасим. — Эти замшелые ретрограды слишком высоко ценят благородное происхождение! Они так и не сделали инициацию действительно массовой!
О том, что Оксон заполучил в своё распоряжение источник-двенадцать, он по понятным причинам упоминать не стал, поэтому своих оппонентов не переубедил. Так и препирались в ожидании, пока прогорят угли.
Эх, сюда бы Карла!
— А ты что думаешь, Пётр? — обратился ко мне за поддержкой Герасим.
Ответить я не успел, от калитки послышался знакомый голос:
— Добрый день, соседи! А мы к вам на шашлыки!
Я обернулся и обнаружил, что в гости пожаловал товарищ Вран с домочадцами.
— О, Кондрат Семёнович! — обрадовался Герасим. — Ольга, вы как всегда очаровательны! Ника, не хмурься — Лия достала для тебя какую-то редчайшую книгу. Вика, а ты похудела! Дома не кормят?
Барышни разом состроили одинаково возмущённые гримасы, но выражения их лиц претерпели кардинальные изменения, стоило только им увидеть меня. Старшая сестра посуровела и глянула холодно, будто бы даже с подозрением, а вот младшенькая расплылась в предвкушающей улыбке.
Это не к добру. Явно какую-то каверзу задумала.
Юрий Клёст поздоровался за руку с заместителем республиканского комиссара промышленности, изобразил поцелуй пальцев его супруги и указал на меня:
— Позвольте представить: Пётр Линь — наш чрезвычайно одарённый студент и вообще незаменимый человек.
Вран смерил меня заинтересованным взглядом и первым протянул руку, а только я пожал её, и в меня тут же вцепилась Вика.
— Петя, а прокатишь на мотоцикле? Это ведь твой мотоцикл, да?
Кондрат Семёнович удивлённо склонил голову набок, а Ника одёрнула сестру.
— И думать забудь! Это неприлично!
Виктория в ответ показала язык.
— Я переоденусь, дура!
Ольга не выдержала и призвала падчериц к порядку.
— Девочки, перестаньте немедленно!
Те этот возглас проигнорировали, но и выяснять отношения перестали. Ника направилась к столу, Вика потянула меня к мотоциклу.
— Так прокатишь? — шепнула она.
— Видно будет, — ушёл я от прямого ответа.
Герасим представил гостям Ингу и Аркадия, а дальше во двор вышли его родители и всех пригласили за стол. Начали с салатов и лёгких закусок, попутно Юрий устроил над углями шампуры с мясом.
Шашлык оказался весьма неплох, пусть даже я в нарушение всех традиций пил не вино, а квас. Какое-то время шла беспредметная светская беседа, но в итоге всё вернулось к напряжённости в Латоне, и за столом остались только старшие. Я сунулся было к Нике, но на вопрос о книге та молча продемонстрировала обложку и вернулась к чтению чего-то там об искусствоведении. Инга с Аркашей отправились прогуляться, Лия помогала с посудой свекрови, и я оказался в полном распоряжении Виктории.
— Пётр, будем играть в бадминтон! — объявила она. — Только, чур, воланчик силой воли не подправлять!
В любом случае больше заняться было нечем, да и о поручении Альберта Павловича забывать не стоило, и я отказываться не стал, пусть и согласился без особого энтузиазма.
— Ну давай.
Замелькал по двору белый воланчик, и не ударил я в грязь лицом исключительно в силу наработанной на тренировках отточенности движений.
— А я на медитации хожу! — сообщила мне Виктория, ловко орудуя ракеткой. — И в подготовительную группу тоже! А в сентябре на Кордон уеду! Будешь по мне скучать?
На каждом прыжке и при каждом замахе у барышни заметно подпрыгивала грудь, это отвлекало от игры даже больше проглядывавшего через листву солнца. За прошедшие с нашего знакомства полгода девчонка заметно вытянулась и ростом уже почти не уступала старшей сестре, а что касается форм, то у неё и прежде с ними был полный порядок.
— И как успехи на йоге? — уточнил я, лишь в самый последний момент успев перехватить ракеткой воланчик.
— Лучше! — рассмеялась Вика. — Беда на меня уже почти не орёт!
— Удивительно просто.
— Да вот
