Ознакомительная версия.
– Вот, совсем другой человек! – одобрительно сообщил ротный, оглядев его с головы до ног. – Ботиночки, конечно, не уставные, да и пистолет тебе не положен, ну да у меня на этот счет никаких распоряжений вышестоящего командования не имеется. Мне передали, что ты пулеметчик?
– Так точно, тарщ командир, – четко ответил Леха, пока еще не решив, как себя вести с этим улыбчивым лейтенантом. – Вообще-то, я в разведвзводе служил, но и с пулеметом управляться умею.
– Да уж, видал-видал, знатно ты немца с неба ссадил! Если б не попал, он бы, гад, стольких наших положил. Так что благодарю за службу!
– Служу трудовому народу! – Десантник вовремя вспомнил, как следует отвечать. Блин, еще б секунда, и выдал «служу Советскому Союзу», если вовсе не «служу России»…
– Ладно, не шуми, не на плацу. Я вот вам с товарищем пилотом каски с лопатками принес, этого добра у нас… – Лейтенант осекся, вильнув взглядом. Судя по скользнувшей по лицу тени, прежним хозяевам шлемы уже вряд ли понадобятся. – Ладно, бойцы, не менжуйтесь, не с трупов они, раненые поделились. Тяжелые… – Помолчав несколько секунд, Черемышев продолжил прежним тоном: – Короче, так: пулемет свой забирайте, ваш трофей. Патронов, правда, всего одна лента, вторую бросили, когда коробку пулями продырявило. Отроете пулеметную ячейку, место укажу. Винтовку дам, одну на двоих, с оружием у нас после отступления туго. Зато боеприпасов завались, хоть полную цинку берите. Гранаты имеете, бойцы?
– Есть пять штук немецких, – ответил за обоих Степанов. – Но слабые они, дерьмо, а не гранаты. Нам бы «лимонок», тарщ лейтенант.
– Эк ты, братец, губу раскатал! Где ж я тебе их возьму? С гранатами у нас тоже проблема, всего четыре ящика «РГ-33» на всех.
– А противотанковые? – догадываясь, каков будет ответ, спросил Леха.
– Противота-анковые, – с тоской протянул тот. Судя по всему, лейтеха хотел добавить еще что-то матерное, но сдержался: – И этих тоже нету, еще позавчера все использовали, когда с танками немецкими столкнулись. Ладно, дам вам еще штуки четыре «тридцать третьих», соорудите связку. На танк хватает, проверено, главное – в гусеницу попасть. Вопросы?
– Никак нет.
– Вот и хорошо, что нет. Собирайтесь, сейчас выступаем. Тут километра два всего, там и окопаемся.
Следующие три часа оказались заняты земляными работами. Сначала рыли окопы и ячейки, затем помогали танкистам оборудовать и замаскировать капониры для трех легких «БТ-7» и одного «двадцать шестого», всего, что осталось от целой танковой бригады. Обе «сорокапятки» разместили, также тщательно замаскировав, по флангам – артиллеристы должны были подпустить фрицев на минимальную дистанцию и ударить в борт.
Леха, скинув гимнастерку и обливаясь потом, вкалывал вместе со всеми, словно вернувшись в те славные времена, когда он был зеленым салагой-первогодком. Но как ни странно, даже ладони не натер – в отличие от летуна. Опыт не пропьешь, ага. Позицию отрыли и оформили по всем правилам, с полноценным бруствером и нишей для боеприпасов и гранат. Закончили, что называется, впритык: даже пожрать не успели, как начался артналет. Когда над головой противно засвербел первый снаряд, товарищи как раз сидели под стеной ячейки, передыхая после многочасового труда. Летун с ходу в ситуацию не врубился, даже успел повернуться к Степанову, собираясь что-то спросить, но Леха уже опрокинул его на дно. Торопливо набросив на пулемет плащ-палатку, плюхнулся рядом:
– Уши руками зажми, рот открой. Главное не паникуй, если завалит, помогаем друг другу откопаться. Только не паникуй, Вась.
Земля тяжело дрогнула, со стен окопа потекли пыльные ручейки. Мгновением позже по ушам врезал, вдавливая барабанные перепонки, тяжелый удар: «БУМММ». И дальше стало бумкать с завидным постоянством, достойным куда лучшего применения…
Все патроны кончились, больше нет гранат…
С. ОстровойЛеха так и не узнал, в какой именно местности находилось это практически ровное поле, с двух сторон зажатое лесом, где приняли свой последний бой остатки батальона. Но сомнений, что немцы пойдут именно здесь, не имелось – другой дороги просто не было. Вот только того, что фрицы проведут полноценный огневой налет, никто не ожидал. Однако разведка противника свое дело знала туго и о том, что наступающую танковую группу ждет засада, немцы знали. Вот и подстраховались, нацелив сюда огонь одной из дальнобойных гаубичных батарей. Которая прицельно и перепахала осколочно-фугасными рубеж обороны, за полчаса сократив число защитников почти на четверть и уничтожив один из танков.
А затем немцы пошли в атаку.
Красиво пошли, словно в кино: впереди полтора десятка танков в шахматном порядке, следом пехотинцы двумя цепями. Фрицы даже за танками не укрывались, похоже, не ожидали после артналета особого сопротивления. Красноармейцы пока что не стреляли, выполняя приказ комбата подпустить поближе и бить только наверняка. Первое слово – за танкистами и наводчиками «сорокапяток», на которых возлагалась особая надежда. Если сумеют выбить хотя бы половину танков и пехотные цепи слегонца проредят – уже победа. Остальными бойцы займутся.
Подпустив гитлеровцев на полкилометра, танкисты дали первый залп. Получилось на удивление неплохо: четыре выстрела – по числу уцелевших танков – и три попадания. Один из прущих в авангарде танков, какой-то излишне узкий и высокий, сразу же полыхнул жарким бензиновым пламенем – снаряд разбил бензобак. Танкисты в горящих комбинезонах торопливо выбирались наружу через башенные люки и катались по земле, помогая друг другу сбить пламя. По ним никто не стрелял, дожидаясь команды, хотя у Степанова аж палец на спусковом крючке онемел, так хотелось полоснуть по ним короткой очередью. Второму, приземистый силуэт которого Леха опознал как немецкую «тройку» или «четверку», перебило гусеницу, и он завертелся на месте, подставляя борт под следующий выстрел. Третьему повезло меньше всех. Получив болванку в боеукладку, он мгновенно взорвался, превратившись в охваченную огнем искореженную груду обломков. Подобное десантник видел впервые – жуткое зрелище, особенно когда башню срывает, отбрасывая на добрых полдесятка метров. Капут панцерманам, после такого выживших не бывает по определению.
Над рубежом обороны разнеслось нестройное «ура» – красноармейцы радовались успеху танкистов. В ответ наши дали еще один залп, первым же снарядом добив потерявший гусеницу танк. На чем, собственно, везение и закончилось: остальные выстрелы легли в молоко. «Эх, мазута, да что ж вы так? – едва не заорал Леха. – С места ж стреляете! Как же можно так мазать-то?!» Зато открывшие ответный огонь фрицы не промазали. Дульные срезы сразу нескольких панцеров, ведущих огонь с коротких остановок, окрасились дымом, и над одним из капониров вспух огненный шар прямого попадания. «В боеукладку влепили, конец “коробочке”», – понял десантник. Рядом с другим укрытием поднялся пыльный куст разрыва, напрочь разметавшего маскировку и часть бруствера. Короткий высверк пробивающей броню болванки – а что там той брони на «БТ»? Наверняка не толще, чем на «бээмпешке», – глухой внутренний взрыв, и рвущийся в небо фонтан перевитого дымными жгутами пламени, вырывающегося через выбитые ударной волной башенные люки. Степанов скрипнул зубами. Все, вот и второй готов…
Ознакомительная версия.
