– Почему?
– Да потому, что всем, кто против него хоть слово говорил, Рутберг давно рога пообломал. С ним никто не мог спорить, разве только Бенетон, но Рутберг на него внимания не обращал.
– Это который Бен Писаный?
– Да, он самый. Морда, как трафарет.
– Значит, сами передраться друг с другом не могли?
– Вряд ли, я бы в это не поверил.
– Ну ладно, извини, что оторвал от дела.
– Ничего, дела мои сейчас малые, – отмахнулся Джастин и ушел к своим кроликам, а Юргенсон остался на веранде – ему там нравилось.
Пахло сосной, в окно барабанил заблудившийся шмель, а вдоль накатанной сельской дороги шумели листвой вековые дубы.
У Юргенсона было много возможностей, но такую простую и комфортную обстановку за деньги купить не получалось. Трава везде была подстрижена ровнее ровного, насекомых разгоняли репеллентами, деревья были только прямыми и стояли на строго определенном расстоянии от дороги и друг от друга. А еще был гидропонический полив, двойное ландшафтное планирование и масса каких-то других непонятных вещей, какие обычно включались в длинные счета, представляемые Юргенсону на подпись.
И попробуй возрази, если то же самое делали Стерлинги, ван Губерты и сенатор Кюлтхоф, с которым Юргенсон иногда играл в гольф.
Это только казалось, что деньги давали свободу, на самом дела деньги сплетали клетку из условностей, нарушить которые было невозможно.
– Сэр, звонит Каррот, у него снова что-то важное, – сообщил заглянувший на веранду Свенсон.
«Ну вот, позавтракать не успел», – подумал Юргенсон, беря у него телефон.
– Юргенсон слушает…
– Сэр, это Каррот. Мы со Снупом находимся в штаб-квартире Рутберга.
– Что значит в штаб-квартире?! – сразу не поняв, переспросил Юргенсон и, поднявшись со стула, подошел к окну.
– Тут была жуткая бойня, сэр, и те, кто сюда прорвался, пленных не брали. Я опознал Рутберга и его партнера – Бена Писаного. Они отстреливались до последнего.
– Ты хочешь сказать, Каррот, что со всеми ими покончено?
– Именно так, сэр. Здесь шел настоящий бой, все перевернуто, перегородки прострелены, всюду пыль и трупы. А еще, сэр, те, кто сделал это, устроили тотальный обыск, вплоть до разборки стены и снятия стеновых покрытий. Что-то искали.
– Понятно. Что собираешься делать?
– Если не будет дополнительных указаний, вызову полицию и уеду, а то местные уже собираются возле здания.
– Хорошо, возвращайтесь, больше там делать нечего.
– Да, сэр.
Закончив разговор, Юргенсон вернул Свенсону телефон и спросил:
– Сколько у нас людей в городе?
– Наших – восемь человек. Четыре патруля по два человека.
– Чем они заняты?
– В основном находятся в резерве, чтобы их можно было оперативно перебросить на слежку или на силовую акцию.
– Значит, так, Свен, Каррот сообщил, что кто-то вывел Рутберга из игры. Наша работа сделана, но нам важно узнать, кто оказал нам такую услугу и что он за это потребует.
– Нужно выяснить, кому перешли игровые точки…
– Выясни. Пусть поедут те, кто может сыграть обычных игроков.
– Хорошо, сэр, я распоряжусь.
– Джастин завтракал, ты не видел?
– Я не видел, сэр, но он все время возился по хозяйству.
– Передай Канкаю, пусть накроет стол прямо здесь – на веранде. Только попроще, поближе к понятиям Джастина, мне с ним поговорить нужно.
Сказав это, Юргенсон вышел из веранды, спустился с крыльца и пошел вокруг дома искать Джастина.
Тот был на грядках; сидя на низком стульчике, он выщипывал проросшую траву.
– О, как ее много, приятель! Ты так еще долго дергать будешь! Хочешь, я скажу своим ребятам, они…
– Нет-нет, Тревис, я сам. В этом есть свое удовольствие.
– В чем же удовольствие?
– Оно придет позже, когда я стану готовить баклажаны с помидорами и перцем.
– Так это у тебя баклажаны, помидоры или перец?
– Баклажаны. А помидоры и перец я покупаю на другой ферме.
– Понятно. Ты сегодня завтракал?
– А ты хочешь меня угостить? – улыбнулся Джастин, поднимаясь со стульчика и отряхивая со штанов песок.
– Вообще-то я в твоем доме, поэтому я не приглашаю, а почту за честь, если ты поприсутствуешь со мной за одним столом…
Под ненавязчивым присмотром телохранителей они вернулись на веранду и сели за старый стол, накрытый белой, до хруста накрахмаленной скатертью.
– Ох, а руки-то я забыл помыть! – спохватился Джастин.
– Ладно, будем считать, что мы на охоте. Канкай, принеси нам влажные салфетки, этого будет достаточно.
Канкай принес салфетки, потом поставил на край стола супницу и посмотрел на хозяина.
– Принеси все и оставь, мы тут сами будем управляться.
Канкай кивнул и ушел, а Джастин стал протирать руки салфетками, принюхиваясь к запаху, который они издавали.
– Удобная штука. Я видел такие в магазине, но подумал – а на хрена они мне нужны? Что в этой кастрюльке, Тревис?
– Я думаю, каша…
– Ну хоть каши поем, – сказал Джастин и, открыв супницу, стал накладывать себе порцию. – Действительно каша, рисовая. Хотя я больше к перловой пристрастие имею…
– Я думал, на ферме только кашами и питаются, – заметил Юргенсон.
– Что ты, Тревис! – отмахнулся Джастин. – Я, конечно, могу поползать на коленках между грядками, но это бывает не каждый день. А готовить себе каши, на это уже сил не хватает. По натуре я лентяй.
– Да ну?
– Точно тебе говорю. Поэтому питаюсь всякой быстрорастворимой едой из супермаркета. Три минуты – и ты сыт.
– М-м-м, хорошая каша, – похвалил Юргенсон, пробуя из своей тарелки. – О! А вот и следующее блюдо! Что там, Канкай?
– Яблочный пирог, сэр, – ответил повар, оставляя на столе поднос, прикрытый серебряной полусферой. – Молоко и чай тоже нести?
– Конечно, чего тянуть? – пожал плечами Юргенсон, хотя понимал, что творится в душе Канкая. Подавать напитки следовало перед самым употреблением, чтобы чай не остыл, а молоко, напротив, не стало теплым.
– Так что там за новости? – спросил Джастин, бодро подчищая свою тарелку. – Ты же меня не кашу есть позвал?
– Одно другому не мешает, – сказал Юргенсон, не спеша доканчивая свою порцию. – Мне сообщили, что кто-то окончательно разобрался с Рутбергом.
– Вот как? – удивился Джастин и, потянувшись, пододвинул к себе пирог.
– Да, положили всех прямо в его штаб-квартире в Сенд-Энде.
– Ни хрена себе, – покачал головой Джастин и, выбрав кусок побольше, переложил лопаткой на свою тарелку. – А точно Рутберга положили? Может, он убег?
– Не убег, Джастин, – сказал Юргенсон, передавая ему кувшинчик со сливками.
– Чего это?
– Сливки. Полей сверху, корочка подтает, тогда пирог можно будет есть ложечкой.
