Испугайся она в самый момент падения, она бы, наверно, вечно летела бы в бездну, и умерла бы в полете.
Но она была джокером, и уроки мастеров засели глубже, чем самые древние инстинкты.
Она пролетела всего полметра, упала на четвереньки на что-то мягкое и пружинистое.
И тут же вскочила на ноги.
— Прыгай сюда! Здесь безопасно! — крикнула она Майклу.
Майкл, а следом и Пикколо (жив все же, курилка!) приземлились рядом с нею. Воздух трещал и искрился при каждом их движении.
— Мне кажется, — сказал Майкл осторожно, — только не обижайтесь, но… Я не вижу большой разницы между началом пути и концом.
— Круговой тоннель? — засмеялась Рида. — Что ж, не удивлюсь! Здешний мир способен и не на такие сюрпризы.
В глубине души она очень надеялась на подобный исход. Поделом будет другу Ричарду.
Она вовсе не собиралась прощать ему смерть Юзефа и этот безумный поход.
Даже если его цели так благородны, как он сам говорит.
Даже если речь впрямь идет о будущем дреймурской цивилизации.
«Понять — значит простить» осталось по ту сторону Темной завесы. Она была джокером и даже не пыталась рассуждать по-человечески.
«Пикколо опасен. Он пожелал всей силы разом, целиком, чуть ли не розовой ленточкой перевязанной. Верный признак того, что с силой он не совладает.
Все — ничто, сила — бессилие, тварь — творец — такой язык не для джокера. Джокер гибок и текуч, как вода, всегда — не полон, всегда — не завершен.
А Пикколо опасен. Так же, как опасен камень в горной реке. И его нужно остановить».
— Ловушек пока не видно, так что принимайтесь за работу, — велела она. — Нужно сплести новый мост.
И трое людей вновь протянули руки к лучам звезд. И снова началась невероятная, но уже привычная работа.
Они продвигались медленно, шаг за шагом, сплетая перед собой дорожку из звездного света. Мужчины впереди, Рида на шаг сзади. Видно было, что она еле передвигает ноги. Но голос звучал так же твердо.
— Боюсь сглазить, но, кажется, мы выходим. Я чувствую впереди Темную Завесу. Если только они не подготовили западню в самом конце.
Пепельные небеса меркли, растворялись. Сквозь сплетения нитей стали проступать очертания какой-то иной местности. Странной и непривычной была она для человеческих глаз.
Глубокая долина лежала перед ними. Долина без травы, без деревьев, просто ровная однотонно-зеленая поверхность под ослепительно желтым, бессолнечным небом.
Словно реки, змеились и стекали по ней золотые жилы. Внизу они густели, наливались киноварью и светились, как угли в печной золе. Красное сияние разгоралось тем ярче, чем ближе люди подходили к краю долины.
И вдруг из глубины беззвучно взметнулся ало-золотой фонтан. Путники отпрянули, но фонтан не обжигал. Напротив, он словно притягивал к себе. Ровная, неодолимая сила приняла людей в свои объятия; сила, изгоняющая страх, боль, одиночество.
Майкл остановился.
Каждая клеточка его тела кричала: «Ну же! Туда! Скорее! Ты же так желал этого! Всю жизнь, каждую секунду! Стань же, наконец, самим собой, истинным! Пей воду истиной жизни!»
Но что-то приковало его ноги к земле, не давало двинуть и пальцем. Слишком уж… нечеловеческим было это зрелище.
И он понял с горечью, что всю жизнь мечтал прыгнуть выше головы. Сейчас, в решающий момент, он не сможет сделать и шага. Трус всегда обкрадывает сам себя.
А маленький горбун не колебался.
Он не крикнул, не побежал, просто пошел навстречу сияющему источнику силы.
Шаг. Другой. И вдруг тишину разорвал странный звук: будто покатились по обрыву мелкие камешки.
Пикколо споткнулся, нелепо взмахнул руками и исчез.
Закричала Рида.
Она упала на колени, будто марионетка, которой обрезали нити, и крикнула:
— Сделано!
Майкл бросился к ней и замер.
Долина исчезла.
Погас золотой фонтан, растаяли зеленые склоны.
Они стояли у какой-то скалы на узкой площадке. Справа и слева на фоне голубого неба возвышались одетые снегом пики. А впереди, там, где оступился Пикколо, площадка обрывалась.
— Майкл, не бойся, — сказала Рида. — Это была всего лишь иллюзия. Моя иллюзия. Я же предупреждала: не поворачивайся ко мне спиной. А он не поверил.
— Но где мы теперь? Ты знаешь?
— Нет. Я здесь в первый раз.
За площадкой обнаружился крутой, но отнюдь не отвесный склон, заросший маленькими кривыми кустами, чем-то напоминавшими земные.
— Майкл, у тебя ведь был ремень, — сказала Рида. — Помнишь, я просила на ошейник сфиксиде? Теперь бы он снова не помешал.
Ремень она обмотала вокруг запястья землянина.
— Видишь ниже еще одну площадку? Попробуй до нее добраться, я подстрахую.
Спустившись метров на пять вниз, они разыскали Пикколо, который тут же обрушил на Риду поток дреймурских ругательств. Она не осталась в долгу.
— И ничто тебя не берет, идеалист чертов! Вот что самое противное.
Переругиваясь, они сползли на следующую площадку. Пикколо, закусив губу, осторожно поглаживал правую лодыжку.
— Убери-ка руки! — велела Рида и бережно ощупала пострадавшую ногу.
— Надеюсь, что сломана, — прокомментировала она, — но даже за это не могу ручаться. А так — одни синяки. Везуч ты, дурак проклятый! Ну-ка давай сюда рубашку.
А сама полезла по карманам. Куртку она бросила еще в лесном домике, но микроаптечку взяла с собой. На этот самый случай.
Дреймурские привычки.
Рида вколола Пикколо кубик промедола, из лоскутов и веток соорудила импровизированную шину и призадумалась.
«А что дальше? Еды ни крошки, воды ни капли, а самый главный вопрос: «Где мы?» лучше не задавать даже мысленно.
Выход напрашивается один».
— Знаешь, я, когда спускался, заметил там, за скалой что-то вроде тропы, — прервал ее размышления Майкл. — Я схожу, разведаю, куда она ведет.
— Мне надо идти, — вздохнула Рида. — Ты хоть раз в горах бывал? Я-то выросла на Гальгеберг.
— А ты далеко уйдешь? Если честно?
Возразить было нечего.
Майкл пообещал вернуться через час. Рида осталась присматривать за Пикколо.
Она устроила его поудобнее, подложила под голову свитер Майкла и поинтересовалась:
— Ну, что скажешь, герой?
— А что говорить? Переклюкала ты меня, Рида Светлая. Только кому от этого лучше?
— Так ты еще не успокоился?
— А с чего мне успокаиваться? Чуда не случилось. Все осталось как есть. Мы все глубже вязнем в болоте. Чему тут радоваться?
— В каком болоте?
— В иллюзорном, разумеется. Ты ведь так ничего и не поняла. Я не могущества искал, просто жизнь, достойную человека. Дреймур — альтернатива Земле? Да нет, скорее, еще один тупик. Страсть и страх, смерть и смех — мы уже забыли, как это выглядит на самом деле. У нас теперь одни иллюзии.