— Футляры для свитков.
— Именно! Видишь, клеймо. Такое ставят мастера из семьи Скагмунсов. Вот уже несколько поколений подряд они — единственные во Вратах, кто берётся делать такие штуки. Говорят, у них в своё время закупались даже твои сородичи из Шэквир вис-Умрахол, хотя я лично в это не верю. У них же закажешь и сундуки. Только учти, одних сундуков и футляров мало. Песок проникает повсюду, если не будешь бороться с ним ежедневно — однажды утром проснёшься внутри бархана.
— Спасибо за совет, — поклонился алаксар.
— И вот ещё что, — сказал, насупившись, старик. — Может, в столице сейчас другие обычаи в ходу, а у нас добропорядочные дойхары не забывают о Рункейре. Да, не пялься на меня так, юный наместник. Твои андэлни вон по-другому себя ведут. Даже этот непутёвый, который сквернословить начал раньше, чем его от мамкиной титьки отняли, — (Бйолтэйр закашлялся), — даже он в часовню заглядывает. А тебе, господин Вёйбур, особое приглашение надо?
— Я…
— Ты, именно ты. Не думаю, что наш железнолобый комендант во всём прав, и не стану судить о тебе только по тому, что ты молод. Но если хочешь, чтоб здесь тебя перестали считать чужаком, не ленись наведываться в часовню. За всё это время ты ни разу там не был.
Сиврим отвёл взгляд. Он, конечно, узнал о часовне в первый же день, она находилась в Надвратной, но туда редко кто захаживал. Сам Сиврим давно уже не возносил молитвы Рункейру — с тех пор, как отец, пристрастившись к посещению винных погребов, стал поминать Молотобойца при каждом удобном случае.
Иногда Сивриму казалось, что большая часть его жизни — это отражение жизни отца: всё, что делал тот, но с добавлением частицы «не».
— Да, — уточнил Грэлт, — от вас, алаксар, ничего такого не ждут. Вас создал Алтэрэ, Ему и молитесь.
— Благодарю. Пожалуй, это будет лучшим выходом для всех. Вряд ли я был бы уместен в Рункейровой часовне. И вряд ли чувствовал бы себя там на своём месте.
— Именно, — Грэлт помолчал, раздумывая. — Знаешь, алаксар, я на дух не переношу святош и проповедей, и сам таким никогда не был, но… бывают моменты в жизни, когда даже непробиваемый, чёрствый вояка, которому сам гарр не брат, до зарезу нуждается в силе, перед которой можно было бы склонить голову в молитве и покаянии.
— Знаю, — кивнул Хромой.
— Ну, мы поняли друг друга, это главное. Так не забудь, молодой наместник… А ты, юноша, — добавил он, повернувшись к Бйолтэйру, — впредь следи за своим языком.
— Спасибо за совет, — повторил Хромой. — И за участие.
Тот лишь фыркнул.
Когда наконец Глухарь ушёл, Сиврим не выдержал.
— Вы ведь сами недавно говорили и про футляры, и про сундуки. Собирались ехать во Врата, искать мастера по дереву! Зачем тогда?..
— Теперь искать не придётся, — ответил Хромой. — А старику сделали приятное. Вы, наместник, прислушайтесь к его словам. Посещение храма во Вратах — это, конечно, хорошо, но Грэлт прав…
Сейчас, поднимаясь по каменным ступеням, Сиврим задавался вопросом, была ли в тоне Хромого издёвка или же она чудится ему теперь, когда многое стало ясным? Думать и сопоставлять, вот совет, которому Сиврим следовал — и обнаруживал, что раньше был дурак дураком! Дурак дураком!
«Если алаксар видел и понимал всё с самого начала, может, и остальные — тоже? Я был посмешищем, все знали, зачем я езжу во Врата и чего ищу в храме».
Но нет, нет, конечно, всё не так. Он вспомнил, как Рултарик защитил их от камней взбешённой толпы. Как грубовато, но в общем-то дружелюбно пошучивали здешние ветераны. Как переменили своё отношение Хакилс и Форэйт. Этого добился он сам, это было настоящим, здесь и сомневаться нечего! Даже если они знали о целях его поездок в храм… да нет, узнай они — знал бы и Железнопалый. А уж комендант бы не смолчал!
Если задуматься и вспомнить последние несколько месяцев — выходит, Хромой с самого начала целенаправленно помогал Сивриму. По просьбе чиновника, господина Оттенса-Силка? По собственному почину? Да важно ли это сейчас?
«Поразмысли, горбачья твоя башка! Без тебя Хромой здесь долго не продержится. Досгридр и его андэлни подчиняются тебе и отправлены сюда в помощь тебе же, не ему.
Да и в конце концов, он — чужак и изгой, он — старик. Его интересуют только старые свитки, ничего больше. Какой он тебе соперник!.. Смешно! Просто смешно!»
* * *
Дверь была не заперта, и Сиврим, как обычно, вошёл без стука. Библиотека тонула во тьме: ряды сундуков вдоль стен, на полках — футляры со свитками. В дальнем краю — стол, где Хромой читает и составляет перечни своей «добычи», там же — небольшая мастерская, где он приводит в порядок фолианты, пострадавшие от неумолимого и непобедимого врага — времени.
Сейчас только у стола и горели свечи. Сиврим хотел двинуться было туда, но, не сделав и двух шагов, услышал голоса.
И остановился.
— …вы не поняли!
— Почему же? Очень хорошо понял. Ещё во Вратах, во время наших разговоров в храме я начал подозревать, что…
— Да нет! — перебила Синнэ. — Всё не так!
— А как?
Сиврим видел их — два чёрных силуэта на фоне горящих свечей. Алаксар, похоже, работал и вот только недавно поднялся из-за стола, больше из вежливости. Она стояла перед ним, вызывающе вздёрнув подбородок.
— Вы всё равно не поверите.
— Смотря во что, госпожа Ойбриккэс. Если в очередную полуправду — разумеется, не поверю.
— Я никогда вам не лгала!
— Полуправда и ложь — не одно и то же, верно?
Она передёрнула плечами:
— Пустой разговор. Зря я пришла.
— Именно это с самого начала я и пытаюсь вам сказать.
Изумрудноглазая Синнэ повернулась, чтобы уйти, — Сиврим стоял ни жив ни мёртв. Ещё несколько шагов — и увидит его.
— Будьте вы прокляты, — она резко шагнула обратно к столу. — Послушайте, давайте начистоту. В чём вы меня подозреваете? В том, что я приглядывалась к вам первое время? В том, что беспокоилась об отце и поэтому…
— …поэтому испытывали меня. — Хромой отмахнулся. — Оставьте, госпожа Ойбриккэс. Всему есть свой предел. Вы хотели выяснить, насколько я опасен для вашего отца. А когда убедились, что действительно опасен, вы устроили небольшой спектакль. Предупреждение.
— Я не хотела!..
— Скорее, не рассчитали и не всё учли — скажем, новый сезон ветров, который начался слишком рано. Поэтому забрасывание меня и господина Сиврима тухлыми яйцами едва не обернулось кое-чем более кровавым.
— Да, — тихо признала Синнэ. — Я виновата перед вами. Но поймите: тогда я… Ладно, не важно. Послушайте, я пришла, чтобы искупить вину. Я хочу предупредить вас.
