По новой, замерший по середине комнаты, Резвый вытаращившись во все глаза на Кабана, полушепотом произнес.
— Так у нас людей почти не осталось. Академик, тварь паскудная, если его не завалим, то все, за наших возьмутся, суки инопланетные.
Кабан, встав из-за стола и скрестив свои могучие ручищи на груди, идя на выход из оборудованного на передовой базе кабинета, негромко произнес.
— Завтра с утра выдвигаемся сами в поле. Даст Улей, пересечемся с этой тварью.
Академик, забив на привычный свой распорядок, придавался моральному разложению совместно со своими женщинами. Почему уверенно своими, он не мог объяснить, просто чувствовал, что их сердца бьются вместе, домашняя стая. Из этого умиротворения его выдернуло приглашение Тучи, посидеть в баре своей группой, отметить возращение всех живыми в стаб с задания. Оставив чуть ли не в приказном порядке своих женщин дома, он отправился на посиделки в бар. Едва войдя в который, сразу начал улавливать на себе враждебные взгляды со стороны посетителей. Похоже если будет наоборот, то стоит опасаться, подумалось мужчине. Поздоровавшись со своими боевыми товарищами, он, развалившись в кожаном, мягком кресле, принялся изучать меню вслушиваясь в окружающие. Наконец, подошедшая улыбчивая официантка, приняла заказ, умчавшись на кухню, мужчины немного грубовато принялись шутить друг над другом, начинало нарастать веселие, которое прервал подошедший хозяин бара Армен.
— Извэните уважаемые. Я с Акадэмик разговаривать хочу. Тут вобщем дэло такой, я еще извэнения дэлаю, но можно тэбе разговаривать со своими жэнщинами. Тут пока вы по дэлам кароче ходили, Танэчка к мэне приходил. Поговорить, насчет покупки бара. Мы пока торговались с нэй, нэмного голос громко дэлали, в общем цена у нас с этим замечательным жэнщином нэмного не совпадала. Вот кароче и спорили, а потом этот, твой Настя Сука, извэняюсь конэшно так всэ ее имя говорят. Видэт, что громко нэмного разговор дэлаем, прибэлал, да как со спины вцепится в плэчо. Хорошо я крэпкий мужчина у другова просто кусок мяса вырвала бы. Закричала кароче, визжит как сучку рэзаная, извэняюсь. Тут такое дэло, Танечка тоже в мэне вцепилась, в глаза обе мэтят. Нэт, я конэчно мог их просто нэмного побить, но думаю нэ удобно получится, жэнщины уважаемого человека и все такое. Акадэмик, ты пожалуста сдэлай им внушение, развэ можно таким красивым жэнщинам ну всмысле Танечке, драться. Про этот Настя я молчу, мэне только одно от это Сука, я извэняюсь спасет. Как с Мирный уеду к брату, в другой рэгион.
Немало удивленный Академик, выслушав хозяина бара ответил.
— Я обязательно поговорю с ними, хотя за результат не ручаюсь, вы сами должны понимать, женщины.
Едва Армен ушел, рассыпаясь в словах благодарности, Туча, разливая по первой, посмеиваясь над Академиком, заговорил.
— Вот как тебя балбеса понять, то ты творишь то, от чего волосы во всех местах дыбом встают, то простого не можешь понять. На тебя весь стаб по новой зуб точит, как на врага народа. Татьяна, как с тобой связалась так все, нет больше самой красивой женщины в вольном заведении, замуж за тебя ушла. А насчет Арменки, так тут еще веселее, твои дамы у него чуть ли не в наглую бар отжимают, по своей цене. Ну, за то, что все живы.
Сказал командир спец группы, опрокидывая первую рюмку.
Глава 25
Несмотря на затяжную пьянку в баре, Академик, утром отпившись живчиком, превозмогая себя, отправился на штурмовую полосу, памятуя данный себе в прошлом рейде зарок о двойной норме. Преодолевая себя, похмелье и косые взгляды со стороны тренирующихся здесь же армейцев, отбегав намеченное и до судорог в мышцах, упорно погоняв себя на снарядах для ОПФ, мужчина, чувствуя себя победителем своей лени, к обеду, с чувством гордости, вернулся в дом Татьяны, застав там счастливо улыбающуюся Настю. Явно порывающуюся похвастаться перед Академиком, но не решающуюся.
— Да чего там, выкладывай уже все. А то светишься как солнце в глаза, того и гляди жмуриться начнем слезы растирая.
Подстегнула на рассказ Настю, Татьяна. Академик, внимательно разглядывая стесняющуюся и давящую в себе довольную улыбку женщину, в это время, аккуратно принимал от Татьяны пиалу со свежезаваренным чаем, с душистыми травами, наполняющими своим терпким ароматом помещение кухни.
— Ну, в общем я в трейсеры пристроилась. В баре, Холод новичков набирал, так я и решила, сколько можно на посылках у грязного мужичья быть. То принеси, это унеси, нашли девочку на побегушках, твари конченные. Нужно становиться самостоятельной, вон, Таня бар хочет выкупить у Арменки. А я что, на шее буду сидеть у вас, трейсеры зарабатываю за одну охоту как вам и не снилось. Правда пока только по мелочи будем охотиться, сперва надо денег на снарягу собрать. А там, как подрастем да опыта наберемся, так и пойдем уже на серьезную охоту, может даже жемчуг добывать будем.
Чем дальше слушал Академик эту восторженную речь Насти, тем больше впадал в ступор, он даже ни разу не отхлебнул из пиалы во время рассказа женщины, продолжая держать ее в руке под конец еле терпя обжигающую пальцы боль.
— Настенька, а этот, как его, Холод, много охотился на зараженных?
Восторженное восприятие Насти, охоты на не человеческий вид жителей Улья, для Академика звучал болезненно, ему представилось, как кто-то неведомый, может ради наживы убивать членов его стаи, с ухмылкой потрошить их споровые мешки, ругая убитых за малую добычу для себя. От таких ярких видений, в душе у мужчины все запылало ненавистью, а руки непроизвольно сжались в кулаки до треска в сухожилиях. Вернула его в реальность, пиала, упавшая на пол и со звоном раскидавшая свои осколки по кухне. Стоящие замершими мышками, женщины испуганно смотрели на него, не зная, как им реагировать на столь внезапную смену настроения своего мужчины. Наконец Татьяна, первой придя в себя, нервно сглотнув, спросила.
— Ты чего Академик, слово ведь против тебе не сказали. Миленький, что случилось, что такое?
Тряхну головой, мужчина, отгоняя накатившее видение, принял внезапное решение.
— Таня, все нормально, все хорошо мои ненаглядные. Настенька, ты завтра с утра со мной пойдешь на кластеры, у меня там дела. А с трейсерством, по возращению в стаб определишься. Сегодня готовься, собирайся приблизительно на неделю, может дней на десять.
Женщина с восторгом смотрела на него, едва не хлопая в ладоши и не прыгая от радости с истошным визгом. Татьяна же, не успев возмутиться, с подозрением посмотрела вслед уходящему из дома Академику, явно задумавшему что-то. Нет, она конечно полностью против Настеной задумки, податься в трейсеры, да еще и с Холодом, которого особо никто и не знает. Так, появился в стабе, потусовался то с тем, то с тем, не влившись на совсем ни в один коллектив. Теперь сам расти хочет, вот только есть у нее большие опасения, что рост он свой задумал за счет других, она эти недоговорки сердцем чует, на общалась по работе ранее с подобными клиентами. Страшно, напрямую сказать Академику о своих подозрениях, это он с виду мягкотелый интеллигент наивно улыбающийся всем и смотрящий восторженным взглядом юноши она видит его душу, истиной, без внешней мишуры, он бешенный, дикий, сверкнет своими звериными глазами и свернет башку этому Холоду. А народ стабовский только и рад будет, слишком много недоброжелателей у ее любимого мужчины, слишком много. Суки завистливые.
Рано утром, покидая стаб вместе с Настей, сгибающейся под тяжестью висевшего у нее за спиной рюкзака, проходя КПП, сквозь косящихся недобро на их пару армейцев, он услышал не громкое пожелания себе в спину.
— Вот сука, шагает на кластеры как к себе домой. Одно хорошо, с собой эту сучку стервозную забрал.
Другой голос добавил.
— Может сожрут их там, на пару.
Академик сделал вид что ничего не слышал, продолжив неспешно идти впереди Насти, и вдыхать полной грудью воздух Улья вне стабовских стен и укреплений. Едва миновали КПП стаба, как Настя высказалась, показав, что она хоть и дышит загнанной лошадью под тяжестью своей ноши, но слышит все прекрасно.
