покромсаю, если мне не дадут уйти. Мы прояснили ситуацию?
Он скривил губы.
- Ты о чём?
Невидимая рука снова схватила его за горло. Он захрипел.
- Я начинаю понимать Рюрика. Это ведь так бесит, когда тебе перечат. Когда тебя не понимают.
Пилот махнул рукой и что-то захрипел. Я отпустил его. Он согнулся и упёрся ладонями в колени. Трудно продышался и выпрямился. На его щеках по-прежнему цвёл румянец.
- Я всё понял.
- Вот и ладушки. Но прежде чем продолжить, маленькая демонстрация. Ведь тебе наверняка захочется сбежать. И ты думаешь нечто вроде «Этому типу что-то от меня надо. И я сбегу, как только он отвернётся».
Пилот пожал сажеными плечами.
- Это лирика.
- Верно. Поэтому, выйдем в коридор.
Мы вышли, я выключил свет и закрыл дверь. Махнул рукой.
- Можешь попробовать, - я скрестил руки на груди. – Давай, вперёд!
Он нахмурился, посмотрел на меня, посмотрел на длинный ровный коридор впереди. Хмыкнул, и не торопясь, вразвалочку пошёл по направлению к вертолётной площадке. Широкая спина, обтянутая чёрной курткой даже не напряглась. Вертолётчик сделал ещё шаг и пропахал грудью пол. Он мотнул головой, опёрся руками о пол и попытался встать, но сразу завалился спиной на стену. Он повернул ко мне лицо, на котором резко обозначились веснушки. Его губы шевельнулись.
- Ладно, я понял.
Я позволил ему подняться и подойти ко мне. Он потёр шею.
- Умеешь ты заводить друзей.
- Здесь у меня друзей нет. Только потенциальные мертвецы.
Он сжал губы, посмотрел на меня сверху вниз.
- Ладно. От меня что надо?
Я задрал голову, но мне казалось, что он ниже меня ростом. Словно я разговариваю с нашкодившим школьником.
- Давай проясним ситуацию, - я незаметно для себя перешёл на учительский тон. – Если я останусь на базе – мне хана. Если мне хана – тебе тоже хана. Я доступно излагаю?
Он едва заметно усмехнулся.
- Доступнее некуда.
- Хорошо. Теперь слушай в оба уха. Ты проведёшь меня на борт, когда охранники закончат погрузку и спрячешь среди груза. Ни за что не поверю, что ты никогда не перевозил что-нибудь для себя.
Ухмылка на его лице проявилась более отчётливо.
- Я тихо-мирно долетаю до города, и ты меня не знаешь. Если возникнут вопросы, ты не при делах. Вариант два: ты играешь в умника и пытаешься сдать меня. И мой невидимый друг сворачивает тебе шею, где бы ты ни находился.
Он моргнул блеклыми глазами рыжего цвета в тон волосам.
- Первый вариант мне нравится больше.
- Значит, твоя жена не станет вдовой, - я кивнул на его руку с обручальным кольцом. Он взглянул на него и потёр пальцем.
- Я понял.
Я смотрел ему в глаза.
- Призрак всюду будет следовать за тобой. Куда бы ни пошёл. Даже если меня убьют, он останется и будет мстить за меня. Учти.
- Я понял, я сказал.
- В таком случае, обойдёмся без сюрпризов. И ещё, мне нужна одежда.
- Ты сам всё понимаешь, - сказал Рюрик. Он сидел в кресле начальника охраны. Аскольд стоял перед столом. Ровная линия его рта сдвинулась вбок.
- Понимаю, - сказал он. – Ты назначил виновных.
Новый начальник охраны развёл ладони.
- Этот пост больше подходит мне, а не тебе.
Аскольд покачал головой.
- Я годы провёл в контрразведке, после того ранения. Я знаю дело. А ты просто головорез. Но здесь тебе не горы. Здесь нужно уметь зарезать человека одной бумажкой.
Боевик слегка растянул губы.
- Я умею зарезать человека одним грустным взглядом. И ты когда-то умел.
Аскольд снова покачал головой.
- Я лучший начальник охраны.
- Хреновый ты начальник охраны. Ты и солдат был хреновый. А теперь ты проворонил гнездо чистюль прямо у себя под носом, или побег добровольца, как тебе больше нравится. Ты должен понимать, что Агентство не может себе позволить руководителя, который допускает такие ляпы.
Аскольд сжал кулаки, медленно разжал.
- И что теперь?
- Теперь ты отправишься домой. Вспомнишь своё настоящее имя. Устроишься начальником службы безопасности в какой-нибудь фирме.
- Мне положена квота на Аниму для ушедших в запас.
- Верно. Но не для уволенных за служебное несоответствие.
Ноздри Аскольда раздулись. Рюрик усмехнулся.
- Ну, давай! Хоть раз прояви эмоции.
На челюстях бывшего начальника заиграли желваки. Седой широко улыбался.
- Нет в тебе жизни, подполковник. Тебе и душа ни к чему, в общем-то. А живой человек всегда немного зверь.
- Я могу сломать тебе шею, полковник, - ледяным тоном сказал Аскольд. – Исправить ситуацию.
Рюрик звучно рассмеялся.
- Ну, хоть что-то. Нет, дружок. Не можешь. Ты хорошо тренирован, но нет в тебе правильных инстинктов. Ты обычный бюрократ, только с пагонами. В том несчастном бедолаге, что взорвался, было куда больше жизни, чем в тебе. А теперь, убирайся, подполковник, с моей базы. Полетишь в Яргыль. Дальше сам.
- Не боишься, что сболтну лишнее? Там, в Москве.
Седой перестал улыбаться. На его лице повисла всегдашняя хмурая маска, исполненная отвращения ко всему человечеству.
- Дурак ты! Ты уже наговорил достаточно, чтобы я тебя навсегда закопал в этой горе. А тебе всего лишь сунули пальчик в задницу. Слабак! А теперь проваливай с глаз моих. И если ещё раз вякнешь не по делу, я напомню тебе, как можно перерезать человеку горло листом бумаги.
Аскольд моргнул. Его широкие плечи напряглись. Рюрик расслабленно сидел в кресле и смотрел на него равнодушными серыми глазами. Как у мясника на бойне. Аскольд повёл шеей и вышел за дверь. Рюрик усмехнулся и вертанулся на стуле.
Лопасти шинковали воздух всё быстрее, пока над вертолётом не вырос стальной зонтик. Борт качнуло, и длинный серебристый корпус выпорхнул из скалы.
Бывший начальник охраны пристроился в грузовом отсеке. Ближе к хвосту, чтобы выйти побыстрее, с ещё двумя сотрудниками, которые летят по делам. Один из них – снабженец базы, который должен сдать груз и взять припасы. Он повернул пухлое лицо к Аскольду, но почесал нос и отвернулся. Лицо бывшего начальника пылало белым ослепительным бешенством. Оно просвечивало через натянутую бледную кожу лица, горело в крупных карих глазах. Снабженец отвернулся и не пытался разговаривать.
Груз закреплён в коридоре метра три в ширину и несколько десятков метров в длину. Я сидел в одном из ящиков. Просторно.
Как я и предполагал,
