он уселся под скалой прислонившись к камню спиной. Бок жгло нестерпимо. Вспоминая всё, что случилось этим днём, Рагна невольно удивился, что до сих пор жив, что всем им удалось счастливо избегнуть смерти, тогда как семь из восьми горных лордов сложили свою голову в этой битве. Не считая Макригена убитого Грегором, пал лорд Латурн и ещё пятеро верных Лалатине глав горных кланов. Только сейчас Рагна осознал, весь ужас их полного поражения. Лалатина помогала стонавшей Сельме избавиться от тяжеленных доспехов.
— Ты не ранена? — испуганно осведомилась Королева.
— Нет! Чёрт! Как ты только в них двигаешься?! Они невероятно тяжёлые! Я так себя чувствую, как будто это палач весь день допрашивал меня в тюрьме нашего славного Карса! — отвечала Сэльма с усмешкой.
Рагна закрыл глаза, во рту было сухо, сердце гулко стучало в висках. Вернулись сир Лукас и младший Деес.
— Всё чисто, Ваше Величество! Ночью они не решатся преследовать нас! Всё равно костёр разводить нельзя. Как только немного рассветёт мы двинемся дальше. Если успеем достигнуть Замка на Перевале, то спасёмся! — сказал Королеве старый рыцарь.
— Это прекрасная новость! — криво усмехнулась Лалатина, — ещё вчера у меня была армия, а теперь я могу надеяться лишь спасти свою жизнь.
— Моя Королева! — спешиваясь отвечал ей сир Лукас. — такова война! Сегодня удача отвернулась от нас! Эх, если бы они только слушались меня!
Старый рыцарь махнул рукой.
— Самое смешное, что мы вполне могли победить! — горько улыбнулась Лалатина.
— Теперь уже поздно сожалеть об этом! — отрубил сир Лукас, — главное Вы живы! Пока Вы живы, война не закончена!
Королева обречённо опустила голову, леди Синт обняла её и прижала к себе. Супруги Синты обменялись долгим взглядом, Рагна подумал, что с того момента как он достиг вершины холма, на котором стоял шатёр Лалатины Рейгарден, они не сказали друг другу ни слова. Сир Лукас повернулся к Хатчу.
— Вы бледны, мой лорд! — сказал он с тревогой, — Вы ранены?
— Ничего серьёзного, — через силу отвечал Хатч.
— Давайте-ка снимем с Вас броню!
Рагна с трудом сдерживал стоны, пока сир Лукас освобождал его от доспеха. Промыв рану вином он аккуратно забинтовал её.
— Где Ваши пилюли, лорд Рикард? — спросил он так чтобы другие не слышали его слов.
— Они закончились, — отвечал ему Хатч с трудом размыкая губы. Лицо старого рыцаря потемнело.
— Поешьте! — он сунул Хатчу, кусок вяленной говядины и флягу с вином. Не ощущая вкуса мяса, Рагна немного поживал и выпил глоток вина. «Надеюсь, леди Летредж успела добраться до перевала!» — подумал он.
— Я немного покемарю, — сказал он Лукасу.
Едва он закрыл глаза, как опять увидел длинный коридор замка Рикардов и тонкую фигуру Лилианы с улыбкой стремящуюся к нему навстречу.
Сельма проснулась, когда ещё не рассвело. Грегор и один из оруженосцев Лалатины стояли на часах. Сельма увидела, как её муж заворачивает в плащ чьё-то тело.
— Что случилось, Лукас? — спросила она с дрожью в голосе.
— Ночью, лорд Рикард умер, — чужим изменившимся голосом отвечал ей старый рыцарь.
В конце концов Хельга не выдержала, соскочила со своей лошадки и принялась толкать телегу вместе с остальными. Окованные железом колёса увязали в глубокой дорожной колее, минёры и она сама все были покрыты слоем грязи под которой почти не различимы были их лица. Когда от Лукаса Синта явился человек с приказом поворачивать к Замку на Перевале, Хельга удивилась, но ослушаться приказа сира Лукаса она не могла и вот они, продвигаясь буквально черепашьим шагом шли всю ночь, не позволив себе даже краткого отдыха. Она думала о том, что по всей видимости битва проиграна и её пушки теперь могут пригодиться только для обороны перевала. Внутри себя она это понимала, но гнала от себя эти тяжёлые мысли, не решаясь никому высказать своих страхов. Поэтому, когда они утром увидели на горизонте чёрные башни Замка на Перевале, она испытала в первый момент невыразимое облегчение. Однако тревога не оставляла её до тех пор, пока она не смогла различить над Донжоном знамя лорда Найта. «Слава Богам!» — подумала Хельга. По их приближению опустили подъёмный мост, когда телеги с орудиями и порохом вкатились во двор замка, Хельга ощутила такую усталость, что едва могла держаться на ногах. Единственным её желанием было помыться и поспать хоть пару часов, такими чумазыми и уставшими были и все её люди, но всё-таки она добралась!
— Леди Хельга! — услышала она знакомый голос.
Обернувшись Летредж, увидела Грегора, совсем такого, каким он представлялся ей в её снах. Нет! Ещё более красивого, чем в её снах! Ещё более мужественного и прекрасного. Взгляд Грегора стал таким как раньше, таким как Хельга увидела его в первый раз, на постоялом дворе, который держала его сестра в столице. Когда Грегор приблизился к ней Хельга заметила, что он стал ещё крупнее, теперь он был похож на настоящего великана. В тоже время она вдруг увидела его смущённым, таким, каким он был только когда разговаривал с Алисой. Сердце Хельги бешено застучало и тут она вдруг осознала в каком сейчас виде.
— Не смотрите на меня, сир Грегор! — прошептала она, отворачиваясь и краснея.
— Почему? — удивился Деес.
— Я вся в грязи! — отвечала она, бросив на него быстрый взгляд.
— Это ничего! — он смущённо улыбнулся, не зная куда девать глаза.
Хельга подумала, что совершенно неожиданно для неё между ними вдруг возникла странная неловкость, которой не было раньше.
— Я очень рад, что Вы живы! — признался Грегор, отводя взгляд.
— Я рада видеть Вас, сир Грегор! Очень рада! — произнесла Хельга, собрав в кулак всё своё мужество.
Они оба смущённо замолчали, Хельга жадно смотрела на Грегора и всё не могла насмотреться. «Даже если мне всё это кажется, пусть эта минута никогда не закончится!» — думала она и молилась про себя всем Богам, которых могла припомнить.
Жан аккуратно собрал бумаги, бегло просмотрел их. Большинство касалось финансов. После того как армия герцога отбыла на запад навстречу повстанческой армии, власть Канцлера в столице значительно укрепилась, правда по всей видимости ненадолго. После падения Либека, все связи Ле Клерка с повстанцами оборвались. Жан также как и все жители столицы питался в основном слухами. Правда кроме этих слухов через его руки проходили различные бумаги, но после своего провала Жан не решался вскрывать запечатанную корреспонденцию. Жанна строго-настрого запретила ему это делать. Теперь он удовлетворялся беглым просмотром несекретной документации, а она состояла в основном из финансовых документов. Жан припомнил, как в начале своей работы у Великого Канцлера
