совершенно терялся в этих бумагах. Постепенно он научился в них разбираться и безошибочно отделял главные документы от второстепенных. Жан знал, что Канцлер очень ценит это его качество. Секретарь отложил в сторону запечатанные конверты, один из которых был небрежно скреплён печатью Де Боша с летящим драконом. Руки его чесались вскрыть документ, но усилием воли Жан обуздал свои желания. Он ещё раз просмотрел финансовые бумаги, чутко прислушиваясь, ожидая каждую секунду услышать вызов от своего хозяина. На глаза ему в который уже раз попалась бумага, в которой значилось: прошу срочно выделить тысячу золотых гиней на строительство оросительного канала в землях барона Жака Лемана. Жан ещё раз взглянул на бумагу. То, что сумма была завышена примерно в десять раз его не удивляло. Это было обычное дело. Местные губернаторы всегда просили гораздо больше, чем им было нужно, дабы получить хоть что-то. Кроме того, они никогда не забывали учесть интересы самого Канцлера. А интересы эти могли значительно превышать стоимость самих работ. Жан понял, что привлекло его внимание. Леман, это был обедневший барон из некогда знатного рода. Его отношения с Королевским Советом были очень натянутыми. За всё время работы у Канцлера, Жан не мог припомнить, чтобы барону Леману выделяли хоть один фунт из королевской казны. И вот теперь уже в третий раз для этого мелкого человека запрашивалась огромная сумма. В ответ на две предыдущие просьбы на бумаге появлялась размашистая надпись, сделанная рукой Канцлера: выделить немедленно! Жан был уверен, что и в этот раз требование Лемана будет удовлетворено. И самое главное, это было именно требование! Не просьба! От Канцлера требовали выделить деньги, и он неизменно эти приказы исполнял, не забирая себе из этих колоссальных сумм ни одной гинеи!
— Жан! — услышал секретарь визгливый окрик Канцлера.
Он поспешно вскочил на ноги и подхватив бумаги поспешил в кабинет.
— Мне уйти, Ваша Светлость? — осведомился Жан, положив бумаги на стол перед своим хозяином.
— Нет. Я быстро с этим разберусь! — Канцлер сделал пухлой рукой нетерпеливый жест.
Жан поклонился и отступив на шаг замер на месте. Канцлер небрежно отложил в сторону конверт с печатью Де Боша и принялся просматривать финансовые документы. Даже находясь далеко от стола, Жан увидел, как на бумаге Лемана появилась утверждающая резолюция.
— Что говорят в столице? — спросил Канцлер, не поднимая головы от бумаг.
Вопрос прозвучал как бы между прочим, но Жан прекрасно знал, что Первый министр случайных вопросов не задаёт.
— На рынке болтают, что гоши разбили мятежников под Карсом, а Лалатина погибла!
Произнеся эти слова, Жан вперился взглядом в лысеющую макушку Канцлера. Склонённая голова министра дрогнула, как будто он собирался неприлично хохотнуть. «Королева жива! И не в плену!» — подумал секретарь. Сам он был уверен, что Лалатине Рейгарден удалось выскользнуть из лап герцога. Сперва он даже не верил, что битва под Карсом проиграна повстанцами. Однако со временем стал считать, что это правда. Поражение стало для него и Жанны тяжёлым ударом. Жан убеждал возлюбленную, что война ещё не закончена, но сам не то, чтобы до конца в это верил.
— А ты как думаешь? — Канцлер поднял голову, его холодные цепкие глаза впились в лицо Жана.
— Мне кажется, что Лалатина Рейгарден жива и не в руках Де Боша, — не отводя взгляда отвечал Жан.
— Почему ты так решил? — в голосе хозяина Жан почувствовал заинтересованность.
— Не знаю, Ваша Светлость. Это просто мои ощущения, — Ле Клерк постарался, чтобы его ответ звучал максимально равнодушно.
Канцлер загадочно улыбнулся, и вернулся к бумагам. Наблюдая за ним, Жан размышлял о том, подозревает ли его Канцлер, и если подозревает, то что это, сомнение или уверенность? В любом случае, Жан не был арестован и передан в руки тайной полиции. Если Канцлер уверен в том, что Ле Клерк осведомитель мятежников, то тот факт, что он всё ещё на свободе означал, что Первый Министр всё ещё намерен вести некую сложную игру. И Жан ему всё ещё нужен. На самом деле именно это убеждало Ле Клерка в том, что Лалатина жива и свободна, более чем что-либо другое. Но сказать об этом Канцлеру он, конечно, не мог.
— Я закончил! — министр протянул Жану подписанные документы.
— Приходил оруженосец от Эдгара Де Боша, он передал что его господин посетит Вас после полудня! — сказал Ле Клерк с поклоном принимая у Канцлера завизированные бумаги.
Первый Министр весело рассмеялся.
— Оба Де Боша никогда не упускают случая напомнить мне о моём положении! — сказал Канцлер со смехом.
— Не забудь принести нам вина, когда он явится! — добавил Канцлер.
В голосе его Ле Клерку послышалась издёвка. Эдгара Де Боша, младшего брата герцога, Жану ещё видеть не приходилось. Для него этот человек был личностью загадочной, про которую почти ничего не было известно. Жан вспомнил слова Канцлера, сказанные ему с презрением:
— Сам Герцог ничего из себя не представляет! Его младший брат планирует все действия и управляет войсками! Если бы он был старшим в их семье с гошами можно было бы договориться!
Ле Клерку было любопытно взглянуть на Эдгара. Спустившись вниз и раздав распоряжения младшим секретарям, Жан вернулся на своё место у хозяйской двери. Вино, бокалы и закуски он подготовил заранее, оставалось дождаться прихода младшего Де Боша. Глядя в окно, Жан размышлял о том, что Первому Министру нужен Король или Королева. В противном случае он станет бесполезным. «Если Де Бош победит, то, когда он вернётся в столицу, судьба Канцлера может оказаться незавидной!» — думал Ле Клерк. Не то чтобы его хозяин был невинен как младенец, честно говоря, будь его воля… впрочем, Жан не был так уж уверен, что смог бы повесить своего хозяина. Хотя Канцлер без сомнения и заслуживал виселицы. Жан навёл на своём столе порядок. Ещё раз поправил стопку незначимых писем ответы на которые Канцлер обычно поручал ему, передвинул чернильницу так, чтобы было удобно макать перо, поднял голову и невольно вздрогнул. Перед его столом стоял среднего роста стройный молодой мужчина в тёмном неброском камзоле и длинном плаще. Мужчина виновато улыбнулся.
— Прошу прощения мой друг за то, что напугал Вас! — проговорил незнакомец мягким приятным баритоном.
Ле Клерк решил, что этот человек один из оруженосцев Эдгара Де Боша. Жан встал и вежливо поклонился.
— Его Светлость ожидает господина Де Боша! — сказал он.
— Отлично! — улыбнулся незнакомец, — следовательно я могу войти?
Жан остолбенел. Ему приходилось пару раз видеть герцога и его свиту. Все они одевались вычурно и ярко и напоминали Жану чудных заморских птиц буйством
