транспондеров». Вот тут-то я уши и навострил, потому что знаю, что это за «транспондеры».
— И что же? — спросил я.
— Так, по слухам, называют гранжевых глойти. И если, мол, Алина хочет этот самый «взрывной рост», то примет их предложения, а если нет, то получит вместо роста что-нибудь не менее взрывное, что ей не понравится. И намекнул, что топливо, мол, отлично горит.
— И что Алина?
— Поставила его в известность, что Терминал оборудован очень надёжной системой противопожарной безопасности, поэтому уважаемый гость может ни о чём не беспокоиться. И что его бизнес-предложение администрацию не интересует. Спасибо, рада знакомству, дверь вон там.
— Отморозилась, в общем, — констатировала Аннушка. — Чёрта с два она не поняла, что ей угрожают. Но почему она мне-то не сказала?
— Может быть, решила, что у тебя сейчас и так забот хватает, — предположил я. — Она же тебя любит, в каком-то своём понимании этого слова. Любимых оберегают, а на вешают на них свои проблемы.
— Чёрт, — задумчиво сказала она, — кажется, я понимаю, как так вышло. Когда мы приехали, пока ты в ресторане жрал, я поболтала с Алинкой. И как назло, нагрузила ей всякого: как на мне повисли все эти корректоры, кайлиты, Андрей, Лиарна, Мораториум, прочая хрень… Поплакалась, в общем, в плечо подруге. Ни для чего, просто так. Накипело. Видимо, она, выслушав, передумала мне рассказывать про своё. Решила, что сама справится.
— А она справится?
— Да хрен его знает, солдат. Так-то Терминал не совсем беззащитный, иначе его бы раз в неделю какие-нибудь отморозки захватывали. Но я никогда не вникала в детали, и не знаю, какой у них предел прочности.
— На мой взгляд, — сказал я, — крайне невысокий. Это гражданская инфраструктура, уязвимая для любых диверсий. Даже если основной комплекс оснащён каким-нибудь скрытым стационарным оружием, а сервисные киберы имеют что-то вроде боевого режима, то подорвать трубопроводы или вмазать ударным БПЛА по нефтеперерабатывающему заводу вообще дело плёвое. Мы сегодня проезжали мимо, и он выглядит никак не защищённым от атаки с воздуха.
— Да, солдат, ты, наверное, прав. Зря Алинка промолчала. Мне, конечно, и так проблем хватает, но её я в беде точно не брошу. Есть идеи?
— Скажи, — спросил я Керта, — что ты знаешь про этот союз, про их валюту, ну и так далее. Любая информация пригодится.
— Довольно мало, — ответил тот. — Это такая как бы очень серая часть межсрезового рынка. Ниже только прямая, ничем не замаскированная работорговля и рейдерский грабёж со сбытом краденого. На Терминале такая публика почти не бывает, а если бывает, то шифруется, как тот Мирон, которого вы прижали.
— А почему, кстати, — заинтересовался я. — Что им мешает?
— Во-первых, позиция администрации. Алинка такого не любит. Во-вторых, это традиционное место притяжения «белого» бизнеса, ещё со времен Малки и остальных. Сообщество честных торговцев, где за всякие нехорошие вещи можно и огрести. Ещё недавно я бы сказал, что его авторитет на Дороге незыблем…
— А теперь нет?
— Увы. «Серый» рынок растет, «белый» сжимается. Гранжевых глойти пока стесняются, караван с ними не примут в приличных местах, но чем дальше, тем их больше, и однажды те, кто категорически против, оказываются без клиентов. Терминал слишком значим и может себе позволить придерживаться традиций, но площадки поменьше сдаются одна за другой. И теперь я понимаю, почему это происходит так быстро — не все такие бесстрашные, как Алина.
— В общем, — резюмирую я, — криминал отжимает бизнес с поляны, выстраивая альтернативную структуру. И, поскольку никакого регулятора на этой поляне нет, то бизнесу не позавидуешь…
— И что мы можем сделать для Алины?
— Для начала надо посмотреть на тех, кто под неё копает. Оценить противника. Керт, ты же знаешь, где их искать?
— Все знают, — мрачно ответил брокер, — эти ребята не стесняются себя рекламировать.
* * *
— Слышь, дылды! — Крисса встала с пола, отряхивая комбинезон. — У вас акк есть?
— Зачем тебе? — спросил я.
— Не жмись, дылда. Я знаю, что есть.
— Откуда?
— Ну, ты же не такой дурак, чтобы таскать винтовку, которая не стреляет, верно?
— У рейдеров этот прибор работал от обычного бензинового генератора.
— Угу, работал. А ещё можно костер под ним развести — а что, тоже энергия! Мы будем дальше препираться, или ты дашь мне уже акк?
— Дай ей, солдат, — попросила Аннушка.
— Ладно, — я неохотно протянул Криссе винтовку, она моментально сообразила, где открутить, вытащила чёрный тяжёлый цилиндрик и сказала: — Терпение, дылды. Ща всё будет.
— Будет что? — осторожно спросил я.
— Без понятия. Что-то. Не попробуешь не узнаешь, верно? Ну что, готовы?
— К чему? — спросил недоверчиво Керт.
— Ну, вы, блин, даёте! Вы хотели запустить эту хрень, но не знали, как? Я её сейчас запущу. Сработает, это я гарантирую. Но что будет дальше — мне так же интересно, как вам, — Крисса вставила акк в гнездо прибора, закрыла крышку и положила маленькую руку с коротко подстриженными ногтями на утопленный в корпус переключатель. — Включаю?
— Жми давай, — решительно скомандовала Костлявая, — не зря же ехали.
— Хопса! — клавиша щёлкнула, прибор тихо загудел.
Сначала мне показалось, что ничего кроме гула он не делает, но потом появилось, нарастая, знакомое чувство.
— Тут появился кросс-локус, — сказал я. — Но какой-то странный.
— В каком смысле «странный»? — спросила Аннушка.
— Не знаю. Ощущается иначе.
— Хопса, дылды! — грёмлёнг-девица подбежала и толкнула стальные ворота в стене. — Наслаждайтесь!
— Это не Завод, — сказал Керт.
— А как по мне — еще какой завод! Заводище! — не согласилась с ним Крисса.
— Это не наш Завод, — помотал он головой, разглядывая открывшуюся перспективу.
— Алё, дылда, — фыркнула девушка, — а с чего ты взял, что должен быть ваш?
— Ну, я думал…
— Думал, поди ж ты! Тут не думать надо, а разбираться! Вот, я разобралась. Чего меня никто не хвалит, ну?
— Ты умница, — сказал я искренне, потрепав её по крепкому плечу. — Это реально чудо. Они ещё просто
