Однако прежде чем зайти в пыточную, я счел необходимым узнать подробности о личности пленника из уст собственно похитивших его. Пристально посмотрев на обеих жриц, я полюбопытствовал:
— Ну и кто тот человек, которого вы притащили сюда погостить
— Его зовут Коллоподий, он помощник главы посольства Георгия Лигироса, — с милой улыбкой ответила Софья. — Очень многое знает о цели посольства, о договорах, кто везут для подписания их Владимиром Святославовичем. Да и как источник знаний о дворе базилевса он будет тебе полезен, ярл Хальфдан.
— А еще он евнух!
Я аж закашлялся от столь карткого, но эмоционального высказывания Елены. А вот Гуннар не мог не переспросить.
— Кто-кто?
— Евнух, — невинно захлопала ресницами Софья. — Ну это такой человек, у которого яйца взяли. на и отрезали. Ромеи это дело любят, у них этих евнухов чуть ли не половина среди придворных базилевса.
Ладно я, человек, знающий определенные исторические нюансы. Но вот у остальных в этот момент случился легкий — а то и не очень — культурный шок. Нет, слышать то про этих покалеченных наверняка слышали, но от услышанного от сестричек у них мысли с трудом приходили в привычный ритм. И ведь ни слова лжи, а если преувеличение и было насчет доли лишенных яиц при дворе базилевса. То лишь Са-амую малость.
Ну а я, как личность местами циничная, не мог не заявить:
— Кстати, это нам будет полезно. Продемонстрируем сомневающимся насчет «нужности ромейской» вот этого вот калеку. Пусть подтвердит количество себе подобных в Царьграде, а также то, что ромейские жрецы ничего против этого издевательства над обликом человеческим не имеют. Мало того, еще порой и поддерживают. Как думаете, многие ли захотят для своих детей ТАКОЙ участи?
Глубочайшее омерзение на лицах Змейки и Рогнеды. Сжавшиеся на рукояти меча мальцы Магнуса… Закаменевший ликом Гуннар, воздержавшийся от зримого проявления эмоций, но занесший сей мерзкий факт в копилку памяти. И понимающие усмешки Софьи с Еленой. Умные девочки. А уж цинизма им явно не занимать!
Стечение обстоятельств, как ни крути. Сам бы я вряд ли додумался до подобного козырного хода, не создайся сегодняшняя ситуация, подсказавшая подобное решение. Зато теперь… И плевать на знание того, что эта мерзость на Руси не приживется. Облить врага помоями — дело святое, нужное и важное. Особенно если помои не абы какие, а подкрепленные вескими доказательствами их принадлежности.
— Во-от! Никто не хочет детям такой жизни. Поэтому, должным образом воодушевившись, пойдем с ромеем общаться. Только Гуннар, душевно тебя прошу. не угрожай его отрыванием яиц. Угроза веская, но с ним она уже давненько приключилась.
Немного нервный, но все же смех Бешеного малость разрядил напряженную обстановку. Скрипнула дверь, открытая охранником, и мы один за другим вошли внутрь. Туда. где сейчас находился ромей. В полном одиночестве находился, «наслаждающийся» видами пыточного инвентаря и терзаемый страхами по поводу своей судьбы.
— Гуннар, будь столь любезен, зажги еще пару-тройку факелов. Темновато здесь.
— Конечно, Мрачный…
Что поделать, даже в таких местах предпочитаю создавать для себя любимого хотя бы минимум комфорта. А полумрак хорош для усиления терзаний душевных пленника, но никак не для удобства допрашивающих.
Ну вот, света прибавилось. Теперь в пыточной горели сразу четыре факела вместо одного. Можно было во всех подробностях рассмотреть прикованного к стене ромея по имени Коллоподий, по социальной принадлежности помощника главы посольства, а по физиологической составляющей… кастрата.
— Ну что ж, рад видеть тебя, ромей, — улыбнулся я, подходя к пленнику и вдергивая изо рта кляп. — Орать не вздумай, а то больно сделаю. Красны девицы, вы ему уже говорили, куда везете?
— Конечно, ярл Хальфдан Мрачный, — буквально пропела Софья. — Уж он так дергался, так пытался избежать нашего приглашения погостить в твоих уютных подземельях…
— Бывает и такое. Но шутки в сторону. У тебя, Коллоподий, есть два пути. В первом ты долго и по доброй воле говоришь, рассказываешь все нам нужное и интересное. В награду мы не прижигаем твое тело каленым железом, не сажаем голым задом на муравейник и не делаем еще многих подобных вещей. Также обещаю вполне сносную жизнь в одном из более приличных помещений, ну а потом, когда ты уже ничем не сможешь помешать… Вышвырнем тебя, и иди на все стороны света. Но за пределы Руси, сам понимать должен. Если хоть что-то обо мне слышал, то должен знать. Что я слово всегда держу. Молчишь… Это правильно. Повиси, подумай некоторое время, пока я с девушками поговорю.
Чистая правда. Мне этот кастрат сто лет не сдался. Будет вести себя должным образом — выжму до донышка, а потом, по миновании надобности, вышвырну пинком под зад. Убивать надо лишь тех, кого необходимо уничтожить по тем или иным причинам. А напрасно увеличивать личное кладбище… Кровожадностью я никогда не отличался, есть такая черта характера.
Поманив обеих сестер за собой в дальний угол помещения я, понизив голос. спросил:
— Слушай, Софья, пока он тут висит и дозревает до правильного поведения, ответь мне на один вопрос… Ты как сумела выкрасть из-под носа ромеев такую важную птицу?
— Всего лишь безмолвная тень Георгия Лигироса. Важность его знали не все.
— Это не важно, что не все знали, — отмахнулся я. — Как ты уверилась в его полезности и каким образом сумела похитить?
— Возможности жриц богини любви далеко простираются, — томно промурлыкала девушка. — Он хоть и евнух, но сохранил крупицы вожделения к женщинам. Завести разговор, выпить немного вина. Сама простого. А ему подмешать некоторые травки, заставляющие вожделеть такую красавицу, как я.
— Уж прости, но вожделеть… нечем.
— Ах, Мрачный, среди ромеев есть та-акие придумщики… Я слишком многое о них успела узнать, как и Елена. Ну а заполучив его к себе в комнатку, остальное труда не составило. Разговорить, прикинувшись заблудшей христианской овечкой, затем под угрозой отрезания пальцев заставить проводить к себе. Там мы с сестренкой прирезали пару ромейских воинов, выделенных этому Кололоподию для охраны. А дальше…
— Плащ и броня с закрытым шлемом хорошо скрывают и лица, и фигуры, — дополнила рассказ своей сестры Елена. — Нам оставалось только выбраться за частокол, используя евнуха как ключ. А дальше… Самострелами расстрелять особо любопытных и на бодрых, отдохнувших лошадях помчаться сюда. В Переяславль.
— Мы были такие горячие и непослушные девочки, — вновь закокетничала Софья. Не с целью соблазнить меня, а просто по привычке. — Только вот… снова так не получится, они уже будут стеречься.
