Я глянул на Митрича.
Его голос звучал удивительно спокойно:
– Как только мне пересчитали и на треть увеличили пенсию, я понял – скоро за мной придут. Накупил продуктов и однажды ночью ушёл из дома. Раскопал тайник, достал оружие. Я бы и раньше это сделал, но кто-то должен был заботиться о Наде… А прошлой весной жена умерла. И я стал свободен – как морпех на марше. Дети и внуки погибли ещё восемь лет назад… Так что эти сто шестнадцать – они мне как родные. И я никому не позволю обижать моих детей!
– Тогда вызывай подмогу – прямо сейчас…
Он смерил меня холодным взглядом:
– Мы обязаны сами справляться. С любыми отморозками. Ты нам поможешь?
Я качнул головой:
– Не просто отморозки. Это высшие!
– С чего ты так решил?
– А вы ещё не сообразили? Сколько ваших уже пропало? Четверо? На вас и дальше будут охотиться – как на дичь. Пока всех не перебьют!
Повисло молчание.
И первым его нарушил дед Коля:
– Чепуха! Зачем высшим такие сложности? Они бы просто прислали полицию и ОКАМ.
Я вздохнул:
– Вы главного не понимаете…
– А ты? Ты понимаешь?
– Сто шестнадцать детей – знаете, что это? Для них это – как вагон «герыча» для наркомана!
Дед Коля изумлённо моргнул. А Митрич поморщился:
– Что-то не сильно они смахивают на обколотых…
– Правильно. Они – куда опаснее!
– А почему эти твари сразу не атаковали?
– Думаю, их немного – два, три… человека, – я запнулся на последнем слове. Угу, глупость сморозил. Ну какие из них «люди»?
– Так мало? – удивился третий старик.
– Достаточно. Но, скорее всего, они не слишком опытные. И не привыкли действовать в аномальном районе. Можно сказать, вам повезло…
– На х… я видел такое везение! – выругался Митрич.
Воцарилась тишина. Только во дворе шелестела трава и иногда протяжно скрипел засохший клён…
– Не теряйте время, – сказал я. – Если есть к кому обратиться за помощью – делайте это немедленно. На большой отряд они не осмелятся нападать. И вы сможете безопасно увезти детей…
– Как тебя зовут? – хрипло спросил Митрич.
Я чуть замешкался и ответил:
– Глеб.
Прозвучало странно. Первый раз за последние годы я назвался настоящим именем…
– Ты не очень представляешь ситуацию, Глеб. Здесь, в Косино, у нас перевалочный лагерь. Детей мелкими группами выводят из Москвы – мы их принимаем, кормим, организуем уроки – почти как в настоящей школе. У нас ведь тут и профессора имеются… А едва появляется возможность, детей от нас забирают – тоже мелкими группами. Вывозят в провинцию, в глушь – слава богу, Россия большая. Кое-где ещё остались места, не взятые этой властью под абсолютный контроль…
– Вот и хорошо! Значит, надо это организовать. Вывезти всех!
– Как? Из каких ресурсов? В сети много глупостей пишут про Невидимую Армию. Мы – не армия, Глеб. Мы – просто люди, которые пытаются оставаться людьми…
Я молчал.
Он ведь прав. Вся мощь государства сейчас против них… Против нас.
Я посмотрел на Митрича:
– Сколько вас – десяток наберётся?
– Вместе с тобой.
– А за какое время ваши друзья смогут собрать и переправить сюда отряд – хотя бы человек пятьдесят?
– Не знаю. Думаю, не меньше двух дней.
– Это долго. Слишком долго!
– Если уйдём в глухую оборону – думаешь, не продержимся?
– Они успеют вас перебить. И успеют разобраться с детьми. Часть сожрут – до капли выпьют их жизни, часть вывезут. Тех, что не успеют вывезти, – сдадут ОКАМу…
– Хватит! – перебил Митрич. – Если есть разумные варианты – подскажи!
– Нету, – честно ответил я. – Разумных – нету…
Большая часть стариков сейчас охраняли перевалочный пункт.
Митрич рассказал – детей прячут в здании школы. Входы и окна первого этажа кое-как забаррикадированы. Старшую группу – нескольких ребятишек лет двенадцати-тринадцати – вооружили палками, кусками труб и арматуры. Остальных отправили на верхние этажи.
– Всё сделано! – прошептал Митрич, вглядываясь в озарённый луной сумрак.
Я слабо кивнул. От обычных бандитов это бы помогло.
Но эти – необычные!
В памяти встаёт яркая картинка…
Смутные тени мелькают надо мной, и окровавленные люди, один за другим, валятся на землю.
Всё нереально, будто в кошмаре. Выстрелы, крики, хрип умирающих…
Я поёжился.
Будто на секунду опять вернулся в детство – в тот последний день, когда видел отца живым…
Тогда против трёх упырей было одиннадцать матёрых, хорошо экипированных трикстеров.
А сейчас… Сейчас, кроме себя, Митрич смог выделить в моё распоряжение только двух ветхих стариков с такими же древними «калашами».
Пофиг, что они «опытные», как он говорит! Вряд ли у них есть опыт ТАКОЙ войны.
Ещё у меня имеется камешек в серебряной ладанке на шее. Тогда он вроде бы помог отцу.
Но глупо верить в оружие, которое срабатывает раз в четырнадцать лет. Тем более что я не умею им управлять.
Нет, надеяться можно только на себя.
Дом за пустырём выглядит безжизненным. Мы наблюдаем за ним пару минут.
И, наверное, кто-то также пытается следить за нами оттуда.
Пока они думают, что приманка работает. И надеются тихо уничтожить ещё нескольких стариков. Чтоб потом с минимальным риском атаковать школу.
Кто-то из высших сейчас обязательно возле неё караулит…
А сколько их в крайнем подъезде, у которого болтаются связанные мальчишки? Один? Два?
Чёрт их знает! Но оттягивать дальше нельзя. Нельзя отдавать врагу инициативу…
– Может, пойду с тобой? – спрашивает Митрич.
Я хмуро усмехаюсь:
– Там и одному будет тесно…
Ждите меня, гады!
Я шепчу:
– Пошёл!
Через пролом в стене крадусь в соседнюю квартиру. И перемахиваю через подоконник.
Иду напрямик через пустырь.
Я – отличная мишень. Только упыри стрелять не будут. Зачем?
Они с удовольствием пустят внутрь новую жертву…
Один из подвешенных между балконами мальчишек повернул голову. Заметил меня?
Моргает, лихорадочно шевелит губами…
Я изображаю улыбку. Машу ему рукой.
И вхожу в подъезд.
Они ждут меня выше – там, где их не видно с улицы. А я останавливаюсь в тамбуре, у самых дверей.
