Толстяк плакал не очень громко, но этот звук раздражал. Капитан обратился к нему:
— Плакать нужно было в тот момент, когда соглашался поучаствовать в веселье, толстый урод. А теперь заткнись, или пулю в голову тебе пущу я.
Толстяк замолчал и попытался вжаться в спинку кресла. Миклош крикнул:
— Они освобождают дорогу.
И хотя это означало, что их не убьют прямо сейчас, и что им удалось убедить Митчелла в серьезности своих угроз, но Виктор задумался о том, что спонтанное решение покинуть Республику не так уж и плохо. Сонин верно подметил, что подчиняться мудакам, противно, а в его случае получилось, что и опасно для жизни. Он начал вспоминать учебу в Академии, как им на занятиях рассказывали о том, что Республика — это государство, созданное гражданами и для граждан. О том, что внешние враги хотят их уничтожить, а Совет, в который входят лучшие представители нации, заботится о том, чтобы этого не произошло. Виктор еще тогда понимал, что не все так просто и гладко, что в Совете обыкновенные люди, что они не идеальны, что не всегда справедливость возможна. Тем не менее, он верил, именно верил, что Совет все же заботится о гражданах, однако факт того, что советник станет покрывать преступление своего сына такими бандитскими действиями окончательно развеял все иллюзии. И ему стало грустно, что он раньше не попытался покинуть Республику.
Януш выглядел довольным.
— Первая тварь заплатила по счетам. Скоро придет время остальных.
Виктор посмотрел на него и заметил, что Сонин просто лучится удовольствием. А может, ему просто нравится убивать?
— С остальными торопиться не будем, мы еще не добрались до места.
— Это верно, но, черт возьми, как же это было приятно.
Виктор достал сигарету: на ферме ему удалось разжиться двумя пачками местного производства. Сонин приоткрыл окно и хитро прищурился:
— Нервишки, капитан?
— Да.
Но пальцы не дрожали. Виктор закурил, стараясь выпускать дым в зазор между стеклом и уплотнителем.
— Думаю, чем закончится наше приключение.
Они проехали мимо БМП, солдаты наблюдали за их движением с оружием в руках. Все в полной боевой форме, так что ни одного лица рассмотреть не удалось, хотя они и двигались очень медленно, да собственно и разглядывать их не имело никакого смысла..
БМП выглядел грозно и свежо, если его и использовали раньше, то крайне бережно: но за техникой в Республике вообще хорошо ухаживали, так как большинство экземпляров в случае поломки заменить не представлялось возможным. Он подумал о том, какая техника появилась на вооружении внешних за время с момента рождения Республики. Явно там инженерная мысль не дремала, а ресурсы имелись огромные: любые материалы, любые компоненты. Так что, после того, как Станция выработает топливо, через Барьер вторгнутся войска остального человечества, и перед гражданами появится два варианта: стерилизоваться и сдаться или сражаться до последнего патрона и до последней капли крови, увы, собственной. Раньше он как-то не особо задумывался о таких вещах, так как по официальным данным топлива оставалось еще на много лет, и проблема физического уничтожения перед Республикой вроде как не стояла на первом месте. Но сейчас все изменилось. Отчасти, это объясняло факт того, что советники решили спасти своих детишек и родственников такими варварскими методами. Через некоторое время большинство граждан Республики будут мертвы, так какой смысл самим казнит собственных детей?
Из рассказа Петра он вспомнил, что «ястребы» вроде наклепали тридцать «грязных» бомб, но напугать внешних ими вряд ли получится. Не полноценное атомное оружие, а какой-то жалкий эрзац вряд ли остановит противника. Это даст дополнительные козыри тем внешним, кто хочет уничтожить Республику. Виктор не сомневался, что не все, живущие за Барьером, спят и видят, что новая человеческая раса погибла в адском пламени. У него сложилось мнение, что большинству за этой чертовой стеной вообще плевать на их существование, к тому же, под большим вопросом, сколько людей знают о них. Нет, конечно, тридцать лет назад, когда случилась Революция, то ее основатели не сходили с новостных пьедесталов долгое время: не каждый день случается полноценная война в Европе, да еще и с новым биологическим видом. Но явно через тридцать лет о них забыли, так что проклятый Ричардсон, который отец, все же был прав, утверждая, что нужно просто максимально отказаться от использования чужой крови и терпеливо выжидать момента, когда можно будет попробовать снять эмбарго. Но чертовы милитаристы решили иначе, так что есть и их вина в том, что произошло именно с Виктором.
Они выбрались на трассу. Вертолеты сопровождали их маленькую колонну, уходя вперед, а затем возвращаясь. Миклош предложил:
— Нам надо как-то наладить связь с остальными. У них же есть рации в кабинах, почему мы ими не пользуемся?
— Верно, — согласился его брат.
Виктор решил не вмешиваться: Сонины лучше разбираются в таких вопросах. Пусть тогда и решают вопрос со связью, хотя мысль показалась ему вполне разумной. Без взаимодействия на Вратах будет трудно контролировать ситуацию.
«Интересно, как там Шлезингер и Смоки?» — он вспомнил про эту парочку, но тут же подумал, что их судьба уже никак не повлияет на текущие события. Мозг просто отсекал все ненужное. Гораздо лучше было бы, если бы они вообще не встретились, тогда все могло повернуться не так драматично.
Микроавтобус начал торможение, водители-косовары отреагировали на это аналогично. Януш после остановки выскочил наружу и добрался до замыкающего грузовика. Через минуту в рации послышался его вызов, Виктор подобрал нужную частоту. Несколько минут позже он повторил процедуру с головным грузовиком. Хорошо, что их все же посетила эта мысль.
Заложники, шантаж для выживания, показательные убийства — а чем, собственно, их действия отличаются от политики Республики, которая существует за счет угрозы взорвать ядерные реакторы на юге Европы или уничтожить местных жителей, не прошедших модификацию. Так что ничего особенного в их действиях не было. Вот только такие мысли выглядели, как оправдание своих поступков, очень неблаговидных.
Рация заработала. Митчелл.
— Солано, в чем причина остановки?
Виктора вывел из себя этот вопрос:
— Слушай, урод, ты мне не начальник, чтобы я тебе отчитывался. Еще раз с таким вопросом возникнешь, то я еще кого-нибудь грохну. Макензи, к примеру, да еще добавлю пару человек с фермы.
— Я подумал, что нужна какая-то помощь….
— Спасибо, помогли уже так, что больше не хочется.
Только после этого ему удалось проверить связь с грузовиками.
— Скажите мне, господа, — обратился он к Сониным. — А вы хоть раз видели внешних? Не по телевизору, а вживую?
— Нет. Мы же не на Вратах службу проходили. А что именно ты хочешь знать?
— Ну, они же такие же, как и мы?
— Да. Тоже люди. Только к крови не восприимчивы. И еще их очень много.
— Януш, я прекрасно знаю, сколько людей живет на нашей планете. Меня это и пугает.
— А нас пугает, что если все получится, то как мы там, за Барьером, кровь добывать будем.
— Пиздец. У вас такая сильная зависимость?
— Да, — признался Януш. — Армия не прошла зря. А внешние наверняка не одобрят наши попытки разжиться кровью.
— С этим трудно спорить, — согласился Виктор, — но я думаю, что на Земле есть много мест, где закон не так сложно обойти. Африка, Азия, Латинская Америка.
— Они позволят нам путешествовать по миру?
— Думаю, что сначала нас будут долго и упорно допрашивать, стерилизуют, а потом отпустят.
— Солано, а как проходит стерилизация? Ты знаешь?
— Примерно. Я же встречался с девушкой — медиком, как-то раз затронули эту тему, и она объяснила, что делается операция под наркозом, плюс какую-то химию вводят в организм.
— И что? Стоять будет после?
— Будет, — ободрил он Сониных. — А вообще, может, сейчас и сама процедура делается без операции. У внешних куча ученых, они там лекарства всякие новые изобретают.
