Азер может мониторить или ставить «точку-мишень», которая видна, как и «метка-печать», до пяти километров, но только в зоне прямой видимости, потому ставят такие арты на дирижабли и аэропланы. Как и арты Фауда, может передавать определенное количество информации, но на малые расстояния, около пятисот метров. И наконец, Парвиз, который является основой для визоров и раций с телефонами при содействии со свойствами Фауда. Он не может ставить метки, зато может их хорошо отслеживать без ретрансляторов – до километра.
– Садись, пять, – усмехнулся Натан Яковлевич. – Я знал, что ты отличник, не потому что зубрил, а потому что понимал.
– Так вот, – продолжил я, не приняв его ностальгически-насмешливого тона, – учитывая, что я передвигался в тоннелях подземки, я отмел метки Азера и Фауда. Значит, остается только Анехита. Логично? А уж чем меня отслеживали – это не имеет значения. Так вы нашли метку, профессор?
– Таки я тебя специально усыпил для того, чтоб ее найти и безболезненно снять, – выпучил глаза Натан, – а потом, когда клиент в отключке, это гарантированно глушит сигнал «печати». Так что ваши претензии, молодой человек…
– Хоть бы предупредили, – проворчал я, – ну так что? Метку нашли?
– Нет, мальчик мой, – покачал головой профессор, – никакой метки на тебе нет, кроме, конечно жандармского паспорта сиблинга, который есть и у меня. Но, как ты точно подметил: это Подпись Фауда, которую только вблизи видно, и без препятствий.
– Метки нет? – не поверил я.
– Метки нет, – кивнул он.
– Тогда я вообще ничего не понимаю, – нахмурился я, – не могли же за мной одни сиблинги бегать в таких количествах?
– Даже если это были сиблинги – таки они должны были быть уникальными, как полицейский, ни разу не бравший на лапу, – кивнул Натан, – давай дальше морщить мозг, это добавляет извилин!
– Если честно, ничего в голову не приходит, – виновато признался я, – Натан Яковлевич, помогите разобраться…
– Вот всегда так, – Натан напустил на себя горестный вид, – когда все хорошо, кто такой этот Натан Яковлевич Бэтман? Эта старая табуретка ще не развалилась из вредности? А вот начинаются-таки проблемы, Натан Яковлевич, спасите-помогите, и желательно бесплатно!
«Началось!» – подумал я.
– Я вас умоляю, господин профессор, – перебил я его, подавив улыбку, – можно подумать, что я такой неблагодарный поц, что прихожу к вам только с проблемами? Как у вас хватает совести…
– Вот не надо, молодой человек, говорить мне за совесть, – он поднял руки, сверкнув очками, – если бы она у меня была, разве я сейчас разговаривал бы с вами? Какая совесть может быть у человека, который фотографирует чужие праздники и личную жизнь, при этом не имея ни того, ни другого?
Без подобных перепалок мы со стариком не обходимся почти никогда – да, он одинок, и ему нужно не только общение, но и эмоции. А я ничего против не имел, зная, что это по большей части некий ритуал.
– А я вам давно говорил, – выпучил я глаза в праведном гневе, – вам жениться надо! А вы все играете в монаха какого-то…
– Если ты такой умный, Загрей, – ядовито прищурился он, – чего же сам не женился?
– Я думаю, – задумчиво проговорил я, – что просто не готов еще к браку, так как это очень ответственное дело, а я еще не полностью созрел как личность…
– Ой вэй! – всплеснул руками профессор, – дай нам боже, что вам не гоже! Нет, Заг, ты не думаешь, про что говоришь… Кому я нужен?
– А как же Анастасия? – парировал я. – Я привел вам фактически идеальную кандидатуру на должность помощника, вы сами искали! На двадцать лет моложе! Окончила бухгалтерские курсы! На машинке строчит как из пулемета, даже готовить умеет! А вам надо же было обязательно расспросить ее про всех родственников до седьмого колена, так еще и какие-то справки заставить собирать из наркологической лечебницы!
– Ой, шо вы мне сердце рвете! Эта милая дама сразу стала набиваться мне на вайб [19], интересуясь за мои доходы, – отмахнулся Натан, – и вела себя как захватчик! А ты знаешь, у меня гордый и независимый характер!
– Мне кажется, – парировал я, – некоторым людям, стоит усмирять гордыню и идти навстречу другим! Вы же не астролог какой-нибудь там…
– И это говорит зеленый юнец, который только что сам назвал себя незрелой личностью! – Он вскинул в мою сторону руку в персте указующем.
– Это мое скромное мнение, – улыбнулся я, – просто мнение постороннего человека…
– Заг, ты постоянно отвлекаешься от важной темы, – резко перевел разговор Натан, поняв, что крыть ему нечем, – ты разбираешься в современных технологиях?
– Смотря в каких, – я снова нахмурился: вот что Натан Яковлевич умел, без всяких сомнений, так это поставить собеседника в тупик.
– Принцип работы радио? – Он хитро прищурился.
– Ну да, – кивнул я, – там ничего сложного. Если, конечно, не артефактная передача сигнала, хотя там общие принципы. А что?
– В этом и кроется разгадка, как тебя срисовывали без фотокарточки! – торжествующе улыбнулся Натан Яковлевич.
– Не понимаю, – наморщил я лоб.
– Не кидайте брови на лоб, молодой человек. Я и сам не понимаю, но догадка есть, – кивнул он, – даю подсказку, но единственную! Детекторный приемник…
Я задумался на несколько секунд.
– Вы хотите сказать, что… – медленно произнес я, – что детекторный приемник сам по себе ничего не представляет? То есть у него нет никаких активных элементов передачи, он… пассивен?
– Верно, Заг! Это единственное объяснение! – профессор потер ладони, – ты таки соображаешь! После беготни не было цимуса, я форштайн…
– Да, – согласился я, – за последнюю пару дней я переплюнул даже сам себя по количеству проблем…
– Ну и женился бы на своей Алисе! – вернул мне Натан мою подачу. – Сам говоришь, она девушка порядочная. Зажил бы как приличный ман, а не бегал бы по канализациям.
– Вы говорите обидно, профессор! Во-первых, – я решил не давать ему отыграться, – если я брошу оперативную работу, буду получать еще меньше, чем сейчас, только недавно за телефон нечем платить было, знаете ли. А во-вторых – Алиса, да, она хорошая, но это не мой вариант – она слишком правильная, не знаю, как выразиться, педантичная, перфекционистка даже. А вы же знаете, Натан Яковлевич, я натура гордая и независимая…
– А что таки там про «идти навстречу другим с распахнутой душою»? – Старик лукаво улыбнулся. – Ладно, один-один, Заг. Опять ты меня отвлекаешь от темы.
– Ах, простите, профессор, – я картинно взмахнул руками, – такого больше не повторится…
– Вынимай-ка все из карманов, – неожиданно резко сказал Натан Яковлевич.
Я сперва оторопел, потом крякнул и, поднявшись с дивана, поплелся к входной двери, где на крючке висел мой замызганный плащ.
– Ты ведь, мальчик мой, таскаешь с собой арты? Верно? – обличающе выговорил профессор. – А ведь я думал, что ты внимательно слушал мои лекции по «основам безопасности работы с артефактами»…
– Да я их сегодня сертифицировать носил, Натан Яковлевич, – не выдержав, стал оправдываться я, – а потом поймал хвост. И что мне было делать? Выбросить их, что ли?
– При твоей-то работе и образе жизни, – продолжал гнобить меня мой бывший преподаватель, – мне, старому больному маразматику, нужно объяснять такие вещи! Вейнт
