эфир. Одни прямо демонстрировали эту особенность, другие скрывали ее, третьи — подавляли, питая отвращение к тому, какими они были, или какими их создали, или какими они боялись стать.
Нагляднее всего первый подход воплощался в Магнусе Красном. Даже лишенные дара чувствовали мощь, уверенно пульсирующую в центре его существа. Люди, способные хоть немного заглянуть за пелену, видели нечто более близкое к истине: для них Алый Король выглядел как бурлящий адский огонь, рвущийся из оков плоти и костей. Когда примарх совершал даже мельчайшее мановение, казалось, что за жестом следуют и предшествуют ему многочисленные призрачные копии этого движения, размытые в пространстве и времени. Наконец, самые чуткие наблюдатели понимали, что настоящий облик просперийца неведом никому, кроме него самого и, возможно, Отца, который сотворил его, а «тело» Магнуса — всего лишь проекция, пусть и несравненно искусная.
Впрочем, в определенном смысле он был просто гигантом с кирпично-красной кожей, живописной копной волос и неизменной милостивой улыбкой. Говорил примарх вроде бы добродушным тоном, гремя басом из недр огромной груди, похожей на корпус галеона, и с почти ребяческой увлеченностью вворачивал в речь диковинно звучащие фразы. Утверждали, что Алый Король знает сто языков, в том числе давно мертвые или еще не систематизированные их носителями. Некоторые заявляли, что Магнус также выучил наречия ксеносов и подолгу беседовал с мудрецами-провидцами эльдаров.
О нем много чего рассказывали. Но никто — возможно, даже он сам — по-настоящему не представлял, где правда, а где ложь.
— Вы излишне тревожитесь, — произнес Алый Король.
Хан весело взглянул на него:
— Ты это постоянно твердишь.
— Потому что так и есть. Вы оба стреножили себя — не так туго, как наши бестолковые братья с Барбаруса и Олимпии, но тем не менее.
Задумавшийся Ангел поднял взгляд.
— Кто же теперь будет сражаться вместе с тобой, Магнус? — спросил он.
— А, так ты слышал новости, — рассмеялся проспериец.
— Я тоже, — вставил Каган. — Лунные Волки точно больше не станут.
— Они сами тебе сказали?
— И не раз.
Алый Король вздохнул:
— О каждом из нас пускают слухи. Твои бойцы якобы поклоняются отрубленным головам врагов, а ваалиты пьют кровь павших. Разве подобная болтовня имеет значение?
— Как же ты похож на Отца. — Улыбаясь, Сангвиний слегка покачал головой. — Говоришь, но не внимаешь. Неудивительно, что ты у него в любимчиках.
Магнус вновь хохотнул:
— Ну ладно вам. Меня уверили, что здесь пройдет совещание во имя общего блага, а не суд над Тысячей Сынов, но пока я слышал только предупреждения, которые мог бы получить еще много от кого.
— Хотя оружие разума необходимо сохранить, оно — обоюдоострый меч, — терпеливо произнес Джагатай, возвращаясь к теме обсуждения. — Волчий Король не глупец, он понимает это не хуже нас.
— Потому что вы с ним выросли в дьявольских мирах, где полно колдунов, — саркастично ответил Магнус. — Догмы Объединения ненавистны вам, поскольку вы видите, какое будущее они создают, и страшитесь его. Рано или поздно на Чогорис придет технический прогресс, и тогда вам придется забыть ваши народные сказочки.
Вздохнув, Хан устало посмотрел на просперийца:
— Почему ты принижаешь их?
— Так ведь это чепуха, брат. Боги, демоны, духи, ведьмы… Вы сами себя послушайте! — Отсев подальше, Алый Король положил громадные руки на изогнутый край стола. — У нас варп называют Океаном. Он — порождение каких — то еще не изученных гармонических колебаний в Галактике. Некоторые его проявления внешне кажутся разумными, но не являются таковыми. Подобные свойства им приписывает наше сознание, стараясь помочь нам понять их. Мы обязаны разобраться в круговоротах эфира, однако какие шаблоны мы применяем? Древние образы и архетипы, сохранившиеся с той поры, когда люди ковырялись в грязи Урука [6]! Ну же, брат, неужели ты и правда веришь, что в имматериуме водится нечисть?
Боевой Ястреб ровно посмотрел на него:
— Якша. Да, они реальны.
Тут даже Ангел скептически покосился на Хана:
— То есть? Буквально или образно?
— А есть ли разница? — поинтересовался чогориец. Он поднес руку к свету. — Что это у нас тут? Латная перчатка? Вихрь атомов? Геометрический объект? Как ни назови, хуже убивать она не станет.
Магнус опять рассмеялся. Он вообще часто хохотал, причем искренне.
— Но некоторые определения точнее других, — возразил Алый Король. — Вот в чем суть.
Сангвиний сложил ладони, и его крылья тихо прошелестели.
— Такими рассуждениями мы не переубедим владыку Русса, который, насколько мне известно, не склонен к участию в утонченных философских дискуссиях. Нам следует выбрать более простую задачу: сохранить то, что мы имеем, и заткнуть рты фанатикам.
— Из — за Русса я не беспокоюсь, — заявил Магнус.
— А следовало бы, — заметил Ангел.
— Правила, — негромко сказал Каган.
Братья обернулись к нему.
— Законы, — продолжил Джагатай, глядя на них. — Поверьте, я не любитель эдиктов, но нам нужны официальные ограничения. То, что позволит удержать все в рамках. — Он глубоко вздохнул, словно оттягивая выполнение какой — то неприятной работы. Мы бились с зеленокожими чужаками, обладающими неописуемой мощью. В чем состояла их слабость? В неумении управлять своей силой. Используя это против них, мы быстрее добились победы. Наша доктрина всегда заключалась в том, что мы определяли для себя рубежи устремлений. Мы тянем энергию из иного мира, однако не строим там дома. Мы берем орудия, которые можно применять, и не интересуемся теми, что запретны для нас.
Два других примарха ненадолго умолкли, размышляя над его словами.
Первым заговорил Сангвиний:
— Но где же тогда проходит черта?
— Вот именно, — добавил Алый Король. — Я не собираюсь искать указания в мифах Чогориса. — Он тряхнул головой. — Подобное не соответствует духу времени. Мы трусливо прятались за легендами в эпоху Раздора, и Отцу пришлось возвращать нашей расе отвагу. Если уж мы исследуем физическую реальность Галактики, должны изучить и псионическую.
