получится.
Выйдя из кузова, уперся в рогатую морду.
– Кашу съел? – спросил я, и, дождавшись утвердительного кивка, пошел дальше.
Стоп, это уже ни в какие ворота. Он кивнул. Я это видел. И это не в первый раз.
– Ты меня понимаешь? – он постоял с секунду, а потом снова утвердительно кивнул, от чего у меня даже ноги подкосились и я плюхнулся на задницу прямо там, где стоял.
– Давно?
Отрицательно мотнул головой.
– А, после прокачки? – он завис на пару секунд, но потом нерешительно кивнул.
Да, тупит, да, не сразу отвечает, но… Сука, бык! Я разговариваю с быком! Что дальше? Пойду с муравьями перетру о планах на жизнь?
Просидел минут десять, глядя в одну точку, и, сильно сомневаясь в своем психическом благополучии, отправился завтракать. Обеднел еще на почти пятьсот пешек, зато вкусно покушал. А крысятина и правда ничего! Жак тоже остался доволен ведром каши, и мы спешно засобирались. В последний момент вспомнил, что выгляжу как бомж, и снова пришлось тратиться. Купил два комплекта поношенной военной формы за пятьсот пешек, но в целом остался доволен. Пешки это хорошо, но голышом тоже особо не побегаешь, а комплект включал в себя еще и на удивление удобные высокие ботинки. Тут же переоделся и уже через полчаса гордо восседал на повозке и задалбывал вопросами быка, от чего местные то и дело косились на меня как на дурачка.
Попрощался с Велом и сказал ждать через неделю. Также пообещал испечь, наконец, лепешки и по возможности привезти свинью. Уже на выезде заметил клетки с раненными но живыми крысами размером с кошку, видимо так они дольше хранятся. Вспомнив свою идею насчет фабрики по разведению пешек, выменял сразу троих, одного самца и двух самок, за какие-то неподъемные деньги. По триста за штуку и сотню за клетку! Ничего, я им припомню.
Ну, вот и всё. "Ворота" за нами закрылись, и впереди еще целый день пути до дома. А так же, надеюсь, деловая встреча и куча собеседований о приеме на работу.
– Погнали, Жак, только давай в этот раз будешь шевелить копытами побыстрее. – он никак не отреагировал, притворяясь будто не понимает меня. – Доедем за пять часов, дам сто пешек. – понимает, наглая скотина, тут же на бег перешел, а я, свалившись от неожиданности на пол прицепа, рассмеялся.
Только мы выехали, как небо затянуло серыми и очень гадкими, плотными тучами, которые висели будто прямо над головой. Даже как-то отвыкнуть успел, ведь в основном последнюю неделю ярко светило солнце и было довольно тепло. Вовремя одежду купил, сейчас бы в своих рваных шмотках пришлось греться об Жака.
Первых людей встретили только когда свернули с кольцевой дороги. Еще издалека они меня заметили и заметно напряглись, остановившись. Изначально шли в попутном мне направлении, из города, но Жак, желая скорее получить оплату своего труда, тащил повозку довольно быстро, и мы вскоре поравнялись.
Всего их было шестеро, два мужика, на вид лет сорока, три женщины чуть помладше и мальчишка пяти-семи лет. Агрессию они проявлять не стали, но держаться старались на расстоянии, не поворачиваясь ко мне спиной. Я тоже не стал брать в руки лук, чтобы не провоцировать людей почем зря, да и толку от него, в случае чего, не особо много. Когда вежливо попросил быка остановиться и он меня послушался, поймал на себе недоуменные взгляды, в ответ на что лишь улыбнулся.
Вежливо поздоровался с ними и спросил куда они идут, на что мне довольно грубо ответили что это не совсем мое дело. Что-ж, ладно. Я сделал вид что их больше для меня не существует и собрался, было, ехать дальше, но пацан подбежал к Жаку, от чего тот даже попятился назад, и спросил меня можно ли погладить зверушку. Я рассмеялся и сказал чтобы спрашивал у самой зверушки, ибо не могу принимать за нее столь важные решения.
Его попыталась оттащить одна из женщин, видимо мать, но Жак на нее слегка рыкнул, от чего та в испуге замерла. Мужики в тот же миг похватали дубины, но бык начал бить копытом и их пыл так же поубавился. От этой картины мальчик лишь заливисто рассмеялся и, обращаясь к Жаку, спросил.
– Дядя бык, можно вас погладить? – дядя бык… Я хохотнул, а бык, утвердительно кивнув, подошел к нему и ткнул мокрым носом в маленькую ладошку.
Мальчик очень обрадовался и гладил морду, размером практически с него самого, минут пять, а потом начал дергать за рога. Пока Жак стойко выдерживал это испытание, я предпринял еще одну попытку наладить контакт, все равно делать нечего, а ребенка обижать, забирая такую интересную игрушку, не хочется.
– Товарищи, добрее быть надо! – обратился я ко всем взрослым, укоризненно покачав головой. – Я же вам ничего плохого не сделал, а вы грубите…
– Ну… Мы это… Мало ли кто ты… – замямлил один из мужиков и потупил взгляд, но остальные его не поддержали, все так же настороженно глядя на меня.
– Ты чего от нас хочешь? – подал голос второй, худощавый, невысокого роста дядька. – Дай угадаю, предложишь нас подвезти и отвезешь к своим дружкам, где они нас и прикончат, а баб секс рабынями сделают? – я окинул взглядом женщин, и не понял нахрена их брать в рабство. Тетеньки не первой свежести. В голову полезли всякие гадкие мысли и я даже встряхнул головой, пытаясь их выбросить.
– Да нахер вы мне сдались, идите уже куда шли, – у меня пропало всякое желание продолжать разговор, не хотят со мной идти, ну и не надо, по пути меня человек двадцать точно ждет. Дождусь когда пацан наиграется и поеду дальше, и так времени на них многовато потратил.
Мать мальчика снова к нему подошла и силой оттащила от Жака, гневно глядя на меня. Бык посмотрел на это безобразие, вздохнул, и потащил повозку дальше. Люди проводили нас взглядом, не решаясь идти следом, а я сидел и думал. По идее они ведут себя глупо, встречая всех сразу в штыки. Например сейчас у них была возможность осесть в неплохом месте, где относительно безопасно и хватит на всех еды.
Или это я идиот? Ведь относись они к людям иначе, любой ублюдок просто развел бы их, как меня в свое время Михаил. Ладно я, дуракам везет, но у них маленький ребенок, которого надо кормить, поить, одевать. А сколько уродов ходит вокруг? Уверен, подавляющее большинство. А значит логичнее просто слать
